Эйнштейн
Шрифт:
К середине апреля, когда уже было убито около тысячи арабов и столько же евреев, «Хагана» перешла к наступательным действиям и освободила дорогу на Иерусалим. Но она очень нуждалась в оружии и деньгах. К черту пацифизм: 4 мая Эйнштейн написал троюродной сестре в Монтевидео письмо для продажи с аукциона в поддержку «Хаганы»: «Если мы станем ждать, пока великие державы и ООН выполнят свои обязательства по отношению к нам, то наши братья в Палестине погибнут, не дождавшись… Они взяли свою судьбу в собственные руки и борются за свои права… От судьбы наших палестинцев будет зависеть, в конечном счете, судьба всех евреев в мире. Ибо никто не уважает тех, кто не готов сражаться за свои права. Они должны защищать себя или умереть. Нам жаль, что мы должны использовать методы, которые считаем отвратительными… но чтобы упрочить свое положение, мы должны поддерживать наше существование всеми
12 мая арабский легион вошел в Палестину, и в тот же день председатель Еврейского агентства и один из лидеров «Хаганы» Давид БенГурион на заседании Народного правления решал последние вопросы по созданию еврейского государства. 14 мая в ТельАвивском музее он зачитал Декларацию независимости, провозгласив создание Израиля; сам он стал премьером, Вейцман - президентом. В ночь на 15 мая, когда египетские самолеты бомбили ТельАвив, Трумэн фактически признал новое государство; 17 мая СССР первым признал Израиль в полном объеме. (9 декабря 1949 года ООН присвоила Иерусалиму статус международного города, но БенГурион объявил город столицей Израиля; все страны возмущались, но проглотили.) Эйнштейн назвал создание Израиля «свершением нашей мечты», добавив: «Одно тяжким грузом лежит на сердце - то, что мы были вынуждены отстаивать наши права силой оружия; то был единственный способ предотвратить нашу гибель». Но все еще только начиналось: 15 мая Лига арабских государств объявила Израилю войну и отправила туда армии Египта, Трансиордании, Ливана и Сирии; правительство Израиля приняло решение о превращении «Хаганы» в армию.
Милева в конце мая перенесла инсульт, где деньги - неизвестно, как содержать Эдуарда - непонятно. Эйнштейн - Гансу: «Возможно, она получила все деньги наличными и куданибудь спрятала, возможно, их просто украли… От нее, с ее скрытностью и подозрительностью, можно ожидать чего угодно». Она лечилась в больнице бесплатно, как неимущая, и умерла 4 августа. Натан с женой приехали в Цюрих, чтобы разобрать ее вещи, и, по словам Элен Дюкас, нашли 85 тысяч швейцарских франков. Эйнштейн - Гансу: «Самое худшее, что Эдуард остался один, без заботливых рук, в его жалком состоянии. Если бы я знал, он бы никогда не родился». Нашел ему в Цюрихе опекуна, доктора Генриха Майли. Почему не привез сына к себе? Запрет на въезд душевнобольных попрежнему действовал, а состояние Эдуарда было таково, что его уже не удалось бы выдать за здорового. Почему сам в Швейцарию не поехал? Не насовсем, хоть повидаться? «Он никогда не отказывал в помощи, если находил, что нужна помощь, и считал, что эта помощь может быть эффективной». Самым эффективным поступком в отношении сына, как он считал, было найти ему опекунаспециалиста. «Просто повидаться» эффективно не было.
Пацифисты вновь изводили его просьбами подписать какуюнибудь прокламацию - всем отказывал наотрез. Рою Кеплеру, 8 августа: «Индивидуальный пацифизм ослабит демократии и усилит тиранические государства. Он возможен, только если он будет везде. Но он невозможен в России». Так он всетаки считал СССР «тираническим государством»? Разобраться в его метаниях по этому вопросу невозможно - проще, наверное, единую теорию поля создать…
25- 28 августа в Польше проходил Всемирный конгресс интеллигенции, где присутствовали, в частности, Пабло Пикассо, Фредерик и Ирен ЖолиоКюри, Бертольт Брехт, Олдос и Джулиан Хаксли, Эренбург, Фадеев; тональность конгресса была антиамериканская и просоветская, и некоторые из гостей, как, например, Олдос Хаксли, заявили, что их обманули. Эйнштейн направил письмо, которое зачитали делегатам, выбросив из него главное -призыв создать Всемирное правительство. Это его сильно оскорбило.
Израиль под огнем, Эйнштейн - Мюзаму, 24 сентября: «Я думаю, что в последние годы взаимопонимание между нами и арабами, которое могло бы привести к бинациональной администрации, стало невозможно… Я никогда не одобрял идею еврейского государства, но теперь нет пути назад и нужно бороться. В то же время мы должны понимать, что „большие“ [США и СССР] просто играют с нами в кошкимышки и могут легко уничтожить нас, если захотят». Уолтеру Марселю, 29 сентября: «Я согласен с Вами в том, что решение проблемы безопасности на международном уровне не может ждать. В связи с решительным отказом России, кажется, нет другой возможности, чем организация без нее и стран ее блока. Но возникает вопрос, может ли такое „урезанное“ Всемирное правительство заставить Россию присоединиться. Это означало бы войну. Тут я с Вами не согласен. Вы утверждаете, что в противном случае сила России будет расти и тем ухудшит ситуацию для остального мира. Я категорически против. Это похоже на самоубийство изза страха смерти. С моей точки зрения гораздо лучше попытаться достичь такого положения вещей, при котором русские в своих собственных интересах сочтут предпочтительным отказаться от своей сепаратистской позиции».
На 2 ноября назначены президентские выборы: Трумэн от демократов, Томас Дьюи от республиканцев, Норман Томас от Социалистической партии, Генри Уоллес от Прогрессивной (ставшей совсем уже просоветской, но также и произраильской); все были уверены, что Трумэн проиграет. Эйнштейн голосовал за Уоллеса: тот получил 2,4 процента голосов избирателей и 0 - выборщиков, а Трумэн выиграл, хотя и с очень малым перевесом. В Израиле тоже партийная борьба: «Иргун» влился в армию Израиля, а Бегин создал правую партию «Херут», оппозиционную бенгурионовской Рабочей партии Израиля. 20 ноября в СССР распущен ЕАК, начались аресты евреев, арестованные оговаривали себя - будто бы они хотели создать еврейскую автономию в Крыму в качестве «плацдарма для американского империализма». Закрыли все еврейские газеты, журналы, Театр имени Михоэлса. 4 декабря в «НьюЙорк таймс» Сидни Хук, Эйнштейн, Ханна Арендт (первый исследователь тоталитарных систем) и еще 25 знаменитых евреев выступили с открытым письмом - об этом? Нет, о «Херуте».
«По своей организации, методам, политической философии и социальному дискурсу „Херут“ напоминает фашистские партии… Приезд Бегина, лидера этой партии, в США, очевидно, задуман, чтобы цементировать политические связи с консервативными сионистскими элементами в Штатах. Несколько известных американцев предоставили свои имена, чтобы приветствовать это посещение. Непостижимо, что те, кто выступает против фашизма во всем мире, поддерживают движение, которое он представляет. Сегодня они говорят о свободе, демократии, тогда как до недавнего времени они открыто проповедовали доктрину фашистского государства. Отвратительным примером было их поведение в арабской деревне Дейр Ясин… террористические группы напали на эту мирную деревню… Бандитскими методами, избиениями, грабежами, террористы запугали население… Люди „Херута“ не участвовали в конструктивных достижениях в Палестине. Они только ухудшили положение евреев».
В Германии тем временем американские и английские власти, не консультируясь с СССР, создавали новую республику; 20 марта 1948 года Советский Союз вышел из совета, который координировал оккупированную зону, и заблокировал транспорт на въезде в Берлин. Но это лишь ускорило создание ФРГ, и в 1949 году она была провозглашена. Эйнштейн сердился (хотя сам не высказывал никаких идей о том, что делать с Германией), писал Соловину 25 ноября 1948го: «„Наши“ пытаются вернуть в Германию нацизм, чтобы использовать его против „злых русских“». Сидни Хук считал, что все идеи в защиту «злых русских» Эйнштейну вбивает в голову «красный» Отто Натан. Но Валентин Баргман писал: «Никто не мог на него повлиять. В гитлеровской Германии и в СССР было разное отношение к евреям, это все определило».
Глава пятнадцатая
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ОДИНОЧЕСТВА
Осенью 1948 года у него начались приступы боли в животе, сопровождавшиеся рвотой; 20 декабря хирург Рудольф Ниссен из еврейского госпиталя в Бруклине обнаружил аневризму брюшной аорты. Инфельд: «Я позвонил в больницу; к телефону подошел врач. Он сказал, что профессор просит меня прийти как можно скорее… Когда я туда приехал, мне пришлось подождать окончания какихто процедур. Наконец появился Эйнштейн в поношенном халате. Он выглядел значительно хуже, чем девять лет назад. Я спросил, что с ним.
– Этого врачи еще не знают, - громко смеясь, ответил он.
– Это установят при вскрытии.
Мы поднялись в приемную и, как обычно, сразу же приступили к беседе, связанной с нашей работой…»
Аневризма была плотная, удаление - противопоказано; его, однако, предупредили, что она может лопнуть. 13 января 1949 года он вышел из больницы, в феврале, чтобы восстановить силы, поехал в Сарасоту во Флориде, с собой взял одну Дюкас (что вызвало подозрения у Ганса); гулял по пляжу, наблюдал за детьми и животными и, возможно, впервые в жизни ничего не делал. Жизнь, как он считал, подошла к концу: надо было чтото рассказать о ней. То, что рассказывали другие, ему не нравилось. «Уже опубликованы ведра такого наглого вранья и выдумок обо мне, что я давно бы сошел в могилу, если бы позволил себе обращать на них внимание», - писал он 22 февраля Максу Броду, тому, кто, как считалось, «вывел» его в образе Кеплера.