Фантастическая политика и экономика
Шрифт:
А тут - просто в дверь тихонько постучали.
Квартира у них была на первом этаже. Если подпрыгнуть, ухватиться за карниз, можно было стукнуть с улицы прямо в окно. Но это если друзья - они могли так шутить. А обычно же все стучали в дверь. В простую деревянную дверь с длинной трещиной посередине, крашеную темно-коричневой краской.
Сашка открыл. В темноте подъезда стоял незнакомый лысый мужик. Он улыбнулся нерешительно и сказал:
– Здравствуй, Саша. Я - это ты.
Сашка уперся "бычком" (так называла эту позу мама) и спросил:
–
– Мне тебя. Саш, я ведь к тебе из будущего.
– Ну, ни фига себе!
– сказал Сашка и прикрыл рот ладонью.
Дома не поощрялись всякие "фиги" и другие такие же словечки. Хотя с ними гораздо легче выражать свои эмоции. Одним словом можно много выразить. Но вот за слово, скажем, "жопа" или еще "сволочь" ругали так, что даже потом обидно было чуть не до слез. Но не наказывали. Сашку за слова не наказывали, но ругали и воспитывали.
Он читал фантастику. Любил фантастику. И знал всякое про будущее, каким оно непременно будет, про космос и полеты, про разные фантастические чудеса. Вон в недавней книжке туннель как в метро проводили под Северным Ледовитым в Америку. А уж марсиане, которые золотоглазые и смуглые...
То есть, про гостя из будущего - это он понимал. Это было здорово.
И еще Сашка был очень вежливый - так его воспитывали родители. Он чуть отодвинулся в сторону и сказал:
– Проходите.
Мужик зашел, втянул шумно носом воздух, будто принюхиваясь, потоптался возле холодильника, будто примериваясь, потом скинул летние дырчатые иностранные туфли и кивнул:
– Ну, пошли к тебе, давай. Пошли скорее! У меня тут совсем мало времени.
Они прошли друг за другом по длинному рыжему половику через узкий темный коридор и перед самой кухней свернули налево. Тут жил Сашка. У него была железная кровать. Еще был диван-оттоманка с откидывающимися валиками. И письменный стол, который подарил главный инженер станции. Он тогда себе новый купил, а этот по знакомству подарил Сашке. На столе лежал большой и толстый лист оргстекла - это папа принес с работы. Под стекло Сашка положил фотографии наших хоккеистов - чемпионов мира. Якушев был прямо посередине, на самом видном месте. А в чемпионате СССР Сашка болел за "Спартак". Но открыток со "Спартаком" не было, потому что опять было только третье место. Хоть Якушев, конечно, все равно был лучшим.
Еще в этой комнате был большой платяной шкаф. Только без зеркала, потому что так он продавался - без зеркала. Но Сашка в этот шкаф почти не заглядывал. Там была взрослая одежда. А его одежда была в комоде, который стоял слева в углу. И на комоде еще была лампа-ночник из камня в виде белки. Камень был такой, что, когда лампа включена, он как бы просвечивал, и была видна белка.
На шкафу лежали рулоны маминых выкроек. А за шкафом - большая линейка-рейсшина, по которой папа когда-то делал свои чертежи. А потом рейсшину поставили за шкаф, потому что папа перестал учиться - просто некогда было. Это он так говорил - некогда. Ему надо было работать и сына воспитывать. А еще
– потому что она была грязная. С края - грязная. Однажды они тут загнали крысу за шкаф, и папа лупил ее рейсшиной, пока она не сдохла. А мама не кричала и не визжала, а отпинывала крысу обратно за шкаф, когда та пыталась выбежать. Потом папа залил алебастром со стеклом все дырки в полу, и больше крыс у них не было. Рейсшину помыли. Но Сашка все равно помнил, что она грязная. И не играл ею.
Гость стоял, почти не дыша, медленно оглядываясь и как бы вспоминая все.
– Садитесь, - сказал Сашка.
И сам сел на стул. Верхом, положив руки на спинку. Так он выглядел увереннее. Как оперуполномоченный уголовного розыска в кино.
– Саш, - повторил мужик.
– Понимаешь, я - это ты, только в будущем. Поэтому не надо мне выкать. А то как-то неприятно даже. Все равно, как я сам себя на вы называть буду.
И тут Сашка вспомнил, что в последней книге про путешествия во времени было сказано о разных эффектах и даже о невозможности таких путешествий. И немного приуныл. Потому что сначала-то ведь он поверил. А написано было, что так не бывает. А если бывает, то никак не встретиться тому, кто был в прошлом с тем, кто стал в будущем.
Наверное, разочарование на лице было написано так ярко, что пришелец сразу отреагировал:
– Ну, ты чего? Чего? Я правда из будущего, мужик! Ты, давай, спрашивай скорее - все как есть отвечу! Ровно пятьдесят лет. Представляешь? Пятьдесят лет назад я спал вот на этой самой кровати. Вон по той карте на стене отмечал маршрут "Наутилуса". И под стеклом у меня была сборная СССР по хоккею... Все, как тогда... И Якушев, да.
Сашка подумал, потом откашлялся и спросил:
– Так у вас, наверное, уже коммунизм давно построили?
Гость как-то поскучнел:
– Нет, Саш, коммунизма у нас нет.
– А на Марсе уже есть поселения? Яблони там цветут? Звездолет уже отправился за пределы Солнечной системы? Венеру начали осваивать?
– строго спросил Сашка.
– И до Марса пока не добрались. И до Венеры. И к звездам - никак еще.
– А Союз Советских республик социализма теперь уже во всем мире? Все страны - в нем?
– Нет, - как бы даже удивился незнакомец.
То есть, отвечает честно и быстро, а сам удивляется. То ли тому, что его спрашивают. То ли тому, что отвечает такое...
Сашка подумал немного: вот, чего еще спросить? Ведь и нечего почти.
– Ну, хоть наши в хоккей - чемпионы?
– Вот тут, дружище, все нормально. Чемпионы!
– обрадовался гость и вдруг исчез с легким хлопком.
Сашка подумал, сидя на стуле в той же позе, и сказал вслух:
– Брехня. Приснилось все. Привиделось. Все равно ведь никто не поверит. И потом, наши, говорит, - чемпионы, а коммунизма все еще нет. И на Марс не полетели. Пятьдесят лет! Ясно - брехня.