Факиры-очарователи
Шрифт:
Не успел я сделать двух шагов в этом пышном гарем восхищенный красотою этих юных созданий, из которых старшей вряд ли было восемнадцать лет, как вдруг услышал привет на чистейшем лондонском наречии:
— Gentelman, I have the honour to wish you good day! (Милостивый государь, имею честь пожелать вам доброго дня).
Я ответил тем же и с удивлением посмотрел на свою собеседницу, спрашивая себя, каким образом индуска могла научиться говорить с таким правильным акцентом. Мое удивление длилось недолго.
Предо мною стояла английская мисс, которую жизнь забросила в гарем раджи.
Отправленная в Калькутту Евангелическим обществом для того, чтобы быть подругой жизни какого-нибудь клэржимена (духовного), она прибыла туда через четыре месяца пути на парусном судне и с твердым намерением не быть матерью десяти-двенадцати детей честного миссионера, которому ее предназначили.
Она была красива той английской красотой, которая с молочного белизною кожи и золотистыми волосами соединяет скверные зубы, большие ноги и плоскую грудь, а с ними и немного наглый и немного мечтательный вид золотушных женщин туманного Альбиона.
Мне показалось, что Рам-Кондор не особенно гордился этим английским произведением.
Нередко можно встретить в богатых гаремах Индии англичанок, пользующихся большим почетом и получающих громадные суммы.
Мисс Китти, как она себя называла, откровенно рассказала мне, как она сюда попала, и что Рам-Кондор очень любезен, и что она вполне довольна своей судьбой, хотя должна, подобно другим женщинам, подчиняться обычаю не переступать порога гинекея до великого дня, когда их перенесут в жилище смерти.
Привожу стенографически наш разговор в присутствии других женщин, которые удивленно таращили на нас большие глаза, с недоумением прислушиваясь к незнакомому языку.
На мое английское приветствие она отвечала мне на моем родном языке:
— Давайте говорить по-французски, — сказала она, — вы будете свободнее меня спрашивать, и мне удобнее вам отвечать, так как Пейхва, кроме индусского, знает только английский язык!
— Разрешите ли вы мне предложить вам несколько вопросов?
— Пожалуйста! — ответила она.
— Правда ли, что вы счастливы во дворце раджи?
— Конечно!
— Но ваше прошлое, ваше воспитание, идеи, которые вам внушены в Европе, все это должно было помешать найти здесь счастье?
— Вы ошибаетесь, и я вижу, что вы непрактичны!
— Объяснитесь.
— Нет ничего легче… Ваш французский автор, ваш бессмертный Жан-Жак сказал, что первая потребность человека — это быть счастливым! «Надо быть счастливым, дорогой Эмиль!» Эта фраза стала моим девизом с четырнадцати лет. Я была шестым ребенком в семье бедного клерка, служившего писцом в Евангелическом обществе иностранных миссий, и в будущем мне предстояло, как и моим сестрам, выйти замуж за какого-нибудь бедняка, зарабатывающего двадцать пять шиллингов в неделю, и наполнить его дом детьми и бедностью. Когда я была в таких летах, что уже начала соображать, я каждый вечер давала себе клятву не вешать себе на шею эти веревки. И при первом же предложении выйти замуж я заявила, что выйду лишь за миссионера. Евангелическое общество посылает жен всем своим проповедникам, не имеющим возможности ездить в Англию. Я записалась, и меня прислали в Индию. Приехав в Калькутту, я отправила к чертям моего суженого, который явился за мною на судно, как за каким-нибудь тюком, в сопровождении другого капеллана, на обязанности которого было благословить тут же, на месте, наш союз, и сама решила найти свое счастье. Я была учительницей, компаньонкой, чтицей, и, наконец, я очутилась здесь!..
— Не разрешите ли вы задать вам один нескромный вопрос?
— Спрашивайте все, что хотите!
— Скажите, вас привела сюда любовь?
— О, нет… да и раджа взял меня сюда не из-за любви, а из хвастовства восточного человека иметь в гареме англичанку, это для него все!
— На что вы надеетесь?
— Я вам скажу. Я могу или уйти из гарема раджи, когда только захочу, или же остаться здесь до конца дней моих.
— Конечно, вы выберете первое?
— Да. Рам-Кондор не посмеет задержать меня против моей воли. Но я здесь вовсе не для того, чтобы заглохнуть в гинекее индусского князя. В течение четырех лет, которые я провела в этом гареме, каждый год я перевожу в английский банк лак рупий — двести пятьдесят тысяч франков. Я подожду еще четыре года, мне всего лишь двадцать два года, в двадцать шесть я покину Индию, и у меня будет состояние в два миллиона, а тогда я могу жить, где угодно!
— Вы практичная женщина!
— Я просто женщина, не скрывающая своих проектов под лицемерною маскою… Я пришла сюда добровольно, через несколько лет я буду богата и могу вести независимую жизнь…
— А если бы вы не встретили раджи?
— Я бы ждала случая.
Товарки мисс Китти продолжали смотреть на нас с удивлением, смешанным с испугом. Я не мог добиться ни от них, ни от их ребятишек ни одного слова. В конце концов, чтобы прекратить их мученье, я попросил Рам-Кондора отпустить женщин во внутренние комнаты.
Я остался с раджей и англичанкой — его фавориткой. Мисс Китти угощала нас очень вкусным напитком — смесь замороженного чая с шампанским.
По моей просьбе англичанка говорила о своих подругах. По ее словам, эти юные индуски обладают очень кротким характером, немного капризны, но без упрямства.
Привычные к тому, что господин их делит между ними всеми свою любовь, они не ревнивы, но горе ему, если он вздумает подарить одной из них лишний кусочек ленты, тогда начинается война, и успокоить их можно лишь одинаковыми для всех подарками.
Эти бедняжки были такими невеждами, что трудно себе представить. Согласно обычая, всякая женщина, переступившая порог своего гарема, теряет право вернуться в него. Жизнь видят они лишь с крыши своих домов, да и то после заката солнца, так что они не имеют представления о самых простых вещах. Так, например, они никогда не видели воды, кроме своих фонтанов и бассейнов. Они не знают, как растет рис, как ткут шелк или бумагу, они не видели, как растет большая часть тех плодов, которые они едят и жизнь их проходит с утра и до вечера в том, что они причесываются, купаются, ухаживают за своим телом, едят сласти, немножко ссорятся и отдыхают. Все другие женщины гинекеев лишь служанки и вольны покинуть дворец и выйти замуж.
Я ушел от мисс Китти довольно поздно, поблагодарив ее за любезный прием и за откровенность. Правду сказать, я совсем не того ожидал от индусских гаремов и был немного разочарован.
Что общего между этой холодной и практичной дочерью Альбиона и теми очаровательными обитательницами пагод, восхитительными баядерками?
Вернувшись от англичанки и закурив сигару на моей террасе, чтобы в тиши ночной еще раз пережить впечатления дня, я невольно перенесся мыслью к тем прелестным созданиям, которые любовь свою дарят бескорыстно, следуя лишь влечению сердца.