Фантастика 1985
Шрифт:
Клочья утреннего тумана лежали по берегам вечных морей, и огромные летающие кошмары снова и снова, как коса, срезали ветер. Громадные треугольники из морщинистой кожи и костей, с алмазами глаз и неровными желтыми зубами, птеродактили, эти воздушные змеи, запущенные в небо самим злом, падали на добычу, хватали ее и, почти не поднимаясь над землей, уносили в ножницах ртов свои жертвы и их предсмертные крики.
Тервиллиджер смотрел как зачарованный.
В густых зарослях что-то вздрагивало, трепыхалось, поязло, дергало усиками; и одна лоснящаяся слизь внутри другой, под роговой броней вторая броня, в тени и на полянах двигались рептилии,
Бронтозавр, стегозавр, трицератопс. Как легко падают с губ тяжеловесные тонны этих названий!
Уродливыми машинами войны и разрушения гигантские чудовища шли через овраги с поросшими мхом склонами, каждым шагом растаптывали тысячу цветов, рыли мордами туман, пронзительными криками раздирали пополам небо.
“Красавцы мои, - думал Тервиллиджер, - маленькие, мои красавчики! Все из жидкого латекса, губчатой резины, стальных кастей на подшипниках; все приснившиеся, из глины вылепленные, гнутые и паянные, склепанные, шлепком ладони в жизнь посланные! Половина их величиной с мой кулак, остальные не крупнее этой вот головы, из которой они появились”.
– О боже!
– сказал кто-то тихо и восторженно в темноте.
Часы, дни, месяцы подряд, шаг за шагом, кадр за кадром, он, Тервиллиджер, проводил созданных им животных через последовательности поз, двигал каждое на крошечную долю дюйма, снимал, передвигал еще на волосок, снимал снова - и теперь диковинные образы, на каких-нибудь восьмистах футах пленки, проносились через проектор.
“Какое чудо!
– думал Тервиллиджер.
– Это будет новым для меня всегда. Посмотрите только! Ведь они живы е! Резина, сталь, каучук, глина, чешуя из латекса, стеклянный глаз, клык из фарфора, прыг-скок, топ-топ - и, шагом гордым, по материкам, еще ноги не знавшим человечьей, по берегам морей, еще солеными не ставших, как будто не прошло с тех пор миллиарда лет. Они вправду дышат! Они вправду мечут громы и молнии! Как жутко! Такое чувство, будто это собственный мой Сад, и в нем сотворенные мной животные, которых я возлюбил в этот День Шестой, а завтра, в День Седьмой, я отдохну”.
– О боже!
– ? снова произнес тихий голос.
Тервиллиджер-два не отозвался: “Да, я слышу”.
– Это великолепная лента, мистер Кларенс, - продолжал голос.
– Возможно, - сказал человек с голосом мальчика.
– Правдоподобно до невероятности.
– Я видел лучшие, - сказал Кларенс Великий.
Все в Тервиллиджере напряглось. Он отвернулся 6т экрана, где его друзья скатывались в небытие, где гибли одно за другим, как на скотобойне, существа высотою с двухэтажный дом.
Впервые он оглядел своих возможных работодателей.
– Материал великолепный.
Похвала исходила от старика, сидевшего в стороне, отдельно; подавшись вперед, он изумленно, во всё глаза, глядел на эту древнюю жизнь.
– Идет рывками. Вон, посмотрите!
– Странный мальчик в среднем кресле привстал, показывая на экран зажатой во рту: сигаретой.
– Уж это кадр хуже некуда. Вы что, не видите?
– Да, - ответил внезапно устало старик, откидываясь назад и сливаясь снова с креслом, на котором сидел.
– Вижу.
Тервиллиджер задушил жаркий гнев, потом утопил его в быстринах своей крови.
– Идет рывками, - повторил Джо Кларенс.
Белый экран, мельканье цифр, темнота; музыка оборвалась, чудовища исчезли.
– Наконец-то!
– Джо Кларенс выдохнул дым.
– Уже обед скоро. Следующую, Уолтер! Все, Тервиллиджер.
– Молчание.- А, Тервиллиджер?
– Молчание; - Этот кретин все еще здесь?
– Здесь.
– Тервиллиджер изо всех сил вдавил кулаки себе в поясницу.
– сказал Джо Кларенс.
– Вообще неплохо. Но не воображай, что деньги потекут рекой. Вчера приходило больше десятка парней, так они показывали материал не хуже, а то и лучше твоего - всё пробы для нашего нового фильма “Доиcторическое чудовище”. Оставь заявку в конверте у секретаря. Выходи в ту же дверь в какую вошел, Уолтер, какого дьявола ты ждешь? Крути новую!
В темноте Тервиллиджер ободрал ноги о кресло, с трудом нащупал ручку двери, сжал ее крепко. За спиной у него взорвался экран: потоками мелких камней падала лавина, целые города из гранита, огромные мраморные здания вставали; рассыпались, стекали вниз. В громе падающих камней он расслышал голоса, которые прозвучат через неделю: “Мы заплатим тебе тысячу долларов, Тервиллиджер”.
– “Но мне нужна тысяча только на одно оборудование!”- “Подумай хорошенько, это для тебя шанс. Хочешь, воспользуйся им, не хочешь- твое дело!” И, слушая, как гром замирает, он уже знал, что воспользуется и знал, что сделает это с отвращением. Только когда молчание у него за спиной поглотило лавину всю без остатка и замедляла ход в сердце, домчавшись избежного решения, собственная его кровь, только тогда потянул на себя Тервиллиджер невероятно тяжелую дверь и шагнул в ужасающий, безжалостный свет дня.
Припаяй гибкий позвоночник к извивающейся длинной шее, насади на нее самодельный маленький череп, закрепи на шарнирах нижнюю челюсть, оклей губчатой резиной смазанный в суставах скелет, обтяни пестрой кожей, которую не отличишь от настоящей змеиной, заделай тщательно швы, и потом в мире, где безумие, пробудившись от сна, видит перед собой другое безумие, еще более немыслимое, он встанет торжествующе на дыбы - Tyrannosaurus Rex!
Из света электрического солнца вниз скользнули руки Творца. Они опустили чудовище с пятнистой змеиной кожей в сделанную зеленую чащу, повели через кишащее бактериями варево. Механический ящер среди всего этого безмолвного ужаса чувствовал себя великолепно. Со слепых небес доносился голос Творца, Сад вибрировал от старого монотонного напева: стопу… к голени, голень… к колену, колено… к бедру, бедро…
Дверь распахнулась. Словно отряд бойскаутов ворвался в комнату - это вбежал Джо Кларенс. С таким видом, будто в комнате никого нет, он дико огляделся вокруг.
– О господи!
– завопил он.
– Так у тебя, оказывается, еще не всё готово? Это стоит мне денег!
– Не стоит ничего, - сухо сказал Тервиллиджер.
– Мне заплатят те же деньги, сколько бы я времени ни потратил.
Шаг, остановка, шаг, остановка; так, дергаясь, Джо Кларенс к нему приблизился.
– В общем, поторапливайся. И сделай пострашней, чтоб дрожь пробирала.
Тервиллиджер стоял на коленях возле своих миниатюрных джунглей. Глаза его были вровень с глазами продюсерами. Тервиллиджер cпросил:
– Сколько футов крови и предсмертных мук вы хотите?
– Две тысячи футов одного и столько же другого!
– Кларенс рассмеялся прерывисто, будто всхлипывая, - Дай-ка я посмотрю.
Он схватил ящера.
– Осторожней!.
–Осторожней?
– Кларенс небрежно и равнодушно вертел страшилище в руках.
– Разве чудовище не мое? В контракте…