Фантастика 1990
Шрифт:
– Вы гарантируете это?
– не унимался врач.- А я бы поостерегся давать столь долгосрочные прогнозы. К тому же неизвестно, как этот вирус сможет повлиять на наследственность, деторождение, ну и тому подобное.
– Мы провели некоторые исследования,- возразил Майкл.- Функции клеток нашего организма абсолютно не изменились. Это-то и дает мне право говорить о том, что вирус абсолютно безвреден для организма человека.
Вечером того же дня командир корабля полковник Крамер зашел в каюту научного руководителя экспедиции.
– Что будем делать, Чарли?
– обратился
– Я тоже думал об этом, Рич,- вздохнул Спенсер.- И причем вот в каком плане. Сообщение такого рода, естественно, наделает в Центре много шума. Боюсь, что до конца дней своих нам придется просидеть в изоляторе… По крайней мере до тех пор, пока ученые не разберутся, как управлять этим вирусом.
– Я полагаю, сидеть нам придется не так уж долго,усмехнулся полковник,- Как только выяснится, что вирус предохраняет человека практически от любой вирусной инфекции, благодарное человечество, избавленное от сотен болезней, поставит нам с тобой памятник из чистого золота…
– Насчет памятника мечтать пока что рановато.- Спенсер помолчал и тихо добавил: - Неспокойно что-то у меня на душе, Чарли. Давай-ка вызовем сюда нашего биолога. Мне нужна его консультация. Да и в конце концов ему же составлять проект сообщения на Землю.
Через несколько минут биолог появился на пороге каюты.
– Я могу быть вам чем-нибудь полезным, сэр?
– обратился Майкл к доктору Спенсеру.
– Садитесь,- пригласил его начальник экспедиции.- Я вас вызвал, собственно, вот по какому поводу. Полковник Крамер настаивает, чтобы мы срочно составили доклад для передачи его на Землю. Естественно, сделать это придется вам.
– Я бы не советовал вам делать это, командир,- вежливо, но твердо обратился Майкл к полковнику.- Если вы мне разрешите, я изложу вам свою точку зрения.
– Ну пожалуйста,- полковник Крамер недоуменно пожал плечами.- Мы вас слушаем.
– Вы должны это знать, сэр,- это записано в моем досье - до прихода в Астронавтический Центр я работал в частных биологических и фармацевтических фирмах. И поверьте, немного знаю и это производство, и этих людей. И я полагаю, если информация просочится за пределы Центра, то за наши жизни я не поставлю и дохлой мухи. Ведь каждый из нас везет в себе разорение и банкротство практически всех фармацевтических фирм и корпораций… А частные и государственные медицинские институты, клиники и колоссальные прибыли, которые они получают? Нет, сэр, на вашем месте я бы не стал ничего передавать на Землю!
– Да что это вы говорите,- прервал биолога полковник.Вы рассуждаете совсем как самый настоящий красный! У нас в государстве пока еще, слава богу, порядок и демократия. Мы ведь не какая-то там банановая республика с палачом-диктатором во главе… Короче, к завтрашнему дню мне нужен обстоятельный доклад для передачи его в Центр. Вы свободны.
В ближайший сеанс связи сообщение ушло на Землю. Центр поздравил исследователей с блестящим открытием. Теперь, когда пошла вторая половина полета и экипаж стал считать дни, оставшиеся до приземления, все как-то поуспокоились, тем более что никаких изменений ни в самочувствии экипажа, ни в объективных показателях состояния людей не обнаруживалось.
Лишь один Майкл Тэтчер был мрачен и неразговорчив. Его не удалось переубедить ни командиру, ни научному руководителю.
– Это же смешно, Майкл,- убеждал его Спенсер.- Когда на карту ставятся интересы - пусть даже корыстные - двух-трех тысяч людей, с одной стороны, и всеобщее здоровье человечества, с другой, то никакого сомнения нет в том, что должно пересилить последнее…
– Я и сам был бы рад надеяться на это,- вздыхал Майкл,- но после талидомида, после экспериментов наших медиков над заключенными, после апендэктомии, обошедшейся мне чуть ли не в пять тысяч, можно поверить практически во все. А Клаус Больцов и его неогиндецин? Сам он погиб в автомобильной катастрофе, а его лаборатория была разгромлена. После него остались только два десятка больных, вылеченных им от саркомы… Впрочем, о чем тут говорить? Дело сделано, а будущее покажет. До выхода на земную орбиту осталась всего лишь неделя.
Земля приближалась. Из крошечной звездочки она постепенно превратилась в небольшое пятнышко, затем в маленькую луну, а сейчас она занимала практически четверть экрана обзора. Экипаж заканчивал обработку материалов, запечатывал контейнеры, свертывал оборудование.
Командир, штурман и бортинженер вновь заняли свои места в командном посту. До выхода на орбиту оставались считанные часы. Последний раз проверив координаты корабля, командир заложил в компьютер программу работы тормозной двигательной установки.
– Командир,- отвлек его штурман,- что-то мне не нравится вот это,- и он указал мизинцем на крошечное пятнышко в нижней части экрана локатора.
– Может быть, незарегистрированный спутник?
– высказал предположение полковник.
– Я получил с Земли подробнейшую таблицу прохождения всех спутников. В это время в этом квадрате не должно быть подобных объектов. Тем более с лазерным локатором,- добавил он, взглянув в иллюминатор.
И правда, среди неподвижных звезд одна выделялась переменным своим блеском.
– Почему же мы в таком случае видим его?
– удивился Крамер.- Ведь это возможно лишь в случае, если он идет прямо на нас.
– А он и идет прямо на нас,- взглянув на дальномер, произнес штурман.- Не нравится мне это, командир. Ведь лазерные радары чаще всего устанавливают на боевые космические перехватчики. Запрошу-ка я на всякий случай Землю.
Через несколько минут штурман, получив ответ с Земли, успокоил командира:
– Центр утверждает, что никаких зарегистрированных космических объектов в зоне входа нет. Это, видимо, одна из разгонных ступеней, орбиты которых бывают установленными и зафиксированными далеко не всегда. Ну а ее вращение и дает эффект мерцання. Впрочем, на всякий случай сделаем коррекцию траектории.