Фальшивый наследник
Шрифт:
– Не очень - еле сдерживая смех, ответил я, - но сочувствую.
– А я то, как себе сочувствую. Оказаться чёрт знает где, с кучей дерьма под ногами, в одних трусах.
– Да, не легко тебе было.
– Не легко?!
– видно окончательно захмелев спросил Павел и впервые назвал меня по имени: - Да ты Серёга понимаешь, что такое оказаться в чужом лесу в одном исподнем?! Я даже повеситься от горя и то не мог, не на чем было! А он мне тут - "Не легко"!
Павел вдруг резко замолчал и опустил голову, но потом взял себя в руки, и попросил меня:
–
– Не, Павлик, тебе на сегодня хватит. Иначе мы до конца твоей истории так и не доберёмся.
Паша недобро посмотрел на меня, но видно чего то вспомнив, отношения выяснять не стал и продолжил:
– Три дня я ходил по кругу, далеко не удаляясь от родного горшка, в поисках людей и жратвы. Серёга, целых три дня. Вот же придурок! Надо было сразу выбирать направление и долбить его, а я. А всё наша деревенская привычка, ко всему подходить обстоятельно.
– А потом, что было?
– в попытке прекратить процесс самобичевания, перебил я захмелевшего жителя глубинки.
– Потом?
– зло усмехнулся он.
– А потом я выживал, как мог? Со счёта сбился, так долго это длилось. Сначала речку нашёл. Ну, хотя бы напился. Рыбы там, должен тебе сказать, твою же мать. Никогда столько не видел. А поймать её, хер. Пробовал руками, но куда там. Еле на ногах стою. Ягодками так и кормился, листиками, травкой. Грибы есть не рисковал, хотя были. Не помню, как долго у речки торчал. Всё, как в тумане. Потом, кое как переправился на другой берег и потопал дальше. Подумал всё равно же сдохну, так хотя бы попробую ещё людей поискать. Брёл куда то, падал, засыпал. Потом очухивался, жрал чего то, снова топал.
– И, как долго ты в том лесу был?
– А хрен его знает, говорю же, ходил, как пьяный. Попробуй сейчас вспомни.
– Ну, а потом чего?
– Потом совсем хреново мне стало. Думал всё, подыхаю. Так, наверное, и было.
– А чего же не сдох?
– цинично спросил я.
– Время, наверное, моё ещё не пришло. Вот и не сдох. Нашлись людишки. Подобрали, приютили. Правда, как это случилось и когда, не помню. Очнулся в каком то сарае, деваха надо мной хлопочет, чего то каркает и рожу мне тряпочкой протирает.
– Каркает?!
– не поверив услышанному, переспросил я.
– Ну, не как ворона, конечно. Только похоже очень. Говор у них такой, смешной, был.
Меня, как током ударило. Это, что же получается, мы с этим мужиком в одно и тоже место попали. Но, как такое возможно?
– Подожди. А ты в туалет в каком месте ходил?
– В смысле?
– удивлённо взглянув на меня, спросил Павел.
– Ну, где это было?
– Так дома. Где же ещё? Я не на столько пьяным был, чтобы по чужим сральникам бегать. Хотя, лучше было бы, если бы к соседу свернул.
– Дома, это значит у себя в деревне?
– Серёга, ты вроде и не пил вовсе, а я чего то не пойму, кто из нас захмелел. Конечно в деревне.
– Которая стоит в Тверской губернии?
– Ну да, а где же ей стоять - ответил Павел, но тут же сделал поправку: - Хотя сейчас я не сильно удивлюсь, если её там уже нет. Сейчас я, наверное, уже ничему не удивлюсь.
Павлик продолжал рассказывать мне о своих дальнейших приключениях, но я его слушал в пол уха. Меня занимало другое открытие. Это, что же получается, место куда кидануло наш и ещё пол дома, из родного города, не одноразовое, и притягивает оно к себе всё, что ему вздумается, откуда попало и самое главное без перерыва? Сделанное открытие меня ошарашило. Там, за то время, что я отсутствовал, уже огромное количество наших собралось, а я здесь один бегаю, как...
– Паша, а ты кого нибудь из своих ещё видел?
– не обращая внимание на, в конец распалившегося, рассказчика, прервал я его.
– Нет, никого - верно поняв мой вопрос, ответил он.
– Один я тут, одинёшенек. Как перст.
– Уже не один - решив, что пришло время раскрыться сказал я.
– Я тоже через этот лес прошёл, правда давно, почти два года тому назад.
– Врёшь!
– не поверив услышанному и вскочив на ноги, выкрикнул Павел.
– Ей богу - сказал я и перекрестился, впервые сознательно, в своей жизни.
Ближе к ночи мы ужрались с Пашкой, что называется до зелёных соплей и наш разговор, до этого находившийся в рамках приличия, перешёл в омерзительную стадию, когда фразы: "Ты меня уважаешь", казались детским лепетом, а творящееся вокруг безобразие, страшным сном и горячечным бредом.
– Серёга, а ты вообще здесь кто?
– спросил меня Павел, на следующее утро, после завтрака.
– Я то?
– ответил я ему вопросом, тяжело вздохнув.
– Я то Павлик здесь, племянник императора. И мне, если следовать по протоколу, не то что сидеть за одним столом с тобой не пристало, а даже говорить возбраняется.
– Не понял. А у тебя чего, здесь родственники жили?
– Павлик, тебе мама в детстве не говорила, что пить надо меньше?
– Нет - серьёзно ответил Павел.
– У нас отец не пьющий. Это я потом, после армии начал немного, а так то я нормальный. А что?
– Какие на хрен родственники? Ты сам то понимаешь, о чём спрашиваешь?
Павел стукнул себя рукой по лохматой голове и извиняясь сказал:
– Прости Серёга, не подумал.
– Вот то то и оно.
– Слушай, а я тогда не пойму, как ты племянником этого... Ну, как ты сейчас сказал, стал. Если бы допустим кум был или сват, тогда понятно. А племянник? Это же надо было, чтобы твой отец ему братом был?
– Моя мать, ему родная сестра - внёс я ясность, в свои отношения с Атриусом.
– Ну или так. Но я всё равно не пойму. Она чего же, сюда ещё раньше попала?
– разговаривая почти сам с собой, сказал Павлик.
– А, как же тогда ты родился? Или сначала ты родился, а они потом вмести сюда попали? Хотя тоже не получается. Царями же, вроде, по наследству становятся.
Пообещав Павлу подробнее рассказать о том, как мне удалось в племянники затесаться, чуть позже, я предложил ему подумать о другом.