Фантастическая политика и экономика

Карнишин Александр Геннадьевич

Вот уже и рюкзак его уместился на полку. Специально такой покупал, чтобы влезал, даже если набить хорошо.

По проходу, закрывая с щелчком крышки багажных отсеков, пробежала стюардесса.

– Ваше?
– спросила она строго, ткнув пальцем в девчонку, стоящую в проходе.
– На период взлёта и посадки уберите из прохода, пожалуйста. Не положено. Техника безопасности.

– Э-э-э..., - только сказал Сергей.

– Ага, ага, - сказала девчонка и скакнула к нему на колени.

Тут же обняла за шею и прижалась плотно.

– Молодца, сосед!
– пихнул сбоку какой-то морячок в чёрном кителе и белой рубашке.
– Не терялся тут. Ай, молодца!

Сергей

повернул, было, голову, чтобы ответить как-то. Может быть, даже грубо. Потом подумал, что это же просто безобразие какое-то - на колени влезла, понимаешь! Потом ему стало тепло и даже немного приятно. И пахло от девчонки полынью и какими-то цветами - совсем не противно.

Двигатели завизжали, разгоняя лайнер.

Взлетели.

А как взлетели, так она сразу слезла с его коленей и присела на корточки сбоку на ковровой дорожке. Когда проезжали с питанием - снова забиралась к Сергею. А когда ходили в туалет - просто вставала, пропуская всех мимо. И снова садилась на корточки. Так, что только её макушка была видна над поручнем кресла. И ведь никто не обращал совершенно никакого внимание - вот что было самым странным. То есть, странным было всё. С самого начала - все странно. Но то, что странное не видел кроме Сергея никто - ещё страннее. Вот же, прямо как Алиса какая-то - даже говорить стал про себя страннее и страннее. Или там было - страньше? Ну, ничего, ничего. Будет ещё Домодедово. Будет наш московский контроль... Или на выходе теперь тоже без контроля?

На выходе контроль был. Крепкие мужички проверяли соответствие багажа талонам, смотрели, кто и что несёт с собой. Посмотрели и на рукав девчонки.

– Твоя, что ли? Ничо так, молодая, фигуристая, - одобрил один.

– Как хоть назвал-то?
– поинтересовался тот, что постарше.
– Что, никак ещё? Это ты зря. Имя должно быть у каждой зверушки. А тут все же целый человек. И неплохой, вроде. Может, и мне туда съездить...

Сергей тупо молчал. А девчонка вела его по переходам, толкала в электричку. И только уже на Павелецком открыла рот:

– Ну, куда теперь дальше?

– Дальше?
– очнулся от ступора Сергей.
– Кому - дальше?

– Нам. А ты про кого подумал?

– Нам?
– опять тупо удивился Сергей.

– Хозяин, ты живёшь где? Эй!
– она пощёлкала крепкими смуглыми пальцами перед его глазами.
– Ты сейчас в порядке, хозяин?

– Хозяин?

А мимо шли люди. И никто не обращал внимания. Всем было совершенно всё равно. Москва - большой город. Очень большой. Тут всякое бывает и случается. Вот, мужик девчонку себе привёз из командировки. Кто-то, скажем, магнитики на холодильник, а этот - девчонку. Ну, что - всякое бывает. Раз в состоянии прокормить. Раз язык она, похоже, понимает, так чего бы и нет, в самом-то деле? Пусть себе...

Вечерело.

– - Квартирный вопрос

Квартира была хорошая, потому что совсем близко от метро. Такую сейчас найти не так-то просто. Всего полчаса пешком - и вот он, серо-мраморный вестибюль последней на своей линии станции. Можно было снять жилье и чуть дешевле, но тогда пришлось бы до метро добираться на автобусе или троллейбусе, издалека. А это значит, что еще меньше времени осталось бы на себя лично. Ведь если на работу ехать два часа, а потом с работы - два часа, то никакой жизни просто не остается. Тут только успеешь перекусить немного, да скорее в постель - высыпаться. А вот так, в пешей доступности, метро было самым лучшим транспортом. Там

пробок не было. Каждые три минуты днем прибывал состав, и можно было ехать хоть на работу, хоть в магазин, а хоть даже и в театр. И что тут такого смешного, кстати?

Тимур недовольно нахмурился и пожал плечами. Ну, да, даже и театр. И что? Надо будет, так и в театр пойдет. После работы все можно. Но это потом, летом, например. Когда будет чуть побольше времени, когда он уже "вработается" в работу и врастет в коллектив.

А пока он после работы добирался до съемной однушки, съедал что-нибудь дежурное, привычное и постоянное, и ложился спать. Дежурным в последнее время были горячие бутерброды. Тимур не любил мыть посуду. А тут практически никакой грязи: положил на плоскую тарелку два больших куска хлеба, накрыл самой дешевой вареной колбасой - вот, кстати, тоже экономия, а сверху сыром. Опять же дешевым. Не маасдамом, который даже отрезать не удается нормально из-за больших дырок, а стандартным мелкодырчатым российским или даже гладеньким, напоминающим детство, голландским. И - в хозяйскую старенькую микроволновку на пару-тройку минут. Вот и горячо получается, и сытно, и быстро, и мыть потом ничего не надо.

Первая неделя - вселение в квартиру, начало работы, привыкание к режиму, к воздуху этому, который совсем другой - пролетела незаметно. Оглянуться и остановиться было некогда. В утренней серой темноте играл все громче сотовый, изображая будильник. Потом - быстрый завтрак. Дальше - быстрым шагом до метро, потом в метро на другой конец города, потом там таким же быстрым шагом до работы. Потом работа, где надо было показать себя с самой лучшей стороны, потому что - испытательный срок, потом обед, потом опять работа, потом проход по уже темным улицам, светлое теплое метро, снова темнота, и, наконец, дома. А дома ужин - и спать.

Несколько дней в самом начале он просто не мог заснуть. Постоянный шум, гул от круглыми сутками несущихся по шоссе в какое-то нужно им место автомобилей. Воздух, которым невозможно надышаться. Он тут какой-то густой, тяжелый и остро пахнет бензином и еще какой-то гарью. Когда он в разговоре пожаловался на нехватку воздуха, ребята на работе смеялись.

– Ты бы по Садовому прошелся, - говорили они.
– Просто пройдись там, прогуляйся, ничего больше не делай.

Тимур находил на карте огромного города это самое Садовое. Радовался, что до его дома далеко.

Ничего, всего через неделю втянулся.

Привык.

А как только привык, стал постепенно обнаруживать, что не такое уж хорошее у него жилье.

Регулярно и противно несло откуда-то табачным дымом. Сам Тимур не курил, поэтому сразу чувствовал. Вот по утрам в туалете иногда чуть не слезились глаза от дыма. Видно, сосед какой-то пенсионного возраста сидел с газеткой и сигаретой в туалете по утрам.

Иногда табачный дым пробивался даже на кухню. По вентиляции, наверное. Тимур даже вырезал из обувной коробки специальную картонку, которую просунул под решетку вентиляционного отверстия высоко под кухонным потолком. Но дым все равно чувствовался.

Еще постоянная какая-то жирная грязь. Ну, съемное же жилье. Тут, небось, сотни уже жили до Тимура.

То есть, не так, что прямо вот грязь, конечно, но просто все какое-то не совсем чистое. Берешься за дверную ручку - она чуть липкая. Вроде, пустяки, а руки так и тянет сразу помыть. Подходишь к выключателю - он жирный какой-то. И пятно вокруг по стене. И вот плита еще. Вроде уж драил он ее, драил, а все равно, как солнышко выйдет в выходной день, так и видно сразу, что - грязная плита.