"Фантастика 2023-116". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Наконец архиепископ взял в руки подушку с покоящейся на ней стеммой, с великим тщанием изготовленной нашими мастерами по образу короны византийских императоров, и водрузил ее на голову Ростиславу. Тем самым показывая, что светская власть царя на самом деле была дарована Богом. И в тот самый миг, когда стемма коснулась чела государя, над площадью раздался слитный возглас сотен присутствующих здесь людей, в котором слышались одновременно изумление и восторг.
В тот день Ростислав заставил весь торг столами, где дал настоящий пир для всех желающих – туши зажаренных на огне баранов и свиней, верченая целиком белорыбица, огромные куски мяса быков и туров, бочки с хмельным медом и квасом… Народ весело гудел, и дружинникам пришлось постараться, чтобы гуляния не обратились массовым побоищем с жертвами!
Пир продолжался три дня. И если в первый день мы венчали князя на царство, то на второй обручили Рюрика с внучкой Дургулеля Асиат – хотя оба ребенка находятся в совсем еще юном возрасте, чин обручения предполагает, что мальчик и девочка станут супругами
А какими жаркими были объятия моей ненасытной супруги в ночь перед третьим днем празднования! Какую же страсть явила мне Дали, пытаясь заглушить отчаяние скорой разлуки мгновениями близости, обратив всю сердечную боль в настоящий пожар любви! Мы оторвались друг от друга лишь перед рассветом, но я так и не уснул, проведя последние часы ночи у кроватки заметно подросшего сына. Я гладил его, сопящего, по теплым щечкам, шелковистым волосам, стараясь запомнить каждую черточку его лица не только глазами, но и руками.
Третий день празднования стал для меня днем скорби. Ибо Дургулель Великий напомнил своему союзнику, новоиспеченному царю Ростиславу Тамтаракайскому, о данном им обещании. Ведь сам музтазхир собирает войско на помощь грузинам для борьбы с султаном Алп-Арсланом! И потому он призвал нас сдержать слово и привести рать.
От обещания никуда не деться. На третий день я выступил во главе греческого пехотного корпуса и остатков аланской кавалерии к Магасу, оставив дома плачущую жену и кроху-сына. Славка так и не понял, почему же отец, вернувшийся совсем недавно, вновь куда-то уходит… Глядя на слезы самых дорогих и близких для меня на свете людей, я дал обещание, которое могу не исполнить, но в которое сам страстно поверил:
– Я вернусь. Я обязательно вернусь!
Сон Андрея
Декабрь 1068 г. от Рождества Христова
Грузия. Войско Тмутаракани
Многие версты отделяют землю тмутараканскую от далекой Грузии. И если бы еще идти по прямой, да по ровной землице, так нет! Тяжелые подъемы, крутые спуски, горные кручи и узкие проходы – таков путь вначале по земле аланской, а позже и грузинской. И хотя красота неприступных гор и залитых солнцем долин ранит сердце даже самого сурового ратника, все же путь по чужой земле утомляет. Иногда кажется, что ему нет конца – как нет и обратной дороги в далекий дом, где тоскуют и ждут родные…
Быт воинов неприхотлив, а воевода Урманин всегда делил со своими людьми тяготы и невзгоды их ратной стези. Если пеший марш – так слезет с верного гнедого жеребца Лиса и чеканит шаг вместе с корсунскими стратиотами, коих подготовили десятники-русичи. Если вечерний привал – так ест из одного котла с простыми мужами пресную кашу, едва сдобренную льняным маслом да горстью вяленого мяса. А когда приходит время сна – так спит на свернутом потнике, положив под голову седло, а сверху укрывшись плащом.
Тосковал только ночами воевода по жене молодой да по сыну малому, а тоску гнал тяжелыми думами о будущем княжества – точнее, царства! Все ли сделал, получилось ли осуществить то, что хотел? Нет, планов еще очень много, но все же – взойдут ли те семена, что уже посеяны? Станет ли союз Алании и Тмутаракани нерушимым, крепким, как союз родных братьев? Оставят ли в покое русские князья вотчину Ростислава и удержатся ли его потомки от борьбы за киевский престол? А если не удержатся – выйдет ли из этого что-то путное? Но самое главное – сумеет ли Тмутаракань набрать такую мощь, чтобы на равных встретить в будущем самого жестокого, самого коварного, самого сильного русского врага – Батыя-хана и его монголо-половецкую орду?
На этот вопрос Андрей не мог найти ответа. Никак не мог…
Но однажды он увидел сон.
Очень необычный сон.
Осень 1236 г. от Рождества Христова
Переправа через Итиль [156] в нижнем течении реки. Монгольское войско
Субэдэй [157] неотрывно смотрел на противоположный, низкий берег Итиля, силясь узреть врага своими старыми, потерявшими орлиную зоркость глазами. Когда будущий военачальник Чингисхана был молод, он мог поразить стрелой яблоко с двухсот шагов. Но молодость осталась далеко в прошлом… И все же шестидесятилетний нойон был еще достаточно крепок, чтобы выдержать в седле многодневные марши, и достаточно силен, чтобы при случае располовинить врага верной саблей из черной индийской стали кара-табан. Пусть глаза его сейчас подводили и не могли разглядеть старого врага, Субэдэй чувствовал его приближение, он знал – урусы [158] из Тамтаракая и их презренные союзники асуты [159] где-то рядом. Не могли они упустить момент, чтобы не встретить огромную орду в самом уязвимом месте ее пути – на переправе. Не случайно же легкие разъезды кипчаков [160] , присягнувших кагану Тамтаракая на верность, всю последнюю седмицу кружили вокруг орды, словно осы! Нет, враг был рядом, и Субэдэй отчетливо чувствовал его приближение своим волчьим нутром.
156
Итиль – средневековое название Волги.
157
Субэдэй – реальное историческое лицо, нойон, то есть один из лучших полководцев Чингисхана (подлинное имя последнего – Тэмуджин). В настоящем вместе с другим нойоном, Джэбэ, прошел с боями Кавказ, разгромил аланов, а затем половцев и русских на Калке, после чего монгольское войско потерпело поражение от волжских булгар. Именно поэтому западный, «последний» поход монголов начался с покорения Булгарии, и Субэдэй также был одним из его лидеров.
158
Урусы – монгольское название русичей. Также использовалось слово «орусуты».
159
Асуты – монгольское название аланов.
160
Кипчаки – одно из названий половцев, используемое монголами.
А потому старый, опытный полководец, верно служивший самому Темуджину, послал вперед тумены покоренных. Да, вместе с нойоном «последним походом» руководят многие Чингисиды. Например, Бату, сын Джучи и внук Чингисхана, признанный старшим над родичами. Его братья Мунке, Бучек, Берке, Гуюк, Орду. Даже неудачник Кюльхан, сын Темуджина, подчиненный собственному племяннику! Но Бату слушает Субэдэя, соглашается с его решениями, доверяет его мудрости… И потому покоренные воины из самого сердца Азии сегодня первыми переправляются через Итиль – неистовые бойцы-туркмены, пешие гулямы [161] Хорезма, всадники-бажигиды [162] и рать мордуканов [163] . Лишь один из четырех монгольских туменов последовал вместе с ними, а именно легкие лучники Кюльхана: их присутствие укрепит верность покоренных мусульман и итильских союзников, коли покажется рать урусов. А в том, что она скоро покажется, Субэдэй не сомневался ни на мгновение и лишь терпеливо ждал, поднявшись на гребень самого высокого холма на правом берегу Итиля.
161
Гулямы – общее название воинов-рабов на средневековом Востоке. Воины-гулямы не обязательно служили в пехоте: к примеру, в составе сельджукской армии существовали подразделения хасс-гулямов, элитной бронированной конницы.
162
Бажигиды – монгольское название предков современных башкир, на тот момент многочисленных умелых наездников и лихих рубак. Война с ними тянулась четырнадцать лет, с 1220 по 1234 год и завершилась заключением союза между монголами и бажигидами.
163
Мордуканы – монгольское название мордовского племени мокша, присягнувшего на верность Бату (Батыю). В отличие от другого родственного племени, эрзя, мокшане жили преимущественно в степи и были беззащитны перед монгольским нашествием, а потому признали их власть и дали воинов. Однако позже царевна Нарчатка подняла мятеж, который монголы утопили в крови.
Впервые он увидел ровные ряды урусских копейщиков четырнадцать лет назад, после того как прошел с боями Грузию и Ширван. Тогда войско монголов было уже ослаблено многочисленными схватками с отважными горцами. И хотя Субэдэй берег своих воинов, неизменно посылая вперед тумен курдов и тюрков, Ширванское ущелье миновало едва ли пятнадцать тысяч батыров.
Их встретила вражеская рать вдвое большая числом. При одном только виде стройных рядов рослых, закованных в пластинчатую броню крепких мужей с огромными червлеными щитами, да лесом копий над их головами, нойона охватило предчувствие неотвратимой беды. Не менее десяти тысяч пешцев-урусов перегородили выход из ущелья, а многочисленная конница асутов встала на крыльях вражеской армии. Но ни горячий, яростный в битве Джэбэ, ни мудрый, даже в самой лютой сече сохраняющий хладнокровие Субэдэй не отступили. Не раз монголы под их началом побеждали превосходящими силами врага! И тот раз не должен был стать исключением.
Атаку начали конные стрелки, поскакавшие к монолитному строю урусов. Они мчались во весь опор, легко набирая скорость, – и вои врага склонили копья навстречу, ожидая принять на них удар монгольских всадников. Глупцы! Не доскакав до первого ряда шагов триста, лучники развернули лошадей и пустили в воздух целый рой стрел. Короткие, тугие монгольские луки с двойным изгибом метчут стрелу на четыреста шагов, а с трехсот пробивают кольчугу двойного плетения. Сотни смертельных снарядов обрушились на врага сверху, забирая их жизни – и расстраивая ряды несокрушимой до того пехоты.