Факел (книга рассказов)
Шрифт:
Усаживая ее, я сразу успокоился, потому что посмотрел в ее глаза, там была давняя, я бы даже сказал, застоявшаяся тоска, которая копится не месяц и не два, а годами, и мне все стало ясно — я должен прогнать эту тоску.
Дальше так. Татьяна Андреевна, учительница литературы, тридцать шесть лет, а я дал бы вам двадцать пять, от силы тридцать, поскольку у вас спокойное лицо и ни одной морщинки; не лгал, так оно и есть, хотя комплименты на приеме женщинам говорю часто, они это любят, да, но ведь возраст женщины определяется не по лицу и не по фигуре, а по тоске в глазах, это все ясно.
И что привело вас ко мне, Татьяна Андреевна, вас хвалят, я всюду лечилась, и в институте Бехтерева, и аутотренинг проходила в клинике Павлова, и килограммами глушу транквилизаторы, но не помогает и, как говорится, на вас последняя надежда.
Тут так. Много лет у нее постоянные тревоги, но главное — внезапные
Главное — безнадежность в глазах, и я подумал, вовремя вышел из энергетической ямы, пик энергии придется как раз на середину курса, и абсолютно уверен был, что вылечу эту женщину, ну да, Татьяну Андреевну.
Ну, подробные разговоры, а как же, я ведь должен понять больного человека, но главное — он должен понимать, что я его понимаю.
Ну, детство, то-се, отец рано испарился из семьи, женившись на другой, перепады настроения — то слезы, то восторги, это понятно, мы с мамой были как две подружки, но вот два с половиной года назад она умерла, и с той поры у меня резкое ухудшение.
А теперь поподробнее про семейную жизнь.
У меня, доктор, хорошая семья, в наше время лучше и не бывает. Замуж вышла в восемнадцать лет, муж ее всегда любил, но был ей вроде того что безразличен, то ли пожалела его, то ли любопытно было, а что ж это такое — замужество, а может, незапланированная беременность, но главное — я ни разу не пожалела, что вышла за него, это и называется, как за каменной стеной, у нас очень хороший сын, он на первом курсе университета (значит, все-таки незапланированная беременность, подумал, хоть я учился так себе и в математике ни бум-бум, но от тридцати шести отнять восемнадцать даже я в состоянии), я думаю, муж со мной счастлив, но ведь он, небось, знает, что вы его не любили и не любите, конечно, знает, но ему достаточно, что он меня любит, я хотел поподробнее поговорить в этом как раз направлении, но она меня остановила, нет, доктор, у меня хорошая семья, причина болезни не в ней, уж вы поверьте, мне этого всего, что считается обязательным и приятным в семейной жизни, вовсе не надо, если бы муж совсем забыл, что я женщина, я была бы только рада, нет, поверьте, моя болезнь не от семейной жизни.
Нет, ухудшение связано со смертью мамы, я ее так любила, что не могу смириться, и она заплакала, да вы успокойтесь, утешал, приходится смириться, что старшие уходят раньше младших, помню, в голове мелькнуло, тут что-то не так, что-то она недоговаривает, мне бы довериться интуиции, а я умилился, надо же какие преданные еще дочери встречаются.
На сегодня, Татьяна Андреевна, я думаю, достаточно, вы устали, условия мои таковы, курс из десяти сеансов, сеанс стоит столько-то, если вам кажется, что я вас понял, да, мне кажется, вы меня поняли, во всяком случае слушать вы умеете, это редкость, так вот если я понял вас правильно, обязательно помогу, первый сеанс через два дня, да я согласна начать прямо сейчас, нет, у меня правило — человек должен подумать, а план у меня таков, я буду вводить вас в легкий сон, доктор, я не поддаюсь гипнозу, в вашем случае мне глубокий сон не нужен, а уж в дремоту я вас как-нибудь введу, а затем буду воздействовать энергетическим путем, для этого вам надо приготовиться, и вот вам два дня на раздумья.
На прощанье она улыбнулась, и вот, вот чем достала меня Татьяна Андреевна, — улыбкой, нежной, беззащитной, как у ребенка, и даже жалкой, да, вот именно нежной и жалкой улыбкой, и что-то случилось со мной, и сердце мое кувыркнулось, и если это правда, что в древние времена голопузый ангелочек доставал лук и стрелы и шмалял человеку точнехонько в сердце, чтоб он влюбился, то в этот день ангелочек не промахнулся, и я это враз понял, и задергался, суетливо заходил по своему кабинетику.
На счастье, пришла знакомая бабулька, чтоб я снял надвигающийся приступ бронхиальной астмы, еще не раскочегарилось, так заранее прихватить, бабулька — пенсионерка, я ей обещал, что если она пройдет полный курс, то на пару лет приступы сниму, но бабулька бедная и за полный курс ей не заплатить, только одиночные приходы, не знаю, как бы я запел, доктор, я бедная, сделайте мне курс бесплатно, но она гордая, а я тоже не нанимался бесплатно напрягаться, я же энергию трачу, я же налоги плачу, хотя, конечно, обозначаю не все заработанное, главное — снять у бабульки страх, что вот опять зарядят приступы и каждую ночь «скорую» вызывать, а эуфиллин уже не помогает, а на гормоны садиться не хочет, чем это плохо, она не знает, но садиться не
Когда кончился прием, я почувствовал отчаянный голод, это всегда так после приема, энергию ведь тратишь, иной раз ноги от голода дрожат, нет, хорошо иметь свободную денежку в кармане, когда я еще дойду до дома, когда еще маманя ужин сварганит, и при свободной денежке в кармане я пересек дорогу и зашел в «Капельку», частное кафе, и после уличной жары там было прохладно и тихо, я взял мясной салат, жаркое и бутылку пива, я забился в угол и неторопливо попивал пиво и поедал салат и жаркое.
На приеме меня отвлекала работа, а в тихом кафе я был волен и сразу вспомнил Татьяну Андреевну и ее улыбку, и у меня, здорового и молодого мужика, заныло сердце, словно бы я юная неврастеничка, без всякого ответа переживающая первую любовь, ну там она десятиклассница, а он рок-звезда.
Главное — сердце неприятно ныло, сразу скажу, в меня попал довольно поганенький ангелочек, и я был влюблен в эту учительницу русской литературы, и еще главное — я окончательно, я бесповоротно понимал, что это все — полнейшая безнадега, о взаимности не то что говорить не приходится, но даже думать. И тут нельзя болезнь запускать, забыть и забыть, обычная пациентка, не более того, но платит денежку, прекрасно, обычная пациентка, не более того.
Но то были пустые уговоры.
Я взял еще бутылку пива, но горечь моя не проходила, напротив того, она разливалась и разливалась, словно бы желчный пузырь разом выбросил свое содержимое.
Если допустить, что я влюбился в пациентку, а как же не допустить, если это свершившийся факт, то это совершенно, значит, безнадежное дело.
И тому две причины. Причина первая: у меня с моими больными не было никаких отношений, помимо лечебных, это закон, особенно когда я сел на прием, они же доверчивые, они же как дети малые, они же понимают, что полностью в моей воле и энергии, это никак нельзя, было, правда, одно исключение, но тогда я еще не открыл свой прием, а подрабатывал, напомню, массажем на дому, ну, если богатые люди не хотят ходить в поликлинику и сидеть в очереди, а хотят, чтобы массажист пришел к ним домой и не торопился, и это похвальное желание, и я массировал спину одной женщине, не помню имя, не знаю даже, сколько ей лет, помню только, когда я трудился над ее спиной, она все время видик смотрела, ну да, чтобы время попусту не тратить, я ведь вроде трудолюбивого муравья, да, а помню также, что была она гладкая и холеная, а меня не замечала — смотрела видик, со мной ни слова, да, я, нас так учили, на работе забывал про разницу полов — это железное правило, иначе трудно работать, к тому же неполезно для здоровья и длительная ноющая боль, а тут был последний сеанс, и то ли я возбудился, и это ей передалось, то ли все наоборот — мои поглаживания в конце сеанса — подмышки, грудь, длинные мышцы спины до ягодиц — ее разогрели, и, соответственно, возбуждение передалось мне, а только она говорит, не хрипло, а именно певуче, доктор, сегодня последний сеанс, так доведите массаж до конца, и она сбрасывает с ягодиц простынку, она каким-то легким движением становится на локти и на колени, нет, главное, мгновенное, легкое это движение, и я от души отмассировал вверенную мне область, как-то даже зло, яростно, с хаканьем, словно бы дрова колол, а ей эта моя злость даже нравилась, и она тихо постанывала.
Вопрос: как она расплатилась со мной? Нормально, как за массаж спины, дополнительный массаж, естественно, был молча расценен как взаимное удовольствие. Главное, без глупостей, мол, заходите еще, нет, спасибо, доктор, спине после полного курса значительно легче. Что поразило, при этом никакого выражения на лице, словно бы она по видику только что смотрела, как малознакомый мужчина со спущенными штанами яростно, с прихакиванием массировал наставленную на него мишень, ни смущения, ни благодарности, все понятно, ей вдруг хоца, и тут случайно подвернулась обслуга и сделала мало-мало трахоньки.