Факел

Вернер Ник

Киран

На следующее утро

Киран шёл по тихому переулку. Солнце катилось за горизонт и заливало небо над городом розовыми красками. Тёмно-синие облака плыли над жёлтой-коричневыми двухэтажными постройками, а люди незаметно исчезали с улиц и разбредались по домам.

Переулок вывел его на небольшую площадь, в центре которой возвышалась белокаменная ротонда. Под её куполом,

полукругом стояло семь резных кресел, обращённых лицом к усадьбе за площадью. Вокруг ротонды, в несколько рядов, но поодаль друг от друга, стояли скамейки, и рядом с каждой из них росли розы. Росли прямо из каменной мостовой.

Киран вспомнил, как любил здесь бывать в детстве и слушать музыку, пение, и поэзию. Этот небольшой амфитеатр всегда был открыт для всех — всех, кто хотел выступить на его сцене и всех, кто хотел прийти послушать. Не прогоняли никого. Но не каждый из уличных или приезжих музыкантов, певцов и поэтов мог осмелиться подняться в ротонду. По негласному правилу, туда поднимались только лучшие из лучших, и концерт никогда не оставлял никого равнодушным.

Вот и сейчас, из ротонды лилась музыка, похожая на песнь соловья. Киран присмотрелся — в одном из кресел сидел мальчишка лет восьми в потертом, но вычищенном и отглаженном костюмчике и натёртых до блеска сандалиях. Он играл на сопилке.

Киран остановился, немного послушал и пошёл дальше через площадь к усадьбе.

Жизнь в городе нельзя было назвать безопасной и размеренной, но графиня Дэйнера не пожелала делать из своего дома ни крепость, ни клетку. Пусть её дом и не был огорожен высоким забором, и стража не стояла у ворот, но все знали что, видимая хрупкость и изящество её усадьбы — это лишь фасад, за которым скрывается невероятная мощь и непоколебимая воля.

Киран встречал графиню всего несколько раз в своей жизни, но это не помешало ему убедиться в том, что даже дом полностью отражал характер хозяйки.

Письмо графа Неррона было адресовано именно графине Дэйнере, и передать его стоило лично в руки. Пусть это письмо и не было основной целью его путешествия, но это не значило, что им можно пренебречь, потерять или выбросить в канаву.

Киран подошёл к центральному входу в усадьбу и поднялся по ступеням. Он остановился в нескольких шагах от дверей. Сию же минуту двери перед ним распахнулись и его пригласили внутрь.

Киран миновал прихожую и вышел в просторный холл. К нему подошёл дворецкий и заговорил первым:

— Приветствую Вас в усадьбе графини Дэйнеры. Чем могу быть Вам полезен?

Киран знал, что не всех здесь встречают с подобными почестями. Значит ещё помнят, что он состоит на службе у графа.

— Добрый вечер, — поздоровался Киран. — У меня письмо для графини Дэйнеры от графа Неррона с указанием передать лично в руки.

— Могу ли я увидеть письмо?

Киран достал письмо и протянул его дворецкому.

Несмотря на все передряги, в которых побывал Киран, письмо выглядело, как новенькое, будто только что покинуло стол графа — изумрудный конверт, без единой складки или пятнышка, и тёмно-синяя печать, переливающаяся в свете ламп.

Дворецкий

отдал письмо обратно Кирану и пригласил следовать за ним. Они пересекли зал по диагонали и вышли в коридор. Далее поднялись несколько пролётов по лестнице и вышли в сад.

Киран уж было подумал, что они каким-то образом попали на задний двор усадьбы, но потом разглядел переливающийся в цветах заката хрустальный купол над головой, и понял, что они пришли в оранжерею на самом верхнем её этаже.

Графиня сидела на берегу небольшого пруда и кормила рыбок. Прямо на песке, но с грацией подобающей королеве в тронном зале: безупречная осанка, голова слегка наклонена вбок. Её колени лежали на песке, а изумрудная юбка платья растекалась по желтому песку, как ещё одно небольшое озерцо. Тёмно-каштановые распущенные волосы крупными волнами струились до талии, прикрывая правое плечо.

«Такая же красивая…» — завороженно подумал Киран. — «Пять лет уже прошло, а она ничуть не изменилась — выглядит по-прежнему лет на двадцать».

Графиня медленно подняла на Кирана взгляд, и ему пришлось быстро брать себя в руки — он вспомнил с кем имеет дело. В её холодном и надменном взгляде не было ни капли девичьей наивности или душевного тепла.

Киран подошёл к графине, поклонился и поздоровался. Затем, стал на одно колено и протянул письмо.

Графиня взяла письмо, не вставая, тут же его открыла и начала читать.

Киран встал, отошёл на несколько шагов назад и уставился перед собой немигающим взглядом, ожидая дальнейших указаний.

— Я смотрю граф старых долгов не забывает, — усмехнулась графиня, складывая письмо обратно в конверт, а потом обратилась к Кирану:

— Граф попросил меня выполнить любую Вашу просьбу, — графиня на мгновение замолчала, а потом улыбнулась немного шире и добавила: — Но только одну.

— Благодарю Вас, — ответил Киран. — С Вашего позволения, смею отказаться. Я сейчас в достатке.

— Тогда, не смею Вас задерживать. Передавайте графу, что я всегда рада его видеть у себя в гостях. Но если передумаете, обращайтесь к Эдварду, — графиня кивнула в сторону дворецкого, — он Вам поможет.

Киран поблагодарил графиню ещё раз и покинул оранжерею в сопровождении дворецкого.

Усадьбу он покинул не с пустыми руками — ему выдали небольшой серебряный медальон на кожаном шнурке с фамильным гербом графини. Это был залог того, что при следующем посещении усадьбы, ему в помощи не откажут.

Часть 3

Глава 4. Вопрос

Киран

С делом посыльного было покончено, и Киран принялся обдумывать основное своё поручение. Он понимал, что удача всё ещё на его стороне — он может продолжить путешествовать с Марком и Эриком. Так же он понимал, что это путешествие вряд ли принесёт ему какую-либо полезную информацию для графа. Марк не выглядел идиотом, значит всё, что может быть полезно графу, придержит при себе.