"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Наполеон разве был социалистом? – удивленно вскинул брови поручик.
– Для нас достаточно, что он не был роялистом, – хохотнул Джеймс.
– И у Наполеона были не очень хорошие отношения с Британией.
– Ну вы же умный человек и не будете стремиться стать губернатором острова Святой Елены, – уже другим, жестким тоном продолжил Макдональд.
– И все равно я хотел бы прояснить два неясных для меня вопроса, – поручик выпрямился в кресле и посмотрел в глаза англичанина, – для чего вам так нужно, чтобы император оказался недееспособным?
– Во-первых, это даст возможность дезавуировать некоторые его… э-э-э… спорные решения и договоры, – осторожно начал Джеймс, – во-вторых, это даст возможность арестовать авуары царской семьи в наших банках для последующего возврата революционному народу…
«То есть джентльменов интересует банальное
– А в-третьих, – продолжал Макдональд, – недееспособность царя при отсутствии наследника и остальной семьи, скомпрометированной антигосударственным заговором, предоставляет весьма интересные варианты престолонаследия… естественно, в том случае, если русский народ решит сохранить в каком-то виде монархию…
– Джеймс, вы меня удивляете, – поручик изобразил на лице крайнее изумление. – Никак не ожидал услышать от вас что-либо подобное. Я думал, вы – прожженный республиканец. И что? У мировой социал-демократии есть претендент на русский престол?
– Нет, граф! – Макдональд выглядел смущенным и растерянным, как человек, сболтнувший лишнего и сейчас лихорадочно ищущий способ выкрутиться из создавшегося положения. – Конечно же, у меня нет в рукаве никакого революционного царя… все в руках российского народа… Но мы должны считаться с патернализмом населения и предполагаем, что оно захочет оставить один из главных атрибутов империи…
– И на этот случай вам есть кого предложить или хотя бы информация о том, кто может быть следующим монархом? – продолжал давить Игнатьев.
Макдональд растерянно замолчал.
– Ну, хорошо, – вздохнул поручик, – оставим пока династические вопросы в покое, вернемся к операции. Меня больше всего смущает следующее: мы с вами знакомы без году неделю, организацию, которую я представляю, вы не знаете вообще… И вы так свободно в беседе со мной рассуждаете о судьбах империй, рассказываете о плане восстания и даже предлагаете мне одно из ключевых мест в будущем правительстве. Я могу сделать следующие выводы, Джеймс: первый вариант – у вас все настолько пошло не по плану и настолько горит, что вы хватаетесь за любую соломинку в моем лице. Второй вариант – у вас имеется стройный и продуманный план, где меня и нашу организацию вы пытаетесь использовать втемную. Заметьте, третий вариант, что все происходящее – провокация, я даже не рассматриваю.
Следующую минуту в клубной гостиной тишину нарушало только потрескивание дров в камине.
– Все-таки Бисмарк был великим политиком, – выдавил наконец из себя англичанин, – нынешний кайзер – просто болван, что отказался от его услуг. Я лично только теперь понял смысл его фразы: «С русскими стоит или играть честно, или не играть вообще…» Вы сто раз правы, Алекс. У нас действительно пожар… Британия как государство заинтересовано в разрушении любых русско-германских отношений, вплоть до участия в заговорах и мятежах на Континенте. Но правда и то, что социалистическое движение пытается использовать империалистические противоречия для изменения социального строя где только возможно. Сегодня революционная ситуация сложилась в России, поэтому на нее и было обращено наибольшее внимание. Последние недели оказались крайне неудачными – в Петербурге в ходе бунта уничтожена местная боевая организация эсеров, вскрыта сеть тайных агентов Форин Офис… Мы оказались слепыми и безрукими, поэтому ваше появление – это соломинка…
– Мы – это кто? – уточнил Игнатьев. – Лейбористы, которых вы представляете, или правительство Британии?
– Скажем так, – каждое слово давалось Макдональду с трудом, – мы – это лейбористы, достигшие некоторого консенсуса с отдельными членами кабинета…
– Могу ли я узнать, кто конкретно поддерживает вас, а значит, и революцию в России?
– Всему свое время, граф. Сейчас я не имею права сообщить вам более того, что уже сказал. Могу только подтвердить еще одну вашу догадку: в России у нас действительно имеются свои люди разной степени посвященности и преданности, но план государственного переворота разработали не мы и не они, а третье лицо, не входящее ни в одну известную нам партию или ложу. Информация о наличии в России законных престолонаследников, не относящихся к правящей династии, исходит именно из этого источника. Нам здесь, в Британии, собственно, все равно, кто и на каком основании будет следующим правителем России, лишь бы он не покушался на наши привилегии и зоны
«На содержание которого к тому же не надо тратить деньги», – отметил про себя Игнатьев.
– Столь глубокая законспирированность этого партнера создает определенные трудности. Именно поэтому, Алекс, если кто и пытается использовать вас втемную, то это он, а мы с вами – в одной лодке.
– Хорошо, – недоверчиво покачал головой поручик, – но как вы себе представляете мое оперативное взаимодействие с этой «железной маской»?
– Мы – никак. Мы можем только передать ваше согласие на сотрудничество, создать условия для связи вас напрямую и молиться, чтобы ваше взаимодействие привело к устраивающему нас всех результату.
– Договорились! – подумав, кивнул Алексей. – Я немедленно отпишу своим друзьям в Петербург, а вы, Джеймс, наладьте связь со всеми заинтересованными лицами и позаботьтесь об эффективной координации всей этой разношерстной революционной публики.
Лондонский телеграф часом позже принял сообщение от поручика-кавалергарда графа Алексея Игнатьева своему отцу:
«Дорогой папа! Как писал Гончаров, “Лондон – поучительный и занимательный город, повторю я, но занимательный только утром. Вечером он для иностранца – тюрьма, особенно в такой сезон, когда нет спектаклей и других публичных увеселений, то есть осенью и зимой”. Сегодня любовался на потрясающий Красный Закат и думаю, что это будет моим основным развлечением в ближайшее время…»
– Красивый закат, Сергей Юльевич, не находите? Кроваво-багряный цвет революции, – император пробарабанил по стеклу ритм вальса и бросил ироничный взгляд на Витте, больше напоминавшего восковую скульптуру, чем живого человека. – Кстати, а это правда, что на одном званом ужине вы настойчиво утверждали, что играют Шопена, хотя это был Шуберт? Да ладно, не трудитесь, право! Это неважно. Итак, мы остановились на моих феноменальных способностях и вашей потрясающей карьере, сильно зависящей от массы мелочей, складывающихся настолько удачно, что перестаешь верить в случайность. По поводу возможности угадывать содержание писем, лежащих у вас в кармане. Вот вы в мое отсутствие развлекались тем, что писали или рисовали что-то сидя за столом – я вижу клочки бумаг в урне. Что мне требуется, чтобы выяснить, что было написано? Собирать обрывки и склеивать их? Нет! Достаточно поднять сукно, которым покрыт стол, и открепить бумажную подкладку с обратной стороны, покрытую великолепным изобретением Пелегрино Турри, – во время монолога император перевернул матерчатую крышку, ловко снял булавки и продемонстрировал министру спрятанную там копировальную бумагу. – Точно таким же сукном покрыт стол в вашем министерском кабинете и дома, а горничные, наводя порядок, аккуратно меняют подкладку, отправляя использованный лист в лейб-жандармерию. Как видите, все просто, никакой мистики. Теперь ваша очередь! Кто сделал так, что император Александр Третий посреди ночи вышел на перрон именно в тот момент, когда вы вели задушевную беседу с министром двора? Не отвечайте, просто кивните, если я угадаю. Это был Сольский? Нет? Тогда Мещерский?.. Так я и думал. Князь Мещерский – это и есть та первая «случайность»… Теперь бы выяснить, кто был автором второй, приведшей к крушению императорского поезда в Борках. Владимир Петрович для этого дела не годился – не профессионал… Кто же мог устроить аварию так, чтобы она выглядела, как несчастный случай? Давайте я опять буду угадывать, а вы – кивать… Хотя кандидатура всего одна – князь Хилков, самый опытный железнодорожник в вашем окружении, сделавший после 1888 года стремительную государственную карьеру. Не так ли? Стесняюсь спросить, а кто из них носит импозантный псевдоним Фальк? Не знаете? Жаль…
Император замолчал, любуясь багровым диском, уходящим за горизонт. Первым не выдержал Витте.
– Меня повесят? – тихо, но вполне отчетливо произнес он, глядя в спину монарха.
– А вас это пугает? – пожал плечами император. – Зная вашу авантюристическую натуру, не думаю, что вы исключали такой вариант завершения карьеры, и предполагаю – готовились к нему… Наверняка даже газетные заголовки себе представляли: «Министр-революционер, не побоявшийся кинуть вызов системе, казнен сегодня по приказу тирана…» Только вот знайте, Сергей Юльевич, такого удовольствия я вам не доставлю – мучеником в историю государства Российского вы не войдете.