Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений
Шрифт:
То же самое и с компьютером. «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей...». Главное — не думать только о красе ногтей, не только о компьютере. И не забывать о тех, для кого все это делается — о людях. Ведь каждый человек, взятый изолированно от других, — ничто.
А Вика... Что ж, как ни прискорбно признаваться, она — всего лишь частный случай. Я-то вообще причем? Пусть она прямо не говорила мне о своей любви — там, наверху, в настоящей реальности, — но те намеки и вздохи, которые она отпускала, ясно давали мне понять, что она не прочь услышать то же самое из моих уст. Но не нравилась она мне! И сейчас не нравится, причем еще больше, несмотря на все ее ухищрения — или благодаря им.
Что она вообще хотела доказать? «Если я тебя придумала, будь таким как я хочу»? Это возможно только в результате мысленного эксперимента и нельзя осуществить даже в виртуальном пространстве. История, опять же, дала немало примеров, когда человека старались «сломать» — и что? Сломленный человек нужен только неполноценному, чтобы не так заметна была собственная убогость.
Да, с компьютерным персонажем подобное осуществить проще. Но суть от этого не меняется: можно заставить действовать по чьему-то желанию-программе — иногда. Но нельзя заставить думать так, как кому-то хочется: думать я всегда буду так, как хочу сам. Иначе это буду уже не я.
Поэтому все Викины ухищрения напрасны. Пусть-ка она и меня заточит в подземелье... — я вспомнил замок-тюрьму и содрогнулся: а ведь сможет... От любви до ненависти — один шаг, а сколько этих шагов я уже сделал?
— Серж, милый! — глаза ее были полны слез.
Я тупо смотрел мимо — иной реакции я проявить не мог. Как мне надоело это там... и вот опять. Переносить эти отношения сюда... Ну ладно, потерпим еще немного, чтобы узнать, чем это все обернется.
— Сядь, — попросила она.
— Зачем? — удивился я. Уж не хочет ли она плюхнуться мне на колени? Да и было что-то подобное, кажется. Не люблю повторов.
— Сядь, я прошу. Я послушался.
Она стояла передо мной, прижав руки к груди.
— Ну? — довольно грубовато спросил я.
— Серж, тебя нет, — отрешенно произнесла она. Это что, формула моей дематериализации?
— В каком смысле нет? — спросил я.
— Тебя нет... там, в реальном мире. Ты погиб. Машина... пьяный водитель... въехал на тротуар... Я не знаю подробностей, мне рассказывали из десятых рук... Говорили, ты кого-то там спас, ребенка, девочку... может быть и врут, приукрашивают, но я знаю: ты мог это сделать! А сам упал под колеса. Насмерть...
Я встал. Я был готов ко всему, но только не к этому. Меня нет. Меня — нет. Меня... нет?
В глубине души я понимал, что в здешнем нереальном мире я сам нереальный, что все происходящее со мной — не больше чем фикция, игра электронных лучей по экрану монитора. Понимал, хотя жил, как это принято говорить, полнокровной жизнью: ел, пил, сражался, дружил... И хотя относился к происходящему немного иронично, но это потому что мне казалось, что все происходит не со мной, что настоящий я — там, где-то высоко, на уровне богов, наблюдаю за собой маленьким и всегда готов прийти на помощь... А, может, и приходил...
И вот оказалось, что никакого «большого» меня не существует. Нет. Меня — нет. Больше нет. Больше нет меня большого. А вот маленький — остался. И отныне он должен жить самостоятельно, без оглядки «наверх». Но для этого нужна полная свобода. Иначе — не будет никакой жизни.
Потеря человека — всегда потеря, тем более такого близкого, каким был для меня я сам. Но и это можно пережить.
— Никто не волен над своей жизнью, — прошептал я.
— Что? — переспросила принцесса.
Я покачал головой, отстранил ее и медленно спустился по лестнице. Вокруг никого не было, ни единого человека. Я шел, как в тумане. Звенело в ушах. Конь ожидал меня у крыльца.
— Н-но! — я дернул поводья и поскакал. Куда угодно — в пустоту, во мрак, в белое безмолвие...
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Я так боялся прекращения своего существования... и вот оно прекратилось. Здесь это не было бы смертью, а там оно — смерть. Здесь можно восстановить данные из файла... да создать по новой, в конце концов, а там...
Мне казалось, раньше я ощущал связь с самим собой живым, а теперь она прервалась. Да и была ли она? Говорят, у людей есть душа, она покидает тело в момент смерти... Где она? Пусть прилетит сюда, я ведь здесь, я живой! Я живой. Я — живой? Да, но ведь я — живой.
Я ехал и думал о том, что узнал. Мысли метались в черепной коробке, не находя выхода. Умер, умер...
Втайне я лелеял надежду, что мне удастся когда-нибудь выбраться из этого полусказочного безобразия в свой реальный, пусть не менее безобразный мир. Какие-нибудь новые технологии, непосредственная связь компьютера с человеческим мозгом. Чтобы удалось как-нибудь слиться сознаниями, вернуться в себя, чтобы осталось в человеческом мозгу лишь мимолетное воспоминание о случившемся — как о сне, кино или чудесной сказке...
И вот надежда исчезла. Умерла. «Когда умирает человек, умирают и все его надежды», — откуда-то вспомнилось мне.
Но, собственно, почему умер? Я — вот он. Я — жив. Я живой! Король умер — да здравствует король! Но... надолго ли? Я осмотрелся.
Я находился посреди огромной белой равнины, подобной той, где очутился в первый раз в этом мире. Что еще придумает Вика? Что еще хочет сделать? Может... поговорить с ней?
— Вика, — позвал я негромко, — Вика! Тишина.
— Вика! — заорал я. — Ответь! Ты! Сама!
ЭПИЛОГ
Вика приблизила микрофон к губам:
— Я отпускаю тебя... Слышишь, Серж-Леон, ты свободен. Маленькая фигурка на экране, закованная в сталь, горько усмехнулась:
— Свободен? От чего? От себя? Я никогда не мешал себе, не сковывал своих действий. Я жил в гармонии с самим собой.
— Я больше не буду вмешиваться в твою жизнь. Живи как хочешь.
— Где? И сколько — до первой же ревизии сервера?
— Я дала тебе доступ во всемирную сеть, в Интернет! Ты сможешь путешествовать с компьютера на компьютер. Абсолютно самостоятельно, по твоему собственному желанию...