Факап
Шрифт:
Это я всё к чему. У Званцева-то ситуация была прямо обратная. У него была задача — самому не превратиться в обезьяну. То есть в настоящего средневекового барона. Который из него буквально пёр и лез, по мнению Бориса. И которого Званцеву приходилось одновременно отыгрывать — и осаживать.
Ну а такие стрессы тоже снимаются алкоголем. И хорошим собутыльником. Потому что алкоголь — наркотик социально-позитивный. Выпившего к людям тянет. А не наоборот, как в случае всяких прочих химикатов.
Так вот, бывший палач оказался просто превосходным собутыльником. Пить с ним было одно удовольствие. Потому что он людей чувствовал. И умел помочь человеку раскрыться.
И это было совершенно безопасно. Потому что у отца Кабани была сильно выраженная алкогольная амнезия. Проспавшись после обильных возлияний, он уже ничего не помнил о том, что было, о чём говорили, и так дале. Так что перед ним можно было спокойно изливать душу, не опасаясь сболтнуть лишнего.
Ну и момент технический. Силикетовый сейф с фемтопроцессором. Который на пьяного и спящего отца Кабани не реагировал. Видимо, биосканер оценивал его в таком состоянии как существо неразумное и безопасное. То есть можно было спокойно выпить, дождаться того, что старый палач слетит с копыт, и спокойно заправить подсумки золотом.
Малышев с ним тоже выпивал. Наверное, с удовольствием. Однажды, правда, пожаловался непьющему Бунге, что у отца Кабани есть неприятная привычка — сильно набравшись, он начинал беседовать с воображаемым доном Рэбой. Ругал его, умолял взять обратно. Требовал вернуть ему его изобретения, особенно мясокрутку. И всё такое прочее.
Антона это злило. Ну не переваривал он дона Рэбу. Ни в каком виде не переваривал.
День 159
Очень это неприятно — просыпаться от женского крика.
Нет, у меня не галлюцинации. То есть, конечно, именно галлюцинации. Но как бы законные, нормальные. Сон — это, собственно, что? Галлюцинации. Ну так вот, мне приснилось, как женщина кричит.
Самое плохое, что я её знаю, эту женщину. Майя Тойвовна Глумова. Правда, вот такого крика я от неё никогда не слышал. Да и от других тоже.
Хотя нет, вру. Однажды пришлось. Слушал запись со станции "Маяковская-13". Которая плавала в хромосфере красного карлика ЕН 909 и в конце концов на него упала. Там восемь человек погибло. Включая руководителя проекта, астрофизика Герье и его практикантку. Она-то и кричала.
Почему меня позвали это слушать? Потому что профессор Герье был воспитанным человеком. Например, ни при каких обстоятельствах не перебивал женщин. И пока девушка орала от ужаса, он вежливо замолкал. А между криками — наговаривал в передатчик, что, собственно, произошло. Ну то есть что именно разладилось в плазмостате, в который закачивали из звезды вещество. К сожалению, он не успел рассказать всё. Очень уж девушка голосила. И сбивала его с толку. Так что он несколько раз вместо названия конкретных деталей установки зачитывал с экрана складской номер. Информация в омегу не писалась, так как профессор зашёл в своих опытах несколько дальше, чем дозволялось техникой безопасности. Всё осталось на складском компе, который сгорел вместе со станцией. Меня позвали, чтобы я хотя бы приблизительно попробовал распознать, что там где было. Потому что склад на орбите уцелел, вот только структура хранения оставалась непонятной.
Ну я попробовал. Взял данные по комплексу, осмотрел помещения, что где лежит. И стал думать, как бы я сам это организовал. Повозился немного и через какое-то время понял, что подходит классическая схема: собственно комплекс — специализированный фрагмент — участок комплектования — площадка — складское место — ресурс. Построил несколько моделей, с предположениями, что у них пошло бы первым, что вторым, и так далее. И что у них отсутствует на месте. Пятая, кажется, схема оказалась более-менее. Выяснилось, что под кодом Б12-5101-02 у них шли вакуольные обсессоры для ульмотронов. Не знаю, что это и зачем это нужно. Но вроде бы в них нашли какой-то дефект. Ну, значит, не зря сгорел профессор.
Вот я это написал и думаю. С одной стороны, если бы он эту свою практикантку заткнул или выставил бы вон, то рассказал бы больше и подробнее. Но с другой — если бы он так поступил, то был бы он другим человеком. Который, может, и не стал бы нам поставлять данные, пока не изжарился заживо. А, например, улёгся бы в медкамеру, взял бы нулевую статью, сломал бы пломбу — да и приказал бы вкатить ему запредельную дозу опиатов. И ушёл бы без боли и страданий.
Всё-таки способность к подвигу как-то связана с внутренней, что-ли, дисциплиной. Когда тебе проще умереть, чем нарушить какие-то вещи. Потому что если ты их нарушишь... а что, кстати, будет? Ну да, перестанешь быть человеком, всё такое, я это всё сам говорил много раз, и себе и другим. И даже тут где-то писал. Но всё-таки — что?
Пожалуй, вот что. Ты перестанешь понимать, как тебе дальше жить. И вся твоя прошлая жизнь — псу под хвост. Вот это вот. И это реально страшно. Хотя нет, не то слово. А какое — не найду. Не писатель я всё-таки.
Так что и пытаться не буду. К старым делам вернёмся. То есть к отравления Пица Шестого.
Левинская команда промоделировала множество вариантов, учитывая состояние здоровья короля, фармакокинетику, дозу и так далее. Получилось следующее. Использовался спиртовой настой яда — и чтобы убрать нейротоксиновую компоненту, и для лучшей растворимости. В качестве контейнера, вероятнее всего, использвалась тонкостенная пластиковая капсула. Яд попал в кубок, когда Румата, сделав пару глотков, демонстративно поперхнулся. В этот момент он раздавил капсулу зубами. Вероятнее всего, часть дозы и оболочку капуслы он проглотил. До этого он уже ввёл себе антидот. Но, скорее всего — потом, в каком-нибудь укромном уголке, он прочистил желудок.
Потом он снова явился во дворец — была его очередь охранять опочивальню принца. Это было чисто формальное отбывание повинности, на которую многие не обращали внимания. Но Румата явился. И стал ждать. Ждать, когда же выяснится, что король действительно умер — и когда его схватят и поволокут на расправу.
То, что Румату просто обязаны схватить, он прекрасно понимал. Хотя бы потому, что он был одним из основных подозреваемых в убийстве короля. Понятно, что в ту же категорию попадал и Будах. И ещё ряд лиц, имевших отношение к инсценировке. Но Румата в этот очень краткий список входил.
Боялся ли он, что его убьют? Или замучают в застенках Весёлой Башни? Скорее всего, да. Правда, Званцев обещал его вытащить в тот же день. И действительно попытался это сделать. Но Малышев был готов — или думал, что готов — ко всему. Как считает Левин, где-то в глубине сознания он даже и хотел попасть в застенок.
А теперь о том, что, собственно, случилось.
Смерть короля на общий план переворота не повлияла. Слухи о том, что король отравлен и умирает, были распространены в назначенный срок. Были названы и виновные — доктор Будах, книгочей, подкупленный дворянами.