Факел
Шрифт:
Быстро оглянувшись назад, он увидел, что люди отца немного подотстали, но всё же вбежали за ним за эмблему восемнадцатого пирса.
А когда повернул голову назад, в глазах резко потемнело, и всё, что он успел подумать:
«Черт! Знаешь же, что никогда нельзя оборачиваться, убегая…»
Люди графини Дэйнеры оказались шустрее.
Леон очнулся от боли в ноге. Кто-то его пнул ещё раз, и он открыл глаза — перед ним был деревянный пол. Пол едва уловимо покачивался, скрипели доски, шумел ветер.
«Палуба,
— Вставай, сволочь! Ты — принеси ведро воды и окати его! Я не собираюсь тут торчать весь день.
— Слушаюсь, Ваше Сиятельство, — послышалось в ответ.
Леон уперся рукой в пол и, придерживая второй рукой гудящую голову, сел.
— Не надо, — произнёс он, закашлявшись.
«Ну и знатно меня вырубило — голоса собственного не узнаю».
— О том, чего мне стоила твоя выходка, — гневно продолжал его отец, — мы поговорим позже. А сейчас у тебя есть выбор: либо я ломаю тебе ногу и запираю в каюте…
«Ага, в тепле и уюте… Да я прям поэт!» — мысленно заржал Леон, но продолжал с болью держаться за голову.
— Либо, — продолжал его отец, — пристёгиваю на цепь к мачте, как драную собаку!
«Шалуна и забияку», — Леон чуть не заржал в голос и решил, что хватит передразнивать отца, пусть и мысленно.
Прибежал матрос с ведром воды и замялся на месте, но граф жестом отогнал его прочь.
«Знал бы ты, отец, что для меня большее унижение — это сидеть покалеченным взаперти…» — подумал Леон, и кривая ухмылка появилась на его окровавленном лице.
— Ломай! — с вызовом он посмотрел на отца, ведь точно знал, что отец всегда делает наперекор ему.
— На цепь его! — крикнул граф Мэйнер. — Хлеб и воду приносить раз в день! Увижу, что кто-то его подкармливает — прикажу кинуть за борт!
Глаза Леона расширились от ужаса, а про себя он довольно подумал: «Попался!»
Чтоб «рыбка» не соскочила с «крючка», он начал отползать назад и отбиваться от матросов, пытавшихся надеть на него кандалы. А когда его наконец скрутили и приковали за ногу к центральной мачте на длинную цепь, он обречённо опустил голову, чтобы никто случайно не увидел его отнюдь не обреченные глаза. Свою улыбку он продолжал сдерживать мастерски.
Отец ушёл в капитанскую каюту. Собравшаяся на представление толпа разошлась. Вскоре все про него забыли и занялись своими делами, лишь изредка поглядывая в его сторону и перешептываясь.
Леон прикрыл рот рукой, делая вид, что он кашляет, и улыбнулся. Приятная дрожь возбуждения прокатилась по всему телу.
«Мечта сбылась! Хоть и немного неожиданным способом…» — по-детски радовался он.
Такие мелочи, как цепь на ноге, пробирающий до костей холодный ветер и моросящий дождь его не смущали.
Когда Леон наконец успокоился, то вспомнил, что ему рассказывал Киран про своё первое морское путешествие, и начал внимательно следить за происходящим вокруг.
«Жаль, конечно, что порасспрашивать не
Через час он окончательно продрог и решил, что пора размяться — встал и стал ходить на цепи туда — сюда.
«И кот ученый всё ходит по цепи кругом», — вспомнилась ему строчка из какого-то уличного представления и опять пришлось «кашлять», чтоб не заржать.
Надо было срочно успокоиться, чтоб ногу не сломали.
К ночи граф, видимо, всё-таки решил, что наследник ему ещё нужен. Леона отстегнули от мачты и повели в бараки для матросов. Пристегнули к балке, указали на гамак и выдали плед.
«Вот тут поболтать уже никто не запретит!» — подумал Леон, больше радуясь новой компании, чем долгожданному теплу.
Утром его вывели обратно на палубу и пристегнули к мачте. Так продолжалось несколько дней.
Леон Мэйнер
Песня Души: Machinae Supremacy — Player One
Часть 3
Глава 13. Поиск
На берег мы высадились через два дня нашего морского путешествия. В отличие от моих сновидений, таранить скалу на корабле нам не пришлось, но мастерству матросов, доставивших нас на берег, я удивиться успел. Будь я на вёслах, я б и до скалы не дошёл, не говоря уже о том, чтобы обогнуть её и пройти сквозь бурлящие потоки к берегу.
Пляж, на который мы высадились, нельзя было назвать тихой гаванью. Пока мы с Киром несли один из двух ящиков припасов, мои ноги по щиколотку проваливались в мокрую и скользкую гальку. Сам ящик приходилось поднимать повыше — до уровня пояса, чтобы накатывающие волны его не намочили.
Долго идти через пляж нам не пришлось. Правда, я бы и не сказал, что это было облегчением: мы упёрлись в каменную скалу, вдоль которой шла тропа наверх. Нагромождение высоких и низких плоских камней местами делали её похожей на лестницу. Пришлось карабкаться наверх.
Тропа виляла по склону скалы и исчезала где-то недалеко наверху. Это радовало — значит, там может быть хотя бы небольшой плоский участок. Несколько раз я оборачивался и смотрел вниз. Красиво. Прибой накатывал на скалы и взрывался фонтаном брызг, образуя арку над нашим небольшим пляжем. Капли воды на мгновение зависали над камнями и в ярких лучах утреннего солнца переливались всеми цветами радуги. За аркой до самой Лунной Скалы бурлило неспокойное лазурное море, а сама Лунная Скала была скорее солнечной. А дальше — сама безмятежность: неспешно бегущая водная рябь, медленно плывущие редкие белые облака и незаметно покачивающийся корабль на рейде…