Факап

Харитонов Михаил Юрьевич

Дворяне, давно уже ожидавшие недоброго — и постоянно сталкивающиеся со всё более наглыми выходками серых — могли бы организоваться и дать бой. Но отравление короля и его возможная смерть спутала все карты. Его Величество был той скрепой, на которой держалось единство арканарской аристократии. Все прекрасно понимали, что к официальному наследнику — гидроцефалу, недоумку, и, скорее всего, не сыну своего отца — никто власть не отдаст. Это означало, что со смертью Пица Шестого начинается борьба за престол.

Взрыв страстей был заботливо подогрет невесть откуда взявшимися слухами. Кто-то распространял версию, что Эсторская Империя уже давно намеревается вернуть себе Запроливье, и на территории Арканара уже находится имперский наместник с войском. По другим сведениям, короля отравили ируканские агенты, а сейчас армия герцогства уже на подходе к столице. Кто-то вспомнил о потомстве братьев Пица Четвёртого, герцогов Арканарских: эти семейства Коронного Артикула не признавали, а потомки по мужской линии считали себя законными претендентами на престол. Иные же утверждали, что виной всему соанское золото, Арканар станет торговой республикой, а всех аристократов вырежут, как в Соанскую революцию. Откуда-то взялся совершенно дикий слух, что северные бароны якобы объединились с меднокожими, убили короля и сейчас ведут варваров в столицу. В общем, благородные доны переполошились, но объединиться не смогли и не захотели.

Серые же действовали быстро, решительно и организованно. Некоторые отправились громить богатых горожан под предлогом поиска скрывающихся книгочеев. Интересновали их, конечно, не книгочеи, а деньги, ценности, ну и потешиться. Большинство же было занято настоящей работой: столичным дворянством. Все дворянские особняки — явно по подготовленному плану — были заняты серыми отрядами. Действовали они стандартно: подходили к очередному дому, требовали открыть именем короля, если хозяин или дворня не слушались — поджигали дом и убивали разбегающихся людей. Если им всё-таки открывали — хватали хозяина, слуг били и связывали, а дальше делали то же, что и с богатыми горожанами: искали ценности, пытали слуг и насиловали женщин. Что касается самих благородных, то с ними поступали по-разному. Сопротивлявшихся обычно били. Некоторых убивали. Просто так или согласно каким-то спискам. Кого-то связывали и увозили в неизвестном направлении.

В общем, в эту ночь столичное дворянство перестало существовать как класс. Точнее — как правящий класс. Так-то большинство благородных выжило. Причём меньше всего пострадали самые занюханные и захудалые доны, у которых всего и было, что шпага да титул. Например, дон Тамэо, дурак и пьяница, вообще не заметил атаки серых, так как с вечера начал пить, и самое страшное время провёл, мирно посапывая под лавкой в знакомом кабаке. Серые туда не заглянули — наверное, нашли местечко почище.

Нельзя сказать, что никто ничего не пытался предпринять. Например, престарелый маршал Риц, после неудачной Ируканской войны отправленный в почётную отставку, забаррикадировался в своём дворце на Старой Площади. Дворец был каменным и выстроен по всем правилам фортификации. Вчерашние лавочники взять его приступом не смогли. Маршал тем временем списался — голубиной почтой, у маршала были лучшие голуби в столице — с казармами, и узнал, что король мёртв, а в городе бунт. По арканарским законам, в случае недееспособности короля и до коронации законного наследника власть передаётся местоблюстителю, каковым становится старейший из носящих высшее воинское звание, способный сесть на коня. Маршалу Рицу было семьдесят шесть лет, он мог сесть на коня без посторонней помощи и знал законы. Он принял на себя обязанности местоблюстителя и начал рассылать приказы и распоряжения. Возможно, у него что-то и получилось бы. Но казармы были набиты человеческим мусором. Старую имперскую армию дон Рэба утопил в болотах на ируканской границе, а новая была собрана с бору по сосенке, боевого опыта не имела и управлялась из рук вон плохо. Разумные и своевременные приказы и распоряжения маршала Рица были в большинстве своём проигнорированы. Так что особого влияния строптивый старик оказать не смог. Сдался он только на пятый день, когда увидел разъезд конных монахов. Тогда — со словами "наконец-то я вижу организованную силу" — он сам вышел из дому и сложил мечи перед первым же патрулём. Его препроводили во дворец, откуда он вышел начальником спешно создающегося Генерального Штаба. В дальнейшем старик успел спланировать Вторую континентальную операцию и умер во время штурма эсторской столицы. Во всяком случае, такая версия событий изложена в саракшианской Книге Прежнего Солнца, тайном писании Неизвестных Отцов. Но это было потом.

Другим центром сопротивления стали апартаменты дона Суси, внука дона Васаби, родного брата Пица Четвёртого. Дон Суси, предку вслед, величал себя герцогом Арканарским и считался в некоторых кругах законным наследником арканарского престола. В апартаментах которого собрались его сторонники, вроде бы готовые короновать его по старинному эсторскому обряду — так называемым "согласием лучших семей". Процедура была довольно сложная. Однако они почти довели её до конца, когда в окна полезли разбойнички Ваги Колеса. Что интересно — дон Суси остался жив, хотя лишился глаза. Он попал в руки Пыпе Копыту, главарю одной из столичных банд. Пыпа был известен своей манерой ведения переговоров. Тот начинал общение с пленником, выдавливая ему пальцем глаз, а разговаривать начинал уже после этого. Дон Суси тоже оценил такой лаконизм и показал Пыпе и его ребятам путь к фамильной сокровищнице в подвале особняка. Там, правда, имелось несколько остроумных ловушек. В одну из которых Пыпа со своими ребятами и попал. Что дон Суси сделал с Пыпой и ребятами и как развивались события дальше, мы уже не узнаем. В единственном сохранившемся на Саракше экземпляре "Хроник Арканарской резни" эти страницы отсутствовали.

Но это тоже было потом. А в тот момент серые роты были хозяевами положения. До самого рассвета. Когда им в спину ударил Орден.

Главной ударной силой стали прибывшие на гамраттах. Они захватили порт, там соединились с ожидавшими их товарищами по оружию, получили свежих лошадей, разбились на отряды и отправились наводить порядок. Все, кто это видел, отмечал исключительную чёткость и слаженность их действий, а также отсутствие интереса к каким бы то ни было соблазнам и неразговорчивость. Ни один монах из новоприбывших не завернул в кабачок промочить горло, ни один не польстился на сокровища богатого дома. Они действовали ровно так, как им приказали — что наводило на всех ужас.

Схема действий была крайне проста. Монахи входили в дома, занятые серыми — похоже, адреса были известны. Серых брали в плен, связывали, накидывали им петли на шеи и уводили с собой. Сопротивлявшихся убивали быстро, умело и равнодушно. Если хозяева были живы, им сообщалось, что в городе был бунт, он подавлен, а власть перешла к Святому Ордену.

Особенно поразительны были успехи монахов на Севере. Пройдя через столицу, как раскалённый нож сквозь масло, две тысячи конников направились к Хребту. Удивительное дело, но им удалось захватить владения барона Пампы дон Бау. О которые ломали зубы столько арканарских королей. Похоже, барон Пампа и его верные люди просто не сопротивлялись. Так что в замке разместился некий отец Арима со своим отрядом.

Это и предопределило дальнейшее. Владения барона Пампы были чем-то вроде замкового камня в сложившейся системе обороны Севера от посягательств короны. Так что со всеми остальными разобрались в течение полугода. Отец Арима принимал в происходящем самое деятельное участие.

Что с ним было дальше — неизвестно. Может быть, погиб в Ируканской операции. Или умер в пустыне во время Первой Эсторской Компании. А может быть, дожил до преклонных лет в новом, возрождённом Арканаре.,

Как ни странно, сохранился портрет отца Аримы. Его взял с собой — как часть коллекции арканарской живописи — один из эвакуированных землян, по легенде — вольнонаёмный архитектор на службе Ордена. Портрет не был шедевром изобразительного искусства. Однако пышные усы, острая седая бородка и внешность придворного времён регентства были переданы живописцем довольно точно.

Интересно, узнал бы Малышев отца Ариму по портрету? Вряд ли. Очень уж он тщательно вырезал память об этом человеке.

Почему? У Левина на этот счёт было три гипотезы. Ни одну излагать не хочется.

Извини, Лена.

День 160

Слушал сегодня Дольского, "Великий Почин". И вдруг подумал вот о чём. А откуда в памяти наушников вся эта музыка? С компа? Как-то это сложно. Нет ли там омега-контроллера, чтобы качать сразу из сети?

Ну что, открыл я корпус. И обнаружил, что контроллер там есть. Вот только проблема: горит там красный огонёк. Ну то есть именно эта деталька сбоит.

Есть в этом какая-то тенденция. Контроллер в буе не работает. Контроллер в наушниках тоже. Комп, похоже, по той же самой причине блокирован. Совпадение? Не думаю.

Хорошо, пусть не совпадение. Что из этого следует? Ну, во-первых, самая простая версия, она же первая по счёту: контроллеры заблокированы извне моей родной конторой. То есть это специально, а значит — меня будут убивать. Почему не убили? А мало ли. Может, у них теперь новые веяния. Не верю, но исключить не могу.