Фантастические создания (сборник)
Шрифт:
— Если мужчина может однажды уйти из таверны с пустыми карманами, а через неделю вернуться с таким грузом, — и Идальга показала на тачку, полную золота и драгоценностей, — такого мужчину нужно принимать всерьез.
— Тогда выходи за меня замуж, — сказал Эймос. — Я всегда думал, что ты необычайно мудра: знаешь, кому верить, кому нет, — и твои последние слова доказали, что я не ошибался, — ты достойна моего уважения.
— Да, я выйду за тебя замуж, — сказала Идальга. — Я всегда думала, что ты необычайно умен. И твое возвращение с тачкой доказало, что я не ошибалась: ты достоин моего
— Я тоже думал, что ты погибнешь, — сказал Билли Баста, — когда ты удрал с этим тощим серым господином и его огромным черным сундуком. Он рассказывал нам жуткие истории о местах, куда собирается отправиться. А ты взял и пошел с ним, не узнав ничего, кроме его обещания насчет награды.
— Бывают моменты, — сказал Эймос, — когда лучше знать только о награде и ничего не ведать об опасностях.
— Похоже, это был именно такой момент, — сказала Идальга. — Ведь ты вернулся, и теперь мы сыграем свадьбу.
— Пойдем в таверну, — сказал Билли. — Поиграем в бирюльки, и ты нам обо всем расскажешь.
И они вошли в таверну, толкая перед собой тачку.
— А это что такое? — спросила Идальга, когда они оказались внутри. Она взяла из тачки стеклянную призму.
— Это, — сказал Эймос, — другой конец Далекой Радуги.
— Другой конец радуги? — переспросила Идальга.
— Вон там, — сказал Эймос, указав наружу, — один конец радуги. А тут — другой, — и он показал на окно. — Но прямо здесь, перед тобой, есть еще один конец.
И Эймос показал Идальге, как белый свет, проходя через призму, распадается на отдельные лучи и окрашивает ее ладони во все цвета, которые только могут прийти ей в голову.
— Ну и чудо! — сказала Идальга. — О таких я даже не слышала.
— Я сказал то же самое, слово в слово, — воскликнул Эймос, и оба просияли от счастья, ибо оба были умны и знали: когда муж и жена одинаково судят о вещах, это пророчит долгий счастливый брак.
Меган Керашигей
Мантикора, русалка и я
Пер. С. Силаковой
Меган — балерина, которая иногда пишет стихи и прозу. Мне бы хотелось, чтобы она писала больше, но тогда ей придется меньше танцевать. В этом рассказе она покажет нам несколько немыслимых существ, созданных человеческими руками.
В Музее естественной истории есть одна странная коллекция — творения таксидермистов-мистификаторов. Это фальшивые чучела, изготовленные ловкачами, чтобы обдурить зрителей и внушить им веру в чудовищ.
А вдруг это не просто иллюзии?
В один знойный безоблачный августовский день мы с Мэтью поехали в Музей естественной истории, потому что там есть кондиционеры. Вообще-то я хотела сходить в кино, но мама Мэтью за завтраком обмолвилась,
— Это же дешевле, чем кино, — убеждал меня Мэтью. — Точнее, вообще бесплатно: я взял мамин пропуск. И прохладно — кондиционеры работают. Мы там можем пробыть до самого вечера.
Я сделала недовольную гримасу. Однажды мы пошли на пляж, и Мэтью весь день просидел на корточках у лужи, оставленной приливом, — пока я бродила туда-обратно по берегу, постепенно обгорая, он любовался, как крохотный краб проедает себе туннель в луче дохлой морской звезды. Все равно что смотреть ужастик в замедленном темпе, но для Мэтью — самое интересное зрелище на свете.
— В кино тоже кондиционеры работают, — сказала я.
— Ну и что? В кино нас пустят всего на полтора часа, и только. Максимум на два.
Вентиляция в электричке отрубилась, и воздух густел, на глазах превращаясь в туман. Мэтью все-таки сумел вытащить статью из кармана в целости и сохранности. Но газетная бумага размокла и измялась, и ему пришлось расстелить вырезку на коленке — иначе я не разобрала бы ни слова.
«В МУЗЕЙ ПОДСУНУЛИ ФАЛЬШИВЫЙ ЭКСПОНАТ» — вот что там было написано. Под заголовком была зернистая черно-белая фотография: чучело енота с мягкими серыми крыльями, сложенными на спине. Снимали через стекло, и отражение фотографа частично заслоняло енота, но морда была видна отчетливо. Енот неестественно улыбался. Под нижними лапами была подпись к фото: «Дерзкая мистификация».
— А где статья? — спросила я.
— Я только картинку вырезал. Это самое интересное. Мама говорит, в статье все переврали. На самом деле енот даже не был включен в экспозицию: кто-то просто приклеил его на стену рядом с настоящим экспонатом. Неужели тебе не хочется на него посмотреть?
— Как-то не особо.
В местах вроде этого музея мне чудится, будто чьи-то холодные крошечные пальцы подбираются к моей шее. Тихие залы, а в них полным-полно мертвых существ, которые раньше были живыми, и вид у них всех такой, словно они охотно отправились на тот свет.
— Но ведь твоя мама сказала, что его уже убрали. Разве нет?
— Главное, у нас есть мамин пропуск. Можно сходить в запасники, поискать там. И кстати, сегодня мой черед выбирать. — Он достал из кармана пропуск и постучал им по своему носу. Нос был все еще облупленный — память о прошлом воскресенье, когда мы весь день провели в луна-парке, потому что я задумала прокатиться на «чертовом колесе» на закате.
— Ну ладно, — сказала я.
В прошлое воскресенье я сплоховала — поцеловала его, когда мы прижимались друг к дружке в тесной кабинке, замершей в красно-оранжевом небе. Все, больше я эту ошибку не повторю. В вагоне мы сели напротив друг дружки, подтянув колени, чтобы случайно не соприкоснуться. Я сложила руки на груди, а Мэтью засмеялся и подался вперед. Его лицо оказалось так близко, что я заметила на его скуле выпавшую ресничку.