Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников том 2
Шрифт:
Некрасов изъявил на это полное свое согласие.
– А второй вопрос, - продолжал Федор Михайлович, - это - как отнесется к
вашему предложению моя жена. Она дома, и я ее сейчас спрошу.
И муж пошел ко мне.
Тут произошел курьезный случай. Когда Федор Михайлович пришел ко
мне, я торопливо сказала ему:
– Ну, зачем спрашивать? Соглашайся, Федя, соглашайся немедленно.
– На что соглашаться?
– с удивлением спросил муж.
– Ах, боже мой!
– А ты как знаешь о его предложении?
– Да я слышала весь разговор, я стояла за дверью.
– Так ты подслушивала? Ну, как тебе, Анечка, не стыдно?
– горестно
воскликнул Федор Михайлович.
– Ничего не стыдно! Ведь ты не имеешь от меня тайн и все равно
непременно сказал бы мне. Ну, что за важность, что я подслушала, ведь не чужие
дела, а наши общие.
Федору Михайловичу оставалось только развести руками при такой моей
логике.
Федор Михайлович, вернувшись в кабинет, сказал:
179
– Я переговорил с женою, и она очень довольна, что мой роман появится в
"Отечественных записках".
Некрасов, по-видимому, был несколько обижен, что в таком деле
понадобилось мое согласие, и сказал:
– Вот уж никак не мог я предположить, что вы находитесь "под
башмачком" вашей супруги.
– Чему тут удивляться?
– возразил Федор Михайлович, - мы с нею живем
очень дружно, я предоставил ей все мои дела и верю ее уму и деловитости. Как же
мне не спросить у нее совета в таком важном для нас обоих вопросе?
– Ну, да, конечно, я понимаю...
– сказал Некрасов и перевел разговор на
другой предмет. Посидев еще минут двадцать, Некрасов ушел, дружелюбно
простившись с мужем и прося его уведомить, как только получит ответ от
"Русского вестника".
Чтобы скорее выяснить вопрос о романе, Федор Михайлович решил не
списываться с "Русским вестником", а самому съездить в Москву и поехал туда в
конце апреля. Катков, выслушав о предложении Некрасова, согласился назначить
ту же цену, но когда Федор Михайлович просил дать ему аванс в две тысячи, то
Катков сказал, что им только что затрачены большие деньги на приобретение
одного произведения (романа "Анна Каренина") и редакция затрудняется в
средствах. Таким образом, вопрос о романе был решен в пользу Некрасова. <...> Прожив май вместе с семьею в Старой Руссе, Федор Михайлович 4-го
июня уехал в Петербург, с тем чтобы, по совету проф. Д. И. Кошлакова, поехать
для лечения в Эмс. В Петербурге князь В. П. Мещерский и какой-то его
родственник стали убеждать мужа поехать не в Эмс, а в Соден. Такой же совет
дал мужу и всегда лечивший его доктор Я. Б. фон Бретцель. Эти настойчивые
советы настолько смутили Федора Михайловича, что он решил в Берлине
попросить совета у тамошней медицинской знаменитости проф. Фрёриха.
Приехав в Берлин, он и побывал у профессора. Тот продержал его две минуты и
только дотронулся стетоскопом до груди, а затем подал ему адрес эмского
доктора Гутентага, к которому и предложил обратиться. Федор Михайлович,
привыкший к внимательному осмотру русских врачей, остался очень недоволен
небрежностью немецкой знаменитости.
Федор Михайлович приехал в Берлин 9-го июня, и так как все банкирские
дома были заперты, то отправился в Королевский музеум смотреть Каульбаха, о
работах которого так много говорили и писали. Произведения художника Федору
Михайловичу не понравились: он нашел в них "одну холодную аллегорию"
{Письмо ко мне от 25/13 июня 1874 года. (Прим. А. Г. Достоевской.)} {6}. Но
другие картины музеума, особенно старинных мастеров, произвели на мужа
отличное впечатление, ион выражал сожаление о том, что в наш первый приезд в
Берлине мы не осмотрели вместе эти художественные сокровища. <...>
Дорогой из Берлина Федор Михайлович был в полном восхищении от
прелестных картин природы. Он писал мне: "Все, что представить можно
обольстительного, нежного, фантастического в пейзаже, самом очаровательном в
мире; холмы, горы, замки, города, как Марбург, Лимбург, с прелестными
башнями, в изумительном сочетании гор и долин - ничего еще я не видал в этом
180
роде, и так мы ехали до самого Эмса в жаркое, сияющее от солнца утро" {Письмо
ко мне от 25/13 июня 1874 года. (Прим. А. Г. Достоевской.)} {7}. С восторгом
описывает Федор Михайлович и красоты Эмса, который в дальнейшем
(вследствие тоски и одиночества) всегда производил на него угнетающее
впечатление.
Остановившись в гостинице, Федор Михайлович в день приезда пошел к
доктору Орту, к которому имел письмо от доктора Я. Б. фон Бретцеля. Орт очень
внимательно осмотрел мужа, нашел, что у него временный катар, но заявил, что
болезнь довольно важная, потому что чем больше она будет развиваться, тем
будет меньше способности дышать. Предписал пить воды и обещал после
четырехнедельного лечения верное выздоровление. <...>
Прошла какая-нибудь неделя, как Федор Михайлович уже затосковал по
семье, с которой ему до сих пор приходилось расставаться лишь на короткое