Фантастические сказки
Шрифт:
– Согласен!
– сказал Факраш.
– Ведите меня к нему, и мы устроим это дело не откладывая.
В коридоре они встретили г-жу Фютвой, которая шла от мужа.
– Вы здесь, Гораций?
– воскликнула она.
– Кто этот господин?
– Это… гм! гм!
– сказал Гораций.
– Это виновник несчастья с профессором, и он пришел сюда по моей просьбе, чтобы поправить дело.
– Это было бы так любезно с его стороны!
– воскликнула опечаленная женщина, которая была уже за пределами удивления или злопамятства.
– Я убеждена, если бы он знал, что мы все испытали… - И она повела всех в комнату мужа.
Как только отворилась дверь, профессор как будто узнал своего мучителя, несмотря на перемену одежды, и так сильно взволновался, что зашатался на всех четырех ногах и принял самый плачевный вид.
– О, человек необычайных дарований, - начал джинн, - которого я заставил, по причинам тебе известным, принять образ мула! Говори, заклинаю тебя, и скажи мне, куда ты спрятал надпись па печати, которою ты владеешь?
Профессор заговорил, и впечатление внятной речи, исходившей изо рта, который, казалось, принадлежал обыкновенному мулу, до того было странно, что не поддается описанию:
– Сначала пусть тебя черт возьмет, - сказал он сердито.
– Ты не можешь сделать мне больше зла, чем уже сделал.
– Как хочешь, - сказал Факраш, - но если я не получу обратно надпись, то не верну тебе прежнего вида.
– Если так, - с бешенством сказал мул, - то вы найдете ее в верхнем правом ящике моего письменного стола, ключ - в диоритовой чаше, на камине.
Джини отпер ящик и вынул металлическую крышку, которую и положил во внутренний карман своего несуразного фрака.
– Так, - сказал он.
– Теперь отдай мне истолкование, которое ты написал и поклянись хранить в глубокой тайне его содержание.
– Знаете ли вы, о чем просите, сударь?
– сказал мул, злобно прижимая уши.
– Думаете ли вы, что я, для вашего удовольствия, уничтожу самое замечательное открытие во всей моей научной деятельности? Никогда, сударь, никогда!
– Раз ты мне отказываешь, я тебя опять лишу речи и оставлю тебя мулом гнусного вида, каков ты теперь, - сказал джинн.
– К чему тебе открытие, о котором ты не можешь никому сообщить? Однако можешь выбирать!
Мул закатил свой единственный глаз, оскалил все зубы и злобно заскрежетал ими.
– Вы стали моим истязателем, - сказал он, - и я вынужден уступить. Вон, в бюваре, лежит единственная копия, которую я сделал.
Факраш отыскал бумагу, которую растер между ладоней до полного исчезновения, как мог бы сделать всякий обыкновенный заклинатель.
– Теперь подыми твою переднюю правую ногу, - сказал он, - и клянись всем для тебя святым, что ты никогда не обнародуешь того, что узнал.
Профессор произнес клятву крайне неохотно и нетерпеливо.
– Хорошо, - сказал джинн с угрюмой усмешкой.
– Теперь прикажи одной из твоих женщин принести мне чашку чистой воды.
Сильвия вышла и вернулась с чашкой воды.
– Она профильтрована, - сказала Сильвия с беспокойством, - я не знаю, годится ли?
– Этого достаточно, - сказал Факраш.
– Пусть обе женщины удалятся.
– Вы, конечно, не думаете удалить из комнаты его жену и дочь в такой момент?
– запротестовала г-жа Фютвой.
– Мы будем сидеть тихо и можем даже помочь, если понадобится.
– Делайте, как приказано, моя милая, - рявкнул неблагодарный мул, - делайте, как приказано! Вы только будете мешать. Не думаете ли вы, что он не знает своего свинского ремесла?
Они вышли. После этого Факраш взял чашку - обыкновенную бульонную чашку с бледно-голубым греческим узором по краям - и, обливая мула водою, воскликнул: «Покинь твой теперешний образ и прими свой прежний!»
Прошел жуткий момент, когда казалось, что слова не производят никакого действия: животное только стояло и вздрагивало. Вентимор почувствовал мучительное сомнение, не забыл ли, действительно, Факраш, как совершается именно это колдовское действие.
Вдруг мул попятился и начал бешено бить по воздуху передними ногами, после чего тяжело упал в ближайшее кресло, которое, к счастью, было прочно и просторно, и бессильно свесил передние ноги по бокам, наподобие человека. Тут произошли непродолжительные судороги, и затем начался какой-то особый, невыразимо-потрясающий для зрителя процесс, в течение которого человек как бы вылупливался из мула, а мул как бы растворялся в человеке. Наконец перед ними в кресле оказался еле дышащий и дрожащий профессор Фютвой в своем подлинном образе и одеянии.
14. ТАК КАК ИСХОДА НЕТ, ТО ПОЦЕЛУЕМСЯ ДА И РАССТАНЕМСЯ
Как только профессор овладел собой, Гораций отворил дверь и позвал Сильвию с матерью, которые были, как и следовало ожидать, вне себя от радости, увидав главу семейства избавленным от унизительного состояния четвероногого.
– Ну, - сказал профессор, принимая их объятия и бессвязные поздравления, - ну, не из-за чего поднимать такой шум! Я таков же, каким был, как видите. И, - прибавил он с неосновательным взрывом досады, - если б у кого-нибудь из вас хватило здравого смысла, чтобы сразу вспомнить о таком простом средстве, как обрызгивание холодной водой, я был бы избавлен от множества ненужных неудобств. Но это всегда так бывает с женщинами: они теряют голову, когда что-нибудь не в порядке. Если я сам не сохранил хладнокровия…
– Было очень, очень глупо с нашей стороны не подумать об этом, - сказала Сильвия, деликатно игнорируя тот факт, что в комнате решительно все было перепорчено, - впрочем, знаешь, если бы ту же воду разбрызгали мы, она, пожалуй, не оказала бы такого действия.
– Теперь я не расположен спорить, - сказал отец.
– Но вы не побеспокоились испробовать, так не о чем и толковать!
– Не о чем и толковать!
– воскликнул Факраш.
– О, ты, чудовище неблагодарное! Ты не находить слов признательности тому, кто тебя избавил от твоей кары?