Фантастическая политика и экономика
Шрифт:
– Ну, что ж. Вы закон знаете. Это, - махнул он округло рукой, - изымается. После рассмотрения на районном уровне, часть останется в платных библиотеках, часть будет уничтожена, чтобы не было оснований.
– Да-да, я знаю.
– Опись уже готова, наверное?
– Вот, пожалуйста.
– Приятно иметь дело с законопослушными гражданами!
Инспектор подписал оба экземпляра описи, покивал уважительно головой, глянув на общее количество внизу.
– Вызывайте грузчиков, - кинул
– Это вот все выносим.
И опять обратился ко мне:
– Теперь о серьезном. Мы получили информацию, что вы давали книги соседям и друзьям. И даже в другие города?
– Да, - честно признался я.
– Давал. Но только до опубликования закона!
– Ага. Значит, вы утверждаете, что после опубликования закона об интеллектуальной собственности пользовались официально приобретенными экземплярами печатной продукции только в целях личного удовлетворения интеллектуальных потребностей?
– Да, именно так.
– Так и запишем, - инспектор уже сидел за столом, поглядывая, как мужики в черных комбинезонах таскают книги в машину, и заполнял стандартный бланк.
– А дети?
– Что?
– Ваши дети читали эти книги?
– ткнул он пальцем в полки.
Я задумался, вспоминая формулировки закона. Как бы не залететь под статью.
– Э-э-э... Да. Читали. Но только до опубликования закона!
– Умно, умно. Так и запишем с ваших слов. Писали ли вы рецензии на книги? Хвалили или осуждали их? Имели связи с авторами?
– Нет, нет, нет.
– И в разговорах не было такого, что вот та книга - дерьмо, а вот та - обязательна к прочтению?
– Что вы! После закона - ни с кем!
– Понятые, вы слышите? Подтверждаете?
Понятые покивали головами, подтверждая.
Ну, а что - я с соседями о книгах никогда и не говорил. Это правда. С ними - о другом.
Из спальной вышел тусклый незаметный штатский, положил перед инспектором толстый черный том, прошелестел:
– Под подушкой прятал.
Инспектор побледнел.
– Вы что, совсем с ума сошли? Такое - держать дома! Знаете, какие суммы выставили семьи авторов нашему государству? Ну, нет... Это уже на моем уровне не решается. Придется вас задержать до выяснения и до расчета нанесенного вреда.
– Да какой же там вред?
– начал я.
– Дурачка-то из себя не стройте. Какой вред. А вот - не полученная выгода за все годы. И вы - в числе тех, кто будет ее отрабатывать и выплачивать. Не государству же отдавать весь Резервный фонд за вашу небрежность!
Книгу уже упаковали в пластиковый пакет, поставили печати. Понятые расписались.
– Кстати, раз уж все равно с вами не закончили, придется и остальные книги проверить. И закон вы знаете. Если что - вы оплачиваете
Ну вот... Предупреждали же меня друзья! А теперь... Ну, ничего. Все там встретимся.
– - Книжная ярмарка
– Вот, - смущенно сказал писатель.
– Я новую книжку написал.
– Что, опять? И снова скажешь, что ее теперь надо читать?
– Но ведь написал же... Значит, получается, надо читать. Да.
Читатель подержал яркий том в руках, полистал, прикинул на вес, посмотрел, прищурив один глаз, на позолоченный обрез.
– С картинками хоть?
– Да-да! Полностью иллюстрирована! И художник очень хороший. Верно отразил дух книги.
Читатель немного помолчал, рассматривая полки и других писателей, толпящихся вокруг и как будто незаметно прислушивающихся к разговору.
– Ну, и сколько за такое?
– Двести рублей!
– Чего? Двести рублей за шестьсот тридцать страниц? Даже шестьсот тридцать восемь. Ну, нет... Мне вон там, - кивнул он в сторону, - предлагают иллюстрированный альбом за пятьсот. А страниц там меньше вдвое.
– Но там живопись, понимаете... Живопись - это трудно для восприятия. Это не каждый возьмется. А у меня текст очень легкий. Бойкий такой текст. Хвалят. Возьмите, а?
Писатели вокруг недовольно зашушукались. Конечно, сейчас этот уломает читателя, а две книги за раз почти никто никогда не берет. Нечего тут уговаривать! Пусть сам выбирает - взрослый уже человек, в конце концов!
– Триста рублей, - строго и гордо одновременно поднял подбородок читатель.
– И ни копейкой меньше.
– У меня только двести восемьдесят, - пошуршав купюрами, грустно сказал писатель.
– Но завтра, знаете, завтра точно будут деньги!
– Эх, на что только с вами не пойдешь!
– махнул рукой читатель.
– Давай свои двести восемьдесят. Уговорил. Пойду теперь тебя читать.
Он уже отходил, когда кто-то из писателей со стороны вежливо потрогал его за рукав. Потрогал, а потом прошептал почти на ухо:
– На нашем стенде триста - начальная цена. Приключения, боевики, много иллюстраций...
– Надоели уже приключения.
– Есть любовная лирика! Триста! И это - только самая начальная цена.
– Ну, ладно тогда. Пойдем, посмотрим, что там у тебя.
– Ну, вот... Ну, вот..., - перешептывались писатели сзади.
– Других читателей для нас все равно нет. Писать надо лучше, тогда и цена всему будет соответствующая. Это правильно, конечно. Рынок опять же.
И с тоской смотрели на полки, плотно уставленные новыми томами в разноцветных обложках.