Эйлин
Шрифт:
Глава 20.
Эйлин стояла в ванной перед зеркалом и рассматривала небольшой синяк под правой ключицей.
— Видимо, не только у меня давно никого не было, — сказала она вслух.
Тело немного болело, но Реддл сразу предупредил, что не умеет быть нежным. Хотя в излишней жесткости его тоже было грех обвинять.
— Интересно, а эти его предпочтения – это нормально? Или какие-то психологические заморочки? Любые горизонтальные поверхности, но только не кровать... Стол, потом пол, а когда все-таки
— Ты похожа на кошку, когда вот так потягиваешься, — Эйлин резко открыла глаза и посмотрела на Тома через зеркало. – Если хочешь умываться в одиночестве, нужно запирать дверь, — он тоже принялся рассматривать синяк, в народе именуемый «засос», который сам же оставил накануне. Затем протянул руку и провел ладонью под ключицей. По коже прошла теплая волна, и Эйлин увидела, как синяк исчезает.
— Без палочки? – она, наклонив голову, продолжала смотреть на него в зеркале.
— И невербально. Я вообще очень талантливый и трудолюбивый тип.
— Ты боишься кроватей? – внезапно задала она вопрос, который волновал ее в последний час.
— Что? С чего такие выводы? – Том явно удивился.
— Да так, подумалось почему-то.
— Если ты не хочешь оценить мою любовь еще и к ванным комнатам, то лучше оденься. Позавтракаем, сходим в больницу, и я тебя оставлю. Кристофер пообещал устроить встречу со своими друзьями.
— О чем вы говорили?
— О политике. Крис не настолько консерватор, как одна половина нашего общества, но и не настолько предан идеям Дамблдора, как вторая половина. Его действительно заинтересовала моя программа.
— А что именно предлагает Дамблдор? – Эйлин решила не рисковать и скрылась от нескромных глаз за шторкой. Ей все вчера понравилось, но повторять прямо сейчас она не рискнула бы.
— Вот в этом и заключается самое интересное. Я не понимаю, что именно он предлагает. С одной стороны, он на каждом шагу кричит о том, что маги и магглы - друзья и братья, а с другой стороны – закручивает гайки до упора. Все его действия на этот момент направлены на то, чтобы окончательно изолировать магический мир от маггловского.
— Ты об этом думал, когда говорил, что, несмотря на все свои поступки, какими бы они ни были, ты не лицемерил? – Эйлин натянула джинсы и водолазку и вышла из-за шторки. Том кивнул. – Ты его недолюбливаешь.
— Недолюбливаю? Нет, я им восхищаюсь, я сам еще не скоро смогу добиться подобного уровня манипулирования, не прибегая к вспомогательным средствам типа метки.
— Метки?
— Я потом объясню. Просто, понимаешь, когда на глазах у юного негодяя его вину перекладывают на другого, причем абсолютно необоснованно, а добрый и справедливый делает все для того, чтобы, нет, не попытаться отстоять того парня, но приблизить его к себе, после того как ему сломали палочку… Самое гениальное заключается в том, что тот паренек был настолько благодарен светлому и справедливому, что поставил его на алтарь, подозреваю, что он молится на великого Альбуса, — Том подошел к зеркалу и начал разглядывать свое отражение. – Я так не могу, наверное, мне не позволяют так поступать с людьми остатки совести. Не то чтобы совесть у меня была, но какие-то обрывки, скорее всего, сохранились. Мне проще убить, чем проворачивать подобные многоходовки. Я прикидывал, я могу просчитать последствия, но я не могу так.
— Что ты от меня хочешь? – Эйлин обняла его за талию.
— Просто будь рядом. Ты своеобразный тормоз, не позволяющий мне окончательно свихнуться. Странно, но ты и твой сын поставили передо мной цель, которой у меня, собственно, и не было.
— Северус?
— Этот мелкий отравитель, подлив мне веритасерум, заставил меня отвечать не столько на твои вопросы, сколько на свои собственные. Я далеко не святой. Не могу сказать, что в моей жизни больше не будет лжи, убийств и всего того, что сопутствует большой политике - тем более, что все это соответствует моим наклонностям. Но, по крайней мере, все это будет во имя чего-то, а не просто так.
— Что вы уже успели сделать?
— Очень многое. Самое главное, мы включились в предвыборную гонку.
— Кого ты планируешь баллотировать?
— Я решил попробовать сам. Удивительно, как могут меняться люди, получившие реальную цель и выполняющие реальные задачи. Долохов землю носом роет, он уже такого накопал, — Том усмехнулся. – Сейчас мои задачи: заручиться поддержкой колеблющейся части магического общества, заткнуть своих радикалов и грамотно организовать шантаж тех, кто не намерен расставаться со своими местами. В идеале нужно что-то сделать с Дамблдором. Но пока я рассчитываю только на то, что он пригласит меня поговорить. Выйди, я хочу принять душ - если останешься, я за последствия не отвечаю, — он ухмыльнулся.
В больнице их встретил хмурый Бэргман.
— Я жду не дождусь завтрашнего дня, — вместо приветствия сообщил он Эйлин, как только она вошла в кабинет.
— Что он опять покрасил? – Эйлин вздохнула и села напротив целителя.
— А что, твой сын что-то вчера покрасил? – в голосе Тома прозвучало неподдельное веселье.
— Палату, целителей, себя и Фрэнка Лонгботтома, — принялась перечислять Эйлин. Хмурый вид целителя поднял ее настроение на недосягаемую высоту. Когда взрослый человек говорит с родителями ребенка в таком тоне, значит, он уже не выносит этого самого ребенка, из чего в свою очередь следует, что тот абсолютно здоров.
— Я дам вам совет, Бэргман, — Реддл, похоже, тоже пребывал в благожелательном расположении духа. – Ни в коем случае не оставляйте в пределах видимости Северуса флаконы с зельями.
— Почему? – целитель нахмурился.
— Чтобы однажды не обнаружить это зелье в своем чае, — заговорщицки прошептал Том громким шепотом. – А то случались прецеденты.
— Может, хватит уже? – взвилась Эйлин. – У Северуса снова был выброс? – обратилась она к целителю, который заинтересованно смотрел на ее спутника.