Фантастические тетради

Ванка Ирина

УЧЕБНИК. ОСНОВЫ ФАКТУРОЛОГИИ. Орканейтралы Ареала. Фокусная антенна антигравитанта

Автосенсорики Ареала мне чем-то напоминают панков. Хоть явного сходства нет, есть некое неуловимое родство души. Но если у панков с возрастом отрастают волосы и более-менее стабилизируется социальный статус, автосенсорики Ареала — «отбросы общества» на всю оставшуюся жизнь. Это не дефект субстанции личности, не передается по наследству, как «метка мадисты», и в следующем «воплощении» (если таковое имеет место) не подстерегает.

Безусловно, они отличаются от своих фактурных товарищей по несчастью уже тем, что понимают причину своих социальных «недомоганий». Они такие же одинокие волки, отщепенцы, отшельники; не терпят возле себя посторонних и самой приятной компании всегда предпочтут общество воображаемого собеседника. В их случае это более чем оправданно, ибо в районе обитания автосенсорика тонкие приборы начинают творить чудеса. Боюсь, что в поле автосенсорика-фактуриала сложные компьютеры также начнут давать сбой. Но если фактуриала можно отвлечь от работающей машины, то автосенсорику Ареала в прямом смысле слова

деться некуда. Он не может пользоваться даже локальными инфосетями, не говоря уже о навигационном оборудовании, которое в большинстве своем управляется телепатически.

По этой причине и по многим другим причинам того же сорта место обитания автосенсориков долгое время оставалось загадкой, а факт их существования вызывал повышенный интерес. Для информационных систем они не существуют: сложнейшие технологии поиска обнаруживают в лучшем случае одну несчастную заблудившуюся особь раз в сто лет. Притом особь оказывается не только трагически несчастной, но и чертовски невезучей, вдобавок к тому ленивой до такой степени, что ей лень спасать свою шкуру. Попытки нащупать орканейтральную субстанцию личности (как крайний метод) дали поистине фантастический результат: то есть, то нет, то четко фиксируется, то мгновенно исчезает. Улов был негуст. Так что долгое время исследования этой проблемы тормозило отсутствие самих проблемоносителей. Но лишь до той поры, пока за дело не взялись фактурологи. Взялись, засучив рукава, так как орканейтралитет во всех его проявлениях к тому времени достал их окончательно. А так как фактурологи — существа от природы изобретательные (к тому их обязывает профессия), невероятно наблюдательные и вечно занятые, то основные очаги поселения автосенсориков были обнаружены элементарно просто, в предельно сжатые сроки. Выяснилось, что, кроме чисто полярных помех, наводимых на тонкие приборы, орканейтральные существа питают вполне объяснимое отвращение к глобальной «компьютеризации» среды обитания. Фактурологи предположили, что цивилизованное существо Ареала вообще без технических средств обходиться не сможет. Если даже Диоген таскал с собой миску, пока не сообразил, что лопать похлебку можно из выгрызенной корки хлеба, то уроженец Ареала, будучи не умнее Диогена, сначала сообразит, что телефонные провода надежнее радиопередатчика, а уж потом задастся вопросом: на черта мне, собственно, сдался этот телефон?

Недолго думая, фактурологи отправились на ближайшую свалку старого хлама, которая, как правило, является приложением к отработанным фактурологическим архивам. Энтузиасты называют такие места выставками, противники — помойкой. Там можно найти все что угодно, от ракеты с ядерной боеголовкой, которая нечаянно «уплыла» с орбиты, до глиняных табличек с клинописью. Таблички, того гляди, рассыплются от тоски, а ядерная боеголовка нет-нет да и шандарахнет, чтобы меньше было уборки. И то и другое представляет собой одинаковую ценность, точнее — никакой. Думаю, попади в такой архив алмазная палата Кремля — она (вместе с Кремлем) будет стоить не больше, чем сушеная медуза. Очень редкий случай, когда коллекция «хлама» представляет для кого-нибудь интерес, особенно если в сетях самого архива на каждый предмет имеется свой информационный дублер. Но фактурологи, устроив субботник в этих старых чуланах цивилизаций, кое-чего по «инвентарным спискам» недосчитались. И что интересно: чем ближе краденая вещь к Естеству, тем больше на нее спрос у налетчиков. К примеру, примитивные измерительные приборы, сделанные из природных материалов, крадутся в первую очередь, предметы элементарного жизнеобеспечения, инструменты, микроскопы да и просто побрякушки из редких минералов. Определить местонахождение физического тела, которое когда-либо видели и держали в руках, — дело техники. Тут-то голубчики все попались с поличным.

Надо отдать должное автосенсорикам, с психикой у них, как правило, полный порядок. На контакт идут не то чтобы охотно, но с пониманием, козней не строят и душой не кривят. Свой недуг объясняют предельно ясно: дескать, их индивидуальная ментальная оболочка не подчиняется общей схеме работы ЕИП, потому что никакого отношения к оркариумной природе ЕИП не имеет, а существует в совершенно иной реальности Естества — в реальности, где пространство и время не имеют постоянных характеристик.

В первую очередь диву дались физики: что это еще за сундук с привидениями, сказали они, где вы видели, чтобы пространство и время имели постоянные характеристики? Немедленно покажите нам такое место… Следующими диву дались инженеры: как ни старались они подключиться к «ментальному полю» орканейтрала — ничего из этой затеи не вышло. В лучшем случае на них обрушивался такой информационный компот, что в пору было причислять явление к категории «мадиста» или признавать несуществующим. Явление тем не менее продолжало существовать. Рассуждать о стихийных антигравитантах в те времена считалось таким же дурным тоном, как списывать авиакатастрофы на происки инопланетян.

Мадистологи и фактурологи, изучая автосенсориков, ничему не удивились. Мадистологи — в силу от природы атрофированной возможности удивляться; фактурологи — в силу профессиональной предрасположенности равно наплевательски относиться ко всему, с чем имеют дело. Они, в отличие от технарей, не стали тратить время на замеры несуществующих характеристик, а поставили эксперимент иного рода, основанный скорее на доверии, нежели на показаниях прибора, и пришли к удивительным результатам. Оказывается, орканейтралы не имеют полноценного ментального поля вообще. Вместо него присутствует некий адаптивный суррогат, позволяющий им контактировать с внешним миром, и тот дает сбои. Орканейтралу незнакомы такие понятия, как память, опыт, навык, притом что он вполне дееспособен, а иной раз даст фору признанным специалистам; орканейтралы напрочь не способны запоминать, но иногда воспроизводят такие подробности эпизодов, на которые не способна очень натренированная память. Общение с такими существами выглядит странно: ни за что не догадаешься, что с ним происходит в данный момент и сколько сил ему требуется для того, чтобы адекватно воспринимать собеседника.

Для фактурологов остался не ясен один, казалось бы, незначительный нюанс: автосенсорики Ареала обладают удивительной, почти мадистогенной способностью предвидеть будущее, притом что интуиция у них отсутствует так же, как память.

Но исследователи не упали духом. Они предложили кальтиатам как следует проанализировать аномальный АПС-фактор орканейтрала. Весь юмор ситуации заключался в том, что признаков работы АПС-фактора в этих существах также не удалось обнаружить. Там не то что скоростного анализа подсознания… не нашлось даже вялотекущих аналитических поползновений, если не сказать — само подсознание автосенсорика где-то «отстегнулось» вслед за ментальной оболочкой. Единственное, что осталось в распоряжении исследователя, — это показатели уровня вскрытия мозга. И вот что удивительно: для среднестатистического фактуриала УВМ стабилен в пределах 4-30 %; у нормального, без искусственных акселераций существа Ареала — от 30 до 50 %; у чистой линии фактуры — порядка 80 %, тоже стабилен. И это, вероятно, рекорд. У орканейтрала УВМ меняется в зависимости от настроения и погоды, как столбик термометра, в полном диапазоне от единицы до ста. Если вопрос экспериментатора требует хотя бы малейшего напряжения памяти или аналитических рассуждений — автосенсорик чувствует себя, как двоечник на экзамене, и его УВМ, как показатель контакта с внешним миром, подпрыгивает до максимума. Но как только автосенсорик, получив свою «двойку», замыкается в собственный мир — УВМ чуть не падает до ноля.

Уровень вскрытия мозга в классическом виде — величина не статичная. Отклонение на 1–2 % в несколько лет допустимо, но УВМ орканейтрала демонстрирует трюки, на которые способна лишь мадистогенная субстанция. Однако, не имея врожденной способности контролировать свой дар, большой пользы от него не получишь. Причина феномена и впрямь мадистогенна; в фактурологии она получила название «фокусной антенны» — первичной элементарной антенны стихийного антигравитанта, которая, к слову сказать, по сравнению с самой примитивной антенной мадисты так же несовершенна, как проволока, привязанная к батарее, по сравнению с космическими радарами НАСА. Но этот точечный элемент оказался способным не только заменить собой ментальное поле, но и выработать в организме гуманоидного существа некий поличастотный приемник, способный улавливать сигналы не только природы Z, но и некоторых соседних Х-У Уровней. Именно приемник Х-У Уровней позволяет орканейтралу чувствовать себя относительно комфортно. Но в этой ситуации находятся свои неудобства, потому что полярно-ментальная природа цивилизации и антенно-ментальная могут не иметь разницы в контексте ситуации, однако принципиально различны по сути. Что лучше: иметь постоянную фонотеку на все случаи жизни — от джаза до похоронной музыки — или металлический прут на чердаке, который сегодня ловит «Маяк», а завтра Би-Би-Си? Вопрос, конечно, смешной, но и ответ очевиден: все зависит от возможностей Би-Би-Си удовлетворить наши растущие эстетические запросы.

Вот и разберемся, отчего с добропорядочными гражданами Ареала может приключиться такая диссидентская метаморфоза? Причина в некой специфической области естествознания, которая обозначалась выше как АВТОДИНАМИКА ФИЗИЧЕСКИХ СТРУКТУР (АДФС) и которая еще много раз будет упомянута всуе, потому что впоследствии именно она станет отправной точкой изучения теории антигравитантов. Автодинамика — такое же устойчивое состояние, как УВМ, присущее любому физическому телу, и гуманоид Ареала не является исключением. Но общая статистика цивилизаций Ареала говорит о том, что деформации АДФС в большинстве своем подвержены представители высокоразвитых цивилизаций. Чем больше поколений мутации за спиной — тем очевиднее шанс естественного необратимого процесса — автодинамических нарушений. Фактурологи иногда называют это явление последним критическим барьером цивилизации, после которого ее будущее принято считать неопределенным, хоть давно уже признано некорректным рассуждать о перспективах цивилизации в пределах одного автодинамического уровня. Между орканейтралитетом и мадистой по-прежнему лежит непроходимая пропасть. И так уж вышло, что фокусная антенна антигравитанта не только не является первой ступенькой через эту пропасть, а скорее лишает цивилизацию Ареала последней надежды ее преодолеть.

Глава 28

Быстрая лодка скользила над волнами застывшего песка. Ее тень то растворялась под налетевшими облаками, то обретала контур, рябящий по неровному полотну пустыни. Бароль выходил на палубу осмотреться, вдохнуть горячего ветра, поджаренного на раскаленной сковородке полуденной духоты, осматривал парус и блестящий плавник киля, который легким касанием поднимал до небес пыльные шлейфы. Он был один. Впереди лежала пустыня, позади лежала пустыня, без травинки и камушка, лишь изредка попадались прокаленные солнцем обломки кораблей. Небо было таким высоким, что острый парус как ни тянулся вверх, не мог оставить на облаках борозду. Путешествие длилось так долго, что Бароль много раз давал себе зарок не смотреть без толку в подзорную трубу и ровно столько же раз его нарушал, как только сомнения брали верх над бессмысленной надеждой. Порой его фантазия обгоняла лодку, обгоняла ветер и, нарушая законы воздухоплавания, мчалась вперед. Тогда ветер еще сильнее упирался в парусное полотно. Бароль закрывал глаза, представлял себе, как линия горизонта, растянутая до бесконечных пределов, рвется, столб пыли, поднявшись к облакам, оседает, принимая очертания замка на вершине скалы. Бароль поднимал подзорную трубу, но очертания замка были так призрачны, что остроносая лодка могла пройти их насквозь. Он старался открыть глаза, но вихри песка, налетевшего невесть откуда, заставляли его зажмуриться, а дыхание горячего ветра начинало медленно насыщаться ароматами морского побережья.