Фабрика драконов
Шрифт:
— Как это вы, интересно, к ним пролезли? — перебил я.
— У меня там есть один хороший знакомый по отрасли, — вместо Кто ответил Черч.
Я сдержал невольную улыбку. У Шефа, где ни копни, везде есть товарищ «по отрасли», что бы это за отрасль ни была.
— А Ноев ковчег вы тоже можете добыть? — сухо сказал я.
— Настоящий или который в кино? — переспросил шеф с вполне серьезным видом.
— Дело в том, — вернул нас к теме обсуждения Кто, — что ребята из ИЛЭМ отсмотрели то видео на всех своих мониторах, пропустили через всякие фильтры и счетчики.
Я спесиво фыркнул.
— Ну, значит, это просто лошадь была с прилепленным рогом!
— Предположение неудачное, — заметил Черч.
— А что мне еще сказать?
— Снова повторяю, — опять вклинился Кто, — мы досконально изучили видео: рог совершенно подлинный, не раскачивается и не хлябает. В нем с полметра длины, а в основании он достаточно тонок. Так что будь рог приклеен или привязан — непременно начал бы раскачиваться. А теперь вспомните: существо встряхивало на скаку головой и затем резко упало, а рог, между прочим, держался намертво. Ну не гвоздями же он был к черепу прибит, в конце концов!
— Тогда я сдаюсь, — действительно сдался я. — Видно, в тот день, когда мы в полицейской академии проходили невиданных зверей, я пропустил занятия.
Черч взял с тарелки печенье и задумчиво надкусил.
— Мысль о природной мутации можно отбросить, — гнул свое Кто. — Рог размещался строго по центру лба; иных выростов или признаков деформации нет, так что ни о каком врожденном уродстве речи тоже не идет.
— Ну а о хирургическом изменении? — снова усомнился я.
— Такое в принципе возможно, — ответил Кто, — но маловероятно. Так как потребовалась бы большая и непростая косметическая работа, чтобы скрыть следы вмешательства, а мы ничего подобного не наблюдаем. Даже у хороших косметологов после операции остается след. Тем не менее окончательно от этой версии отказываться не будем, хотя бы из-за ее логичности. Если только это животное не было уцелевшим представителем некоего исчезнувшего вида, вошедшего в свое время в мифологию.
— Я лично думал, — заметил я, — что миф о единорогах вырос из сказаний древних первопроходцев, впервые увидевших носорогов.
— Не исключено, — согласился Кто. — Или нарвалов — представителей семейства китообразных с одним зубом, который смотрится примерно так же, как у этого животного на видео. Еще в восемнадцатом веке дельцы очень даже выгодно торговали клыком нарвала, выдавая его за рог единорога.
— Еще предположения есть? — спросил Черч. Лицо у него было непроницаемым, хотя, сдается мне, гипотезу о криптидах он воспринимал не многим лучше, чем я.
— Везде имеет место генетика, — высказал мнение Кто, но, увидев мою скептическую мину, поспешил добавить: — Нет, я не говорю о восстановлении ДНК вымерших видов; никакого «Парка Юрского периода». Я имею в виду радикальную генную инженерию. Трансгеника — перенос генов от одних особей другим.
— Ага, — ухмыльнулся я. — А теперь подумайте,
На это улыбнулся даже Черч.
— О скрещивании речи не ведется, — сказал Кто. — Слишком проблематично, да уже и малость устарело. Трансгеника — это генетическая манипуляция на эмбриональной фазе. Быть может, кто-то взял гены, я не знаю, от носорога или от нарвала, и ввел их в ДНК лошади. А результат мы видели на записи.
— И такое возможно? — по-прежнему со скепсисом спросил я.
— Если отправить машину времени на месяц назад, я бы еще сказал: «Скорее нет, чем да». Но, гм… — Он навел пульт, и на экране вновь возникло недвижное животное. — Вот смотрите. Трансгенная наука развивается, можно сказать, в геометрической прогрессии. Сейчас уже есть козы — да-да! — дающие в молоке еще и паучий шелк. Им ввели гены паука-кругопряда. Сейчас таких коз в Канаде целая ферма.
— Во дела, — я даже не нашелся что и сказать.
Кто между тем, набирая обороты, увлеченно продолжал:
— Делать эти «чудеса» есть два действительно эффективных, апробированных способа. Вы или трансформируете стволовые клетки эмбриона для роста в тканевой культуре с желаемым ДНК, или же вводите нужный ген в пронуклеус оплодотворенной яйцеклетки животного. Мы это уже сколько раз проделывали с яйцеклетками мышей. Очень удобный материал в работе. Легкий.
— Ох и гадом же вы, наверное, были в детстве, — пробормотал я.
Кто лишь полоснул меня взглядом.
— Так, ну ладно… И вот, значит, кто-то плодит у себя этих чудо-животных. Хвала безумству, ха-ха. Но зачем кому-то посылать нам это видео? И почему мы придаем ему значение? Выходит, тут можно выйти на что-то большее. Гораздо большее.
— Прежде чем мы до этого дойдем, — сказал Черч, — давайте-ка поразмыслите за меня. Если б такое животное действительно существовало или было создано искусственно, кому на него в принципе охотиться? И зачем?
— Охотиться, да еще на такое-то уникальное животное? Да вы что, тут-то как раз вся и прелесть!
— Вот как?
В голове у меня ожило воспоминание.
— Когда я учился в колледже, у меня был сосед по комнате, отец которого охотился, как говорится, но-крупному. Типа бизнесмен с не до конца атрофированным первобытным инстинктом охотника-собирателя. Так вот, он денег не жалел даже на информацию о больших кошках. И если ему сообщалось о какой-то особо крупной, то он с друзьями бросал все, прыгал в самолет и летел в Африку или Южную Америку, куда-нибудь в джунгли, к черту на рога. По всему миру кочевал. И каждый из них брал с собой исключительно малокалиберную винтовку и к ней патронов штук пяток. А все для пущего риска. Малый калибр, патронов в обрез, да против крупного зверя — еще неизвестно, кто кого, — это же сплошной адреналин! Когда я на Рождество очутился со своим приятелем в доме у его папаши, там на стенах висело пять звериных голов — оскаленных, здоровенных голов гигантских кошек. Ну просто рекордных по размеру.