Фантастические сказки

Энсти Ф.

–  Вы, вероятно, не знаете, сударь, - сказал Гораций, - что здесь в обычае снимать шляпу в присутствии дамы.

Джинн снял шляпу обеими руками и продолжал стоять молча.

–  Позвольте мне представить вас девице Сильвии Фютвой, - продолжал Вентимор, - барышне, о которой вы уже слышали.

В странных, вкось поставленных глазах Факраша мелькнул мгновенный странный блеск. Он ничем не реагировал на рекомендацию Горация.

–  Девица не без миловидности, - заметил он Горацию, - но бывают много красивее.

–  Я не прошу вас о критике и о сравнениях, - резко сказал Вентимор.
– На мой взгляд, нет никого в мире, кто мог бы равняться с девицей Фютвой, и потрудитесь это запомнить. Она очень огорчена (как всякая любящая дочь) вашей жестокой и бессмысленной шуткой над ее отцом и просит вас загладить ее сейчас же. Не так ли, Сильвия?

–  Да, разумеется, - сказала Сильвия почти шепотом, - если это вас не слишком затруднит.

–  Я обдумал твои слова, - сказал Факраш Горацию, все еще игнорируя Сильвию, - и убедился, что ты прав. Если бы содержание надписи стало известно всем людям, они не подняли бы крика из-за дела, которое их не касается. Поэтому мне все равно, в чьи руки попадет печать. Не согласен ли ты со мной?

–  Разумеется, согласен, - сказал Гораций.
– И отсюда, естественно, следует…

–  Естественно следует, как ты говоришь, - сказал джинн с притворным равнодушием, - что мне не будет пользы от получения печати и поэтому мне незачем возвращать отцу этой барышни его прежний вид. По мне, пусть остается мулом навеки, разве только ты согласишься подчиниться моим условиям.

–  Условия?
– воскликнул Гораций, не ожидавший такого оборота.
– Чего вы хотите от меня? Объясните. Я согласен сделать, что возможно!

–  Я требую, чтоб ты отказался от руки этой девицы.

–  Это безумие, - сказал Гораций, - и вам это известно. Я никогда от нее не откажусь, пока она сама мне не откажет.

–  Девица, - сказал джинн, обращаясь в первый раз к Сильвии, - дело зависит от тебя. Хочешь ли ты освободить от данного слова моего сына, так как ты для него - неподходящая жена.

–  Как могу я, - со слезами в голосе вскричала Сильвия, - когда я люблю его и он любит меня? Какой же вы злой старый тиран если требуете этого от меня! Я не могу его покинуть.

–  Ты отдала бы только то, что никогда не будет твоим, - сказал Факраш.
– И не тревожься о нем, я его вознагражу и утешу с лихвой за разлуку с тобой. Пройдет мало времени, и он уже забудет о тебе.

–  Не верь ему, дорогая, - сказал Гораций, - ты знаешь меня лучше.

–  Помни, - сказал джинн, - отказом ты обрекаешь твоего родителя пробыть мулом до конца его дней. Разве ты такая бездушная, жестокосердная дочь, чтобы так поступить?

–  О, не могу!
– вскричала Сильвия.
– Я не могу оставить бедного отца мулом на всю жизнь, когда одно слово… и что же мне делать? Гораций, что мне сказать! Посоветуй мне… Посоветуй мне!…

–  Да поможет нам Господь!
– простонал Вентимор.
– Если б я только знал, что делать! Послушайте, г. Факраш, - прибавил он, - это требует размышлений. Не оставите ли вы нас па короткое время, пока мы его обсудим?

–  Охотно, - любезно сказал джинн и в мгновенье ока исчез.

–  Теперь, дорогая, - начал Гораций, когда тот удалился, - если этот нестерпимый старый негодяй говорит серьезно, то нельзя отрицать, что мы поставлены в очень тягостное положение. Но я не могу допустить, чтоб он был искренен и, думаю, что он только испытывает нас. Я об одном только попрошу вас: не принимать во внимание моих интересов в данном случае.

–  Как же мне этого не делать?
– сказала бедная Сильвия.
– Гораций, вы, вы… не хотите освободиться?

–  Я?
– сказал Гораций.
– Когда, кроме вас, у меня ничего нет на свете! Вот так придумали, Сильвия! Но мы вынуждены смотреть действительности в лицо. Если бы даже этого не случилось, ваши родные воспротивились бы нашему союзу, так как моя карьера опять разладилась, дорогая. Мое положение теперь хуже, чем было, когда мы встретились впервые. Джинну заблагорассудилось лишить меня моего первого и единственного клиента, уничтожить единственное добро, которое он мне сделал.

И он рассказал ей о волшебном дворце и об отказе г-на Вакербаса.

–  Так что видите, дорогая, - заключил он, - я даже не имею дома, который мог бы предложить вам, и если б я его имел, он был бы полон неудобств для вас, так как этот старик беспрерывно мешал бы нам, особенно, если он почувствовал, как мне кажется, безотчетную антипатию к вам.

–  Но вы, конечно, можете его разубедить, - сказала Сильвия.
– Вы сказали, что с ним можно сделать что угодно.

–  Я прихожу к заключению, что им не так легко управлять, как мне казалось. И в настоящее время, - прибавил он с грустью, - если мы хотим спасти профессора, боюсь, что нужно покориться старому Факрашу.

–  Так вы мне предлагаете порвать с вами?
– воскликнула она.
– Я никогда не думала, что так будет.

–  Для вашего же блага, - сказал Гораций, - и ради вашего отца. Если вы этого не сделаете, тогда сделать это обязан я! Но вы меня избавите от этого? Мы оба должны согласиться на разлуку и верить, что когда-нибудь сойдемся вновь.

–  Не пытайтесь обмануть меня или себя, Гораций, - сказала она.
– Если мы теперь расстанемся, то уж навсегда.

У него было тяжелое предчувствие, что она права.

–  Мы должны надеяться на лучшее, - сказал он мрачно.
– У Факраша может быть какая-нибудь причина, которой мы и не подозреваем. Или он смягчится. Но в настоящий момент мы должны расстаться.

–  Хорошо, - сказала она.
– Если он поможет отцу, я от тебя откажусь. Но не иначе.

–  Решила ли девица?
– спросил джинн, внезапно появляясь опять.
– Ибо срок для размышлений миновал.

–  Девица Фютвой и я, - отвечал за нее Гораций, - согласны прервать наши отношения, пока вы не одобрите их возобновления, но под условием, чтоб мы сейчас расколдовали ее отца.