Фантастические тетради
Шрифт:
Наверно, читатель будет смеяться надо мной и не поверит, если я скажу, что шестиконечная звезда (звезда Давида) в Языке Ареала обозначает не что иное, как символ экстрамутагенной цивилизации. Впрочем, никаких сионистских выводов из этого не следует. Тот же знак используется не только в государственной символике, но и при изготовлении магических талисманов, да где угодно. Я уже не говорю о его историческом происхождении и предназначении, потому что ничего не знаю об этом. Я лишь констатирую очевидный факт. Какие закономерности можно вывести из шести перекрещенных палок? Никаких. В таблице символов Языка Ареала есть такой знак, только и всего. Этот знак подвижен, углы звезды постоянно меняются, грани скользят; вид правильной шестиконечной фигуры этот символ принимает не чаще, чем идеальный газ образуется в естественной природе, то есть, грубо говоря, в глубоком бреду созерцателя. Но при статичной плоскостной проекции это нормальная звезда Давида. А как, интересно, в этой системе обозначена обычная фактура,
Фактурный треугольник — есть упрощенный символ триады, а его спаренный (шестиконечный) вариант — не более чем показатель экстрамутагенных отклонений. Схема так проста, тупа и доступна, что любой дилетант, по углам и граням, расскажет вам о фактуре больше, чем естествоиспытатель, прожив в ней безвылазно сто лет.
Фактурологическая триада исторически принадлежит школе неогарвалистов, во всяком случае, принадлежала, пока прочие бонтуанские школы ломали копья в борьбе с научным примитивизмом, воплощением которого являлась триада. Чего только не было в этой интеллектуальной потасовке с применением отнюдь не самых цивилизованных методов. Неогарвалистов, как генетиков и кибернетиков, обвиняли в узости научного кругозора, исследовательской небрежности, наконец, намеренной попытке скомпрометировать фактурологию в глазах широкой общественности. Триада клеймилась презрением и олицетворяла собой осквернение святыни, надругательство над трудами знаменитых предшественников. Но по прошествии времени оппоненты становились сторонниками. Может, оттого, что с триадой оказывалось легче работать; может потому, что от самобытного разнообразия рано или поздно начинает пестреть в глазах; может, по диалектическому порядку от анализа к синтезу, но, в конце концов, любой тип фактуры, так или иначе, укладывался в триаду лучше, чем куда бы то ни было. Осознав этот факт, многие бонтуанские школы были не прочь разделить авторство с неогарвалистами. Многие занимались тем, что старались усовершенствовать равносторонний треугольник. Поэтому в Языке Ареала четкого авторства не сохранилось, а название оказалось плагиативно обобщенным — «бонтуанская триада».
Не к чести Ареала надо добавить, что прочие, не родственные бонтуанцам фактурологические школы также не сразу примирились с идеей, а долгое время пытались доказать свое принципиальное отличие от гуманоидов бонтуанского типа. Но, как и в предыдущем недоразумении, противники постепенно испарялись, а сторонники, напротив, «конденсировались» и, по мере накопления «конденсата», обваливались в общую бурлящую массу. Короче, соблюдали закон кипящего самовара, покуда с него не сорвало крышку.
Вы сами удивитесь, как это просто, и скажете: мы не такие, мы особенные. С нами так примитивно поступать нельзя. С посредниками можно, с кальтиатами можно, а мы — исключение. И это будет вполне нормально, поскольку все сомнения, в рамках данной темы, в триаду также вписываются великолепно. Итак, неогарвалисты, проанализировав своих фактурных подопечных, выявили три основных типа:
1. Воины.
2. Эмпирики.
3. Фаталисты.
Увязав их между собой в треугольник, обнаружили два критерия, достаточных для характеристики фактуры:
1. Величина угла, означающая активность.
2. Длина стороны, означающая численность поголовья.
То и другое в связке треугольника должно быть сбалансировано. И если угол, к примеру, равен 180 градусам — система перестает существовать, соответственно — фактуре конец, может быть, не сразу, но очень скоро. В качестве примера такого перекоса (но в экстрамутагенной модели) можно рассматривать «акрусианский ген», описанный в предыдущей тетради.
От триады пошла аббревиатура «вэф», — именно так мы транскрибируем в человеческий язык WW, обозначающий бонтуанскую расовую группу, так сказать, дань первооткрывателям. Но тот же знак в другие специфические языки, в том числе профессиональные, транскрибируется по-разному.
Рассмотрим классическую, треугольную модель, характерную в одинаковой степени для популяции насекомых, млекопитающих и гуманоидов (рис. 1):
Первая, самая уязвимая и самая прогрессивная вершина триады — воины. В классическом состоянии — средняя по численности; в экстремальном состоянии — резко увеличивает угол за счет двух остальных. Тип интравертный, тяготеющий к тому, чтобы весь мир сконцентрировать внутри себя на манер сосуда с вакуумом, который при малейшей возможности старается себя хоть чем-то заполнить. Замечена такая закономерность: чем ниже интеллектуальный коэффициент фактуры — тем выше воин в триаде, активнее в отношениях с внешним миром. Этот тип внутренне чрезвычайно уязвим, психически нестабилен, требует сильного энергетического влияния и лучше, чем остальные, подвержен мутации. Тип первопроходца. Замечено также, что в стартовом состоянии экстрамутагена, перед началом глобальных мутаций, активность воина невероятно высока, — это самый податливый материал для таких рискованных мероприятий, тем более что численное поголовье воинов восстанавливается гораздо легче и быстрее прочих.
Эмпирики — самый, на мой взгляд, интересный тип, который считается и самым малочисленным, но большой трагедии в том нет. Вся триада выдержана в энергетически равных пропорциях, которые не всегда соответствуют численным. Статистически, эмпириков всегда недобор, но баланс от этого не страдает, потому что перед глобальными катастрофами и сразу после них эмпирик активизируется, — это его истинно звездный час. Почему-то эмпириков принято считать бесполыми существами: от природы или по каким-то причинам, выпавшими из этого критерия оценки: к примеру, дети — типичные эмпирики; старики, гермафродиты, прочие существа, по каким-то причинам утратившие половые свойства. Но отсутствие пола — не есть гарантия эмпирического типа. Впрочем, идеально чистого типа в природе не существует: всякий эмпирик с примесью воина-фаталиста, как и воины частенько с примесью фаталиста-эмпирика. Тип конкретной особи определяется лишь процентным соотношением, в геометрической раскладке — длиной стороны и градусом угла. В редких случаях эмпирики способны развернуть триаду, как это чуть было не произошло с испытанием ИЗИ-технологии; воины на это способны гораздо чаще. Складывается впечатление, что тип эмпирика придуман специально для ученых. Нет. Точнее, не только. Гуманоидное существо, помешанное на науке, — без сомнения, эмпирик. Поэты, пытающиеся осмыслить мироздание, — то же самое. Бездельники, которые пьют пиво, нигде не работают и при этом бесконечно страдают от бессмысленности бытия, — те же самые эмпирики, которым только состояние постоянного дискомфорта мешает перейти в категорию фаталистов. Это не обязательно умные существа — чаще как раз таки не очень, поскольку один умный эмпирик опасней для цивилизации, чем тысяча воинов.
Третья вершина — фаталисты, счастливая противоположность воина, поскольку мутирует в последнюю очередь. Этот тип в стабильном состоянии системы самый многочисленный — идеальный консервант фактуры. Искусственного увеличения поголовья иногда бывает достаточно, чтобы надолго застопорить фактуру в мутационно-векторной сетке. Критическое уменьшение фаталистов, как приступ ревматизма к плохой погоде, свидетельствует о приближающейся мутации. Это экстравертный тип, способный всецело раствориться в любой обстановке, будто призванный царем небесным для того, чтобы создавать фон. Они от природы идеально гармоничны, прекрасно адаптированы, расслаблены, лучше других знают свое место и не ставят перед собой заведомо невыполнимых задач. Иными словами, существа, которые живут просто потому что живут, а не во имя… и, упаси боже, не вопреки… Это самый сильный полюс триады и в качестве экспериментального материала используется редко. Фаталисты традиционно ассоциируются с женским типом, в то время как воины — с мужским. Но в статистике это ничем не оправдано. Попадаются фактуры с доминантой воинов женского пола — и ничего, живут. Все зависит от огромного комплекса обстоятельств.
Однако триадный тип — приговор от рождения. Он как характер — в течение жизни не меняется. Можно набраться хороших манер, научиться себя контролировать; паспорт можно подделать, физиономию, на худой конец, тоже; цвет кожи — и то не проблема. Но сменить истинную суть можно, только заново родившись, и то без гарантии качества подделки. Я таких случаев не знаю, зато знаю трех котов, моих хороших знакомых.
Один кот все время спал. Его интересовала только еда. Играл неохотно, и то лишь в глубоком детстве. Мыши бегали по нему табунами, собаки об него спотыкались. Кот был невероятно ленив, дружелюбен, позволял таскать себя за усы, дергать за хвост и являл собой чистейший образец фаталиста.
Другой кот кидался на каждый шорох, подозрительно относился к гостям, не терпел соседского кота на соседском балконе. Пронзительно вопил, требуя еду, не утруждая себя заглянуть в миску. Однажды на даче он убил крысу и принес хозяевам показать, а когда хозяева пришли в ужас, понес показывать соседям — безусловно, тип воина.
Еще один знакомый кот… Когда он был маленьким, развлекать его казалось сплошным мучением. Он почти никогда не кидался на бантик — выпучит глазищи и может часами наблюдать, как игрушка вертится у его носа. Увидев птицу по телевизору, этот кот первым делом обошел ящик со всех сторон и имел очень растерянное выражение мордочки. Этот же самый кот сутками не слазил с подоконника, разглядывая улицу, и был невероятно разборчив в людях — тип эмпирика.
Думаю, не стоит тратить время на описание смешанных типов, которых на самом деле подавляющее большинство, и формальная принадлежность к тому или иному полюсу зависит от координаты точки в контуре треугольника. Думаю, уже все сказано о том, что форма треугольника зависит от комплекса причин внешних и внутренних. Думаю, и так понятно, каким образом каждый полюс, при чрезмерной активности, может нарушить баланс. Непонятно одно — откуда взялся второй, дублирующий треугольник экстрамутагена, который в совокупности с первым и образует шестиконечную звезду триады.