Фантастические сказки
Шрифт:
Школьники предпочли придерживаться выжидательной тактики.
– В таком случае пусть это недостойное существо - ибо он не заслуживает другого слова - имя которого мне известно, выйдет вперед и публично признается в проступке и попросит прощения,- грохотал доктор, разошедшийся вовсю.
Но скромное существо отказалось сделать такое признание в слабой надежде, что, может быть, доктор имеет в виду кого-то другого.
– Тогда я сам назову его,- бушевал доктор.- Корнелиус Коггс, прошу встать.
Коггс приподнялся со своего места, слабо прошептав:
– Я, сэр?
– Да, да, это ты, и пусть твои товарищи окружат тебя подобающим презрением.
Разумеется, все собравшиеся уставились на беднягу Коггса, изображая ту степень презрения, которой можно достичь при столь неожиданном уведомлении. Презрение, вообще, вещь весьма заразительная, когда исходит сверху.
– Значит, Коггс,- молвил доктор гневно и медленно,- ты попытался обманно протащить заразу в мою школу, надеясь остаться безнаказанным? Ты льстил себя надеждой, что, коль я конфисковал запрещенную мерзость, на этом все и кончится? Ты жестоко обманулся. Запомни раз и навсегда: тебе не удастся отравлять себя и твоих товарищей недозволенными сладостями - мерзкими мятными леденцами, скверными финиками и отвратительным рахат-лукумом. Я перекрою каналы распространения гадости, тайно внесенной в мои стены одним из учеников. Предателю воздается по заслугам.
Дело было в том, что однажды кто-то из самых маленьких питомцев доктора Гримстона сильно расстроил желудок, объевшись сладостями, и доктор решил обезопасить себя на будущее от подобных инцидентов.
Благодаря бесстрашию одного из ваших соучеников,- продолжал Гримстон,- который хоть и в эксцентрической манере но, безусловно, из лучших побуждений раскрыл мои глаза на это зло, я смог справиться с ним в зародыше. Ричард Бультон, пользуюсь случаем, чтобы публично похвалить тебя за благородное поведение.
Мистер Бультон так расстроился и рассердился, что утратил дар речи. Он было решил, что дорога к свободе открыта, а доктор устроил этот спектакль из-за дурацких мятных лепешек. Он подумал, что вообще зря упомянул об их существовании. Впрочем, он раскаивался в этом не в последний раз.
Что же касается тебя, Коггс,- продолжал доктор,- внезапно вынув небольшую коричневую трость.- Я хочу преподнести тебе наглядный урок.
Коггс глупо уставился на доктора и запротестовал, но после короткой и болезненной порки был отослан в спальню, куда и удалился, скуля, как побитый щенок.
И последнее,- сказал доктор, уже совершенно успокоившись.- Я убежден, что вы вместе со мной содрогнулись при одной мысли об измене, которую я обнаружил. Я знаю, что вы ни за что на свете не согласились бы принять в ней участие.- По залу прокатился ропот солидарности с директором.- Несомненно, вы готовы доказать это.- Снова гул.- Я представляю вам такую возможность. Пусть каждый из вас пройдет в кладовую, возьмет свой ящик для игрушек и откроет его в моем присутствии.
От такого предложения у школьников вытянулись лица и отвисли челюсти, но, дабы скрыть смятение, они поспешили выйти из класса и через площадку для игр прошли в кладовую. Поль был в их числе. Ученики открывали свои ящики и с благоразумием, столь похвальным в их лета, решительно убирали из них все те излишества, что могли бы вызвать огорчение, а то и гнев их руководителя.
Мистер Бультон отыскал соответствующий ключ и стал открывать ящик с инициалами Дика на крышке, не испытывая никаких дурных предчувствий, поскольку дал самые суровые распоряжения своей дочери насчет содержимого. Но не успел он поднять крышку, как отшатнулся в ужасе. Ящик был набит пирожными, карамелью, тянучками, баночками с джемом. Там была даже бутылочка имбирного вина. Этого с лихвой хватало, чтобы доносчика опозорить на всю школу.
С лихорадочной поспешностью он принялся выбрасывать эти сокровища, но Типпинг оказался тут как тут.
– Эй, ребята!
– крикнул он.- А ну-ка сюда! Полюбуйтесь. Этот подлец наябедничал на старину Коггса за какие-то там мятные лепешки и чуть было не подвел нас всех под монастырь, а сам, оказывается, неплохо запасся. Тянучки, джем, винцо! А ну-ка, клади все обратно, юный притворщик!
– Это вы про меня, сэр?
– сердито осведомился Поль, не переносивший, когда его называли обманщиком.
– Да, сэр, виноват, сэр,- издевался Типпинг.- Я взял на себя такую смелость, сэр.
– Неслыханная наглость!
– бушевал Поль.- Прошу не соваться в мои дела. Уму непостижимо, что за молодежь у нас растет!
– Будешь класть обратно или пет?
– нетерпеливо спросил Типпинг.
– Нет. И прошу вас не судить о том, в чем вы не разбираетесь.
Не хочешь, как хочешь,- сказал Типпинг.- Значит, придется нам самим заняться этим.
– Бидлкомб, будь так добр, повали его на пол и посиди у него на голове, а я приведу в порядок его ящик.
Его просьба была быстро и ловко исполнена. Бидлкомб подножкой свалил Поля на пол и крепко держал его, а Типпинг аккуратно положил лакомства обратно в ящик Поля, запер его и учтиво вернул ключ хозяину.
– Ящик-то тяжелый,- заметил он,- а потому я помогу донести его тебе.- И двинулся назад в школу.
Поль тащился за ним полумертвый от страха, не способный вымолвить ни слова.
– У Бультона больно тяжелей ящик,- пояснил Типпинг доктору, а тот, пришедший в хорошее расположение духа, одобрительно покивал головой, заметив, что хорошо, когда сильные помогают слабым.
К тому времени все ящики уже стояли на столах. Доктор стал обходить их, делая чисто формальную проверку, словно таможенный инспектор, досматривающий багаж соотечественников. По мере того, как в очередном ящике не обнаруживалось ничего крамольного, он делался все снисходительнее.
Надвигался черед Поля, и его сердце съежилось, как лопнувший воздушный шарик. Он нашарил в кармане ключ и думал, не выкинуть ли его потихоньку. Ужасно выступать в роли человека, который по доброй воле подносит спичку к бочонку с порохом, чтобы взорвать себя к чертям! Неужели - нет, об этом даже и помыслить было страшно - неужели он, уважаемый в Лондоне коммерсант, разделит участь этого жалкого обжоры Коггса!
В этот момент к нему подошел доктор.
– Что у тебя, друг мой, стряслось,- добродушно осведомился он.- Я уверен, у тебя-то уж все в порядке.