Эйта
Шрифт:
— Нет, — мужчина вздохнул. — Извини, это ведь действительно ничего не значит.
— А ты почему у Стриги остался? — поинтересовалась колдунья. — Почему с настоящим князем не ушёл.
— Это ещё поглядеть надо кто из них настоящий, — усмехнулся Ядрей. — По мне так Еремей права на престол не имеет.
— А я другое слышала.
— Сам Еремей рассказывал?
— Нет, дружинник его. Он говорил, что Еремея отец княжить назначил, а Стрига волю отцовскую нарушил. Врал?
— Нет, — нехотя признал Ядрей. — Но только я немного иначе на это дело смотрю. Стрига старший сын, а значит ему
— А как же воля отца? — шёпотом спросила Родослава.
— Воля, — мужчина усмехнулся, и Эйта поняла, что в его преданности Стриге есть что-то личное. Просить рассказать в чём дело не пришлось, Ядрей начал сам.
— Я тоже старший в семье. Отец мой кузнецом был, первым в городе, но не я, не брат мой младший к ремеслу отца склонности не имели. Я с пелёнок дружинником быть хотел, и как только меня в дружину мальцом взяли, там жить стал. Но все деньги, что получал, родным отдавал. Потом вырос, опять же семью не оставлял. А брат мой, — Ядрей сжал кулаки. — Он всё себя искал. То сапожником быть хочет, то портным, то было время с бродячим театром уехал, правда, вернулся быстро, как похолодало, так искусство его сразу вдохновлять перестало. Когда отец заболел, я пахал как проклятый, за любые поручения брался, только бы денег заработать, чтобы родители не нуждались ни в чём. А как же иначе, я же старший сын, я же наследник. Только вот когда батя умер, выяснилось, что наследство всё он младшему сыну оставил, а не мне.
— Почему? — спросила Родослава.
— Да почём я знаю? — в сердцах махнул рукой Ядрей. — Потому что брат с ним был рядом, а я далеко. Разве это справедливо?
— И большое наследство было? — поинтересовалась Эйта.
— Да какое б ни было.
— А брат что?
— Ничего, — мрачно усмехнулся Ядрей. — Он деньги от продажи кузнецы промотал меньше чем за год, в долги влез. Теперь мать слёзно умоляет помочь братцу, от кредиторов спасти.
— И ты спасаешь? — насмешливо поинтересовалась Эйта, и без того ответ знавшая. — Зачем?
Ядрей опустил глаза.
— А как же иначе, — пришла ему на помощь Родослава. — Брат ведь, родная кровь. Да и матушка же просит. Да, Ядрей?
— Всё равно не понимаю, — сказала Эйта. — Но почему ты Стриге служишь, мне ясно.
— Князь старается, — вздохнул Ядрей. — Не виноват же он, что отец его недостойным княжества счёл. Сын Стриги, Болот, опять же, в будущем хорошим князем будет, это уже сейчас видно.
— Коли доживёт, — усмехнулась Эйта.
— С чего бы ему не дожить? — насторожился Ядрей. — Знаешь что? Так скажи.
— Да нет, не знаю, но коли до войны дойдёт, не думаю, что Еремей чужого наследника пощадит.
— Это да, ну да только почему ты так уверена, что Еремею своего сына хоронить не придётся?
— Не уверена я, просто предположила, — миролюбиво сказала Эйта. — Нет мне большого дела ни до одного, ни до другого князя. Просто Еремей под боком тут, полдня пути всего.
— Ты ему точно не служишь? — уточнил мужчина.
— Точно, — Эйта улыбнулась и стала убирать грязную посуду. — Мы вот только о добрососедстве договорились, — она вздохнула.
— И что?
— Да ничего, — Эйта плеснула воды в ушат. – Мои-то проблемы, — она бросила косой взгляд на волосок
— Значит, всё же проблемы, — кивнул Ядрей. — А не хочешь со мной поехать? Князь Стрига не обидит.
— А твой князь, стало быть, колдунов не боится? — усмехнулась Эйта.
— С чего ему их бояться? — удивился мужчина. — А что, Еремей боится?
— Нет, просто не доверяет, предал его колдун какой-то.
— А, про то знаю, — закивал Ядрей. — Некрасивая история, ну да жизнь она не всегда бывает как в сказках.
— Куда уж сказкам, — вздохнула Эйта. — Ладно, дел у меня много. Родослава, бери Ядрея и ступайте дуб искать. Ежели что случится, кричите громче.
— Может тебе помочь чем-нибудь? — спросила Родослава.
— Сама справлюсь.
Когда «гости» ушли, Эйта домыла посуду и открыла свои сундуки: один с одеждой, а второй с золотом и украшениями. Золота было не мало, да и украшений, собранных Грачкой в Поляновке тоже хватало. Ничего особо ценного среди них не было, но Эйта любила иногда перебирать побрякушки, на себя прикидывать и перед блестящей сковородой вертеться. Придётся ли теперь ещё когда? — девушка вздохнула и захлопнула сундук. Во втором сундуке она одежду не так давно перебирала, и то что было ей в пору лежало отдельно. Срочно надо, бери готово всё. Девушка снова тяжело вздохнула, села на пол и осмотрелась. Давно ли она себя с этим домом неразрывной считать стала? Нет, недавно. И родной дом снится всё реже стал, разве что в кошмарах. Девушка закрыла лицо руками. Она не плакала нет, но на душе было совсем плохо.
— Хозяюшка, случилось что? — в дом вошёл Ядрей.
— Ты чего вернулся? — Эйта опустила руки и посмотрела на мужчину. — Что, дуб найти не можете?
— Да нашли мы, только на нём русалки. Уж извини, не решился я.
— О боги, — девушка встала. — Русалочья неделя ведь, будь они не ладны. А подруга твоя где? Там оставил?
— Что ты? — с укором сказал мужчина. — Как можно? — Во дворе она, на русалок любуется, говорит отсюда не так страшно.
— Со двора и правда безопаснее, сюда они не сунутся, — Эйта поднялась на ноги и закрыла сундук. — Ну коли с дубом никак, ложись и спи.
— Так ведь только встали, не усну я.
— Уснёшь, — Эйта кивнула головой на лавку. — Сам не заснёшь, я подсоблю.
— Может, я поделаю тебе чего? — без особой надежды спросил Ядрей.
— Спи давай, помощничек, — усмехнулась Эйта.
Она собиралась заняться починкой рваной одежды, что в куче у печи лежала, и даже выудила оттуда красивую белоснежную рубаху, но потом взгляд её упал на волосок у печи и рубаха полетела обратно в кучу. Может уже и не понадобится.
— Чем тебе помочь? — спросил со своей лавки Ядрей.
— Тебе спать надо.
— Я не про сейчас говорю, а вообще. У тебя ведь беда какая-то. Так может я чем помогу?
— Ну помоги, — усмехнулась Эйта. — Поди в город да спаси от смерти княжну Миладу.
— А она умирает? — Ядрей сел. — Молодая же девка совсем. Я её помню, умница большая, какому-нибудь князю хорошей женой будет.
— Если выживет, — Эйта вздохнула и подошла к мужчине. — Спать тебе надо, ложись.
Ядрей послушно лёг и закрыл глаза.
— А ты сама спасти её не можешь?