Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений
Шрифт:
Лягушки двигались настолько плавно, что можно было задремать. И только мысль о том, что нас повсюду могут подстерегать неведомые опасности, вставляла быть начеку. Вдруг взметнется вблизи длинное щупальце, стараясь схватить кого-нибудь, или вынырнет перед нами оскаленная морда, приглашающе разинув пасть. А то и несколько морд наперебой примутся предлагать свои услуги по растерзанию и перевариванию.
Но ничего подобного не происходило, и ладони слабели на рукоятках мечей, а то и вовсе занимались другими делами: то почесывали затылок, то проводили
И опять оказывалось, что плеснула зазевавшаяся местная лягушка, обалдело разинув рот наблюдавшая за нашими гигантами до тех пор, пока переднее копыто... то есть передний ласт... не просвистел в опасной близости от ее расширенных от удивления ноздрей, заставив вздрогнуть и метнуться в спасительную воду.
Позже мы перестали обращать внимание на такие судорожные всплески. Поэтому когда вдалеке сначала взлетел мощный пузырь, а потом забормотала гирлянда мелких, удаляясь в сторону, мы особенно не всполошились, тем более что вместе с вздымающимися на поверхность бульбами ничего не выплыло — ну разве кроме полусгнивших веточек, — никакого чудовища и ни даже чудовищной головы.
Зато на соседней кочке внезапно появилась лягушка с золотой короной на голове и принялась призывно махать лапой, громко крича:
— Сюда, Серж-Леон, сюда!
В другой лапе у нее была зажата стрела.
— Да она тебя знает! — удивился сэр Жеральд. — Твоя знакомая?
— В первый раз вижу, — презрительно процедил я сквозь зубы, но все же направил свою скаковую лягушку к лягушке-царевне.
— Здравствуй, князь ты мой прекрасный! — нараспев проговорила лягушка и я, уловив в ее речи знакомые Викины интонации, отвернулся, сдерживая позывы рвоты. Не хотелось портить такое прекрасное болото посторонними пятнами. Правда, на пустой желудок я бы и не смог этого сделать. Но лягушка снова переключилась на прозу:
— Вот она, стрела твоя! — она подняла стрелу вверх. — Помнишь то состязание, когда ты с братьями по приказу вашего отца...
— У меня нет братьев, — мрачно проговорил я, — я сирота.
Но лягушка не слушала, исполняя звуковой файл программы:
— ...выстрелили в разные стороны, чтобы отыскать себе невест. Стрела старшего брата...
— Слышали, слышали, — прервал я ее. — Еще в детском садике.
Лягушка поперхнулась.
— Ну, ты и стреляешь! — восхищенно произнес сэр Жеральд. — Две недели мы едем, а стрела аж вон куда залетела!
— Да не очень далеко, — обмолвилась лягушка, обидевшись и потому стремясь принизить мои достижения, — его княжество...
— Графство, — поправил я ее, — графство.
— Ах, да, извини, запамятовала, — поправилась лягушка, — так вот, его герцогство находится совсем недалеко, почти рядом. Если идти в ту сторону, так за лесочком, — и она указала лапой перпендикулярно нашему движению. — Так что ты можешь вернуться домой в любой мо-мент... вместе со мной... — она потупила глаза.
— Это ты, что ли, моя невеста? — спросил я.
Нe совсем вежливо, согласен, но я мог бы сказать и гораздо хуже.
— Да, а что? — растерялась лягушка. А потом кокетливо поправила корону на голове и торжественно произнесла: — Поцелуешь меня — и я превращусь в прекрасную принцессу!
Меня чуть не начал душить смех. В прекрасную... Вику!
— Ну, если не хочешь целовать — не надо, — обиженно протянула лягушка, — я сама превращусь... после свадьбы.
— Свадьбы — не будет! — произнес я тоном Шурика из «Кавказской пленницы».
— Тебя ждут дома, — подошла лягушка с другой стороны, — король-отец, королева-мать, братья-короле... графи... графья... графы.
— Не морочь мне голову, — сердито сказал я, — мне никогда не вернуться домой... по твоей милости. Не надо было баловаться со сканером!
— Разве тебе здесь плохо? — подняла глаза лягушка. — А будет еще лучше.
— Лучше не будет, — я усмехнулся. — И вообще: я сам выберу себе судьбу!
— Но это ведь твоя стрела, — грустно сказала лягушка. — Смотри! — и она показала мне мой фамильный герб, впечатанный в древко стрелы. Да и оперение было раскрашено в мои геральдические цвета — золотой на белом.
— Нет-нет-нет-нет! — замахал я руками. — У меня есть двое свидетелей, что я никуда не стрелял. И, к тому же, — привел я неотразимый аргумент, — это стрела из лука, а у меня нет лука, у меня только арбалет.
— Мы подтверждаем, — нестройным хором произнесли сэр Жеральд и Юнис. — Лука у него нет.
Лягушка вздохнула. Потом ее лицо — или морда? Или как это называется у лягушек? — просветлело и она сказала:
— Так ведь ты стрелял из лука до того, как познакомился с ними!
Сэр Жеральд и Юнис посмотрели друг на друга и одновременно пожали плечами:
— Тут мы ничем тебе помочь не можем, — сказал сэр Жеральд.
— Мы не хотим лжесвидетельствовать, — сказал Юнис, — даже для друга.
— Платон мне друг, но истина дороже... — пробормотал я. — так говорил Аристотель. Правда, он и сам часто ошибался — как в истории о восьминогой мухе, например. Ну да ладно.
— Так что скажешь, рыцарь? — воспрянула лягушка, истолковав мои последние слова так, будто я на все согласен.
— Нет, — решительно произнес я, — и не потому я не хочу тебя целовать, что ты — лягушка, а потому, что я с незнакомыми лягуш... девушками не целуюсь. И потом: вдруг это прикол какой-нибудь: я тебя поцелую, а ты так и останешься лягушкой!
— Не останусь! — лягушка отчаянно замотала головой. — Ты только поцелуй...
— Нет, нет и еще раз нет, — решительно отказался я. На самом деле я и не сомневался, что, поцелуй я ее, она неминуемо превратится в девушку.
Но в какую? В Вику! А это мне вовсе ни к чему. Ты смотри, как она не мытьем, так катаньем.
— Нет, — словно услышала она мои слова, — я не та, о которой ты сейчас думаешь.
— Откуда ты знаешь, о ком я сейчас думаю? — огрызнулся я. — Может быть, о... Мерлин Монро!