Факап
Шрифт:
Итак, переходим к очень интересному моменту. А именно — к отравлению короля.
В книжке события изложены следующим образом. Румата узнаёт от барона Пампы, что он встречался с людьми, которые пленили Будаха, и даже устроил с ними драку, но Будаха не освободил — так как не видел смысла вмешиваться в такие дела. Тогда Антон делает вывод, что Будах схвачен людьми дона Рэбы и по его приказу. И решает вызволить его путём обращения лично к королю.
Осуществляет он это так. Румата является в королевский дворец к моменту вставания с постели. У него имеется фамильная привиления — своими руками обувать правую ногу коронованных особ Империи. Король жалуется на приступы подагры и отсутствие хороших врачей, в чём обвиняет дона Рэбу. Тут Румата говорит, что есть отличный лекарь, да вот беда — его захватил дон Рэба и удерживает у себя. Король орёт на дону Рэбу, который, ласково улыбаясь, говорит, что Будаха просто проверяли, но сейчас же после обеда он его привезёт. Румата недоумевает, но ждёт момента. В перерыве он якобы присутствует при "беседе Рэбы и Ваги", а потом идёт за стол. В какой-то момент король вспоминает об обещанном лекаре, и дон Рэба приводит какого-то человека, который представляется Будахом. Выглядит он довольно жалко. Румате он не нравится: он представлял себе великого целителя несколько иначе. Однако молчит. Молчит и тогда, когда вместо растирания — что естественно при тех методах лечения, которые тогда существовали — Будах подаёт королю подозрительного вида смесь и требует выпить. Король заставляет его сделать несколько глотков, потом пьёт сам. Смесь оказывается горькой, король разгоняет всё застолье. Румата, почему-то очень весёлый, уходит. Ночью король умирает и начинается резня.
В фильме ситуация выглядит несколько иначе. Но суть истории та же: Румата говорит, что выписал себе лекаря по имени Будах, да только дон Рэба его удерживает — а лекарь отлично лечит боли в коленях.
А дальше происходят настоящие чудеса. Дон Рэба за минуту — вот буквально за минуту времени фильма — доставляет во дворец человека, которого называет Будахом. При этом говорит дону Румате, что "сейчас ты скажешь, что это не Будах". Тот смотрит на человека и зачем-то говорит ему — "ты не Будах и не лекарь", а за кадром поясняет, что это, дескать, портовый коновал. Тот предлагает королю как-то очень быстро изготовленный напиток в кубке. Король сомневается. И предлагает — то есть требует — опробовать смесь самому Румате. Который берёт чашу, делает несколько глотков, потом вдруг выплёвывает часть жидкости и ругается. Дальше идёт нарезка кадров, к данной сцене уже отношения не имеющих.
Левин сразу предположил, что озвучка наложена сомнительная, а вот сцена, похоже, настоящая. Ну или почти настоящая: кое-какой монтаж там заметен даже мне. Однако мгновенное появление лже-Будаха — похоже, дон Рэба держал его буквально за соседней дверью — выглядит странно и неправдоподобно. А вот тот факт, что король заставляет пить зелье именно того, кто предложил лекаря — как раз вполне естественно. Хотя бы потому, что в случае попытки отравления — а король не мог о ней не думать, иначе бы он не был королём — именно лекарь мог остаться в живых. Например, приняв противоядие.
Но даже в этом случае происходящее выглядит крайне странно. Всё, что король ел, пил, что втирал в щёки и чем мазал вскочивший прыщ — всё это сначала пробовали другие. Люди, ответственные за приготовление еды, поставки питья и изготовление снадобий, находились под постоянным контролем. Особенно это касалось лечения: лейб-знахарь был очень серьёзной должностью с повышенной ответственностью.
Ровно так же поступали герцог Ируканский, а также почтенный дон Сатарина, и вообще все серьёзные люди, у которых были основания считать, что их смерть окажется кому-то полезной или хотя бы приятной. Потому что яды в Эсторской империи и в Запроливье были известны самые разные, и все они использовались. От ядовитых колючек меднокожих варваров и до изысканных снадобий работы Будаха.
Вообще-то при дворе Пица Шестого такими вопросами заведовал лейб-знахарь Тата. Но — вот беда-то — дон Рэба обвинил его в измене и казнил. Учеников его он перебил тоже. Новый лейб-знахарь почему-то назначен не был. Кто в этот период ведал королевским здоровьем — Антон не поинтересовался. Что ещё удивительнее, не интересовался этим и Кондорский. Хотя вопрос о том, в чьих руках находится жизнь арканарского короля, как минимум интересен.
Но даже без лейб-знахаря, и в предположении, что король благоволит дону Румате и безгранично доверяет дону Рэбе — готовность воспользоваться средством невесть откуда взявшегося целителя, да ещё предлагающего странный и подозрительный способ лечения выглядит по меньшей мере странно.
И дальше — вот эта сцена. Которая что в книжке, что в фильме выглядит просто фантастически нелепо. Если только не предположить, что это постановка, разыгранная для чужих глаз.
В которой участвуют три действующих лица. Король. Дон Рэба. И сам Антон.
День 158
Встал рано, пошёл делать себе сладкий десерт — и нате вам: подсластитель кончился. Как бы и не так страшно, сахар я синтезировать могу. Но всё равно неприятно. Ресурс у станции большой, но всё-таки ограниченный. А я вроде как привык и всё время об этом забываю. Зря, зря.
Послушал Перголези в исполнении Бранки Кршесадло. Ну вот не понимаю, за что её так все любят. То есть раньше понимал — потому что играет с чувством. А теперь наслушался и понимаю — лажа. Вот эти вот выразительные паузы перед сильными местами, вот эти нарушения ритма, очень много интонаций, всё время педаль, потому что тающие в воздухе звуки звучат романтичнее. И проскакивание галопом мимо неинтересных технических мест.
Гм. А я ведь раньше такого не написал бы. В смысле — мне бы в голову не пришло так рассуждать. Ну да, наслушался я музыки. Тут волей-неволей начинаешь разбираться. Хотя, может, мне кажется? И настоящий музыковед мне скажет, что я всё неправильно понял? А, пёс бы с ним. Я теперь сам с усам, как выражется Славин в таких случаях.
Хотя не всё так просто. Как бы дураком не выставиться.
Помню вот, Григорянц рассказывал про базу на планете Лу. Я вроде что-то уже про это писал, но проверять не хочу. Суть в чём. Там была прислуга из местных. У них довольно высокий уровень технического развития. В частности, есть компьютеры. Свои. И вот, значит, наняли наши одну женщину — работать с местной бюрократической документацией. А что делать? У них там на этой планете сложная система документооборота, надо знать много мелочей — в общем, местные справляются лучше. Ну наняли и наняли. Женщина оказалась отличным работником, всё делала как нужно, никаких претензий. Единственное что — очень медленно. Причём никто не понимал, почему. И вот однажды нужно было оформить пятьдесят каких-то однотипных справок, типа просто цифры вбить. Делов на полчаса. Ну на час. Она сидит, что-то делает, а справок нет. То есть они есть — но вот за полчаса она сделала их четыре. Странно. Григорянцц пошёл разбираться. И увидел, как она на экране рисует очередную справку. Очень быстро рисует, со всеми графами, надписями, всеми делами. Но — заново. Заново! Не вызывает готовый файл, а всё по новой делает!
Арам очень удивился. Поговорил с ней. И выяснилось, что женщина родилась в какой-то деревне. Её девочкой продали какому-то богатому человеку (да, у них в некоторых местах там рабство). Тот её использовал в основном как женщину, но она оказалась смышлёной. Пока хозяина не было, осваивала всякую технику, в том числе его настольный компьютер. А на планете Лу много народов, много языков, и компьютер был какой-то не свой. Ну то есть системных надписей она не понимала. И всё выясняла методом тыка. Если нажать на такую-то иконку, вылезает список файлов, нажмёшь — откроется. Нажать на другую — печатается. Но была одна фигулька, при нажатии на которую не происходило ничего. С её точки зрения, во всяком случае. А это было сохранение. То есть она так и не поняла, что набранный на компьютере текст можно записать в память компьютера. Как писать на экране — научилась, как распечатывать — знала, даже копирование файлов освоила. А вот что их можно делать и сохранять — не понимала. Не было у неё в голове такой концепции. Она думала, что файлы — как бумажные книги. Где-то изготовляются, как-то переносятся, но компьютер их может только смотреть... Вот что значит отсутствие нормального образования.
Так и я, наверное, с музыкой. Не знаю каких-то простых вещей, а туда же лезу — рассуждать. Лучше уж закончить с Антоном.
Кстати, сколько раз я это говорил — что вот-вот закончу с Антоном? Не помню, но уж точно не пару раз. Потому что всё время приходилось отвлекаться на всякие объяснения. Которые мне интересны, а вот тебе, Лена, как? Хотел бы я это знать. Вообще, хотел бы я о тебе что-нибудь узнать. Или просто увидеть. Можно на экране.
Стоп-стоп. Всё-таки про Антона. Мы ведь почти приехали.