"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Потом мы вместе купались, и Левашовы остались с нами пообедать. Я смог пообщаться с Анастасией Андреевной, и она объяснила, что неприятный мужу человек был из штаба части, где Левашов служил, и во время войны сильно его подставил. Левашов своё честное имя восстановил, но с тех пор об этом человеке слышать не мог. А вражина этот до сих пор служит и старше Левашова по званию. К счастью, по службе они не пересекаются. В общем, любопытная история. Жаль, подробностей не знаю.
Когда наш отдых подошёл к концу, и мы стали собираться, Левашовы остались, у них были ещё четыре дня. Но Левашов серьёзно так пообещал меня посетить.
А вскоре нас нагнала чёрная «Победа» с военными номерами и следовала за нами до самого Андреевского: Левашов просто взял машину в ближайшей военной части (генералу не отказали) и поехал за нами. Дни-то у него ещё имелись, вот и воспользовался этим. Предчувствую, что непростые денёчки ожидаются до их отъезда.
По прибытии, пока я показывал гостям нашу хату да объяснял, что и как тут у нас, Анна-младшая сбегала за матерью на работу, рассказав ей, кто с нами приехал: мол, у Терентия-то отец, оказывается, настоящий генерал. Слухи по селу стали гулять один ярче другого.
А там и Марфа Андреевна пришла, и я официально познакомил её с Левашовыми.
Два года спустя.
Третье сентября 1952 года, среда.
Полдень. Подмосковье, дача Левашовых
Я лежал на втором этаже дачи, на кровати в своей комнате, и, просматривая учебник физики за восьмой класс, размышлял о новом повороте в моей жизни, а также о том, что судьба в очередной раз с размаху врезала мне по лицу гранитным камнем. Что тут вообще было?
Левашов оказался на удивление упёртым: сказал, что сын должен жить с ним – значит, так оно и должно быть. Власти были на его стороне: семейное сходство налицо, да никто и не отрицал, что мы родственники. Моего мнения никто не спрашивал, а Левашов считал, что стерпится – слюбится: сейчас я недоволен, а потом привыкну. Ну, в принципе, оказался прав.
Марфа Андреевна, отпуская меня, долго обнимала и благодарила за всё. А я обещал летом бывать у них и, к слову, сдержал обещание: два лета по полтора-два месяца в Андреевском гостил.
Левашов командовал дивизией ПВО, защищавшей столицу, поэтому я переехал в Москву. У него там была служебная квартира, и мне выделили в ней место. Имелась и дача. Левашов с утра уходил на службу, а вечером возвращался. Я поступил в московскую школу. Пролетели шестой и седьмой классы, меня перевели в восьмой.
И вот когда двадцать восьмого августа я вернулся из Андреевского, прямо на перроне вокзала меня встретили двое в гражданском со строгими лицами, показали удостоверения и велели следовать за ними. Меня отвезли на нашу же дачу и там оставили.
Тут же, на даче, находилась и Анастасия Андреевна с дочкой Лерой – Валерией. Они знали только, что Алексей Александрович арестован и идёт следствие. Сейчас что, тридцать седьмой? Вообще, я в политику не вмешивался, и не собираюсь, меня всё устраивало. Пока ожидал развития событий, если что, я наготове.
Вот и дождались. Сегодня, третьего сентября, в полуденное время к даче подъехала машина, и двое охранников у ворот вытянулись, встречая гостей. Охранники проживали чуть дальше, в сторожке, и один из них всегда маячил у входа. Ели они своё, Анастасия Андреевна готовила только на нас, а продукты нам привозили.
Гостей было трое, все в форме. Один вроде из прокурорских, два других из ГБ. В гостиной на первом этаже нам сообщили, что генерал-майор Левашов признан виновным в служебном несоответствии и преступной халатности и сегодня приговорён военным судом к пятнадцати годам лагерей. Его семья отправляется на поселение.
Причину ареста нам не объяснили, на поселение я не хотел и судьбы такой семье не желал, а потому спросил:
– Это всё? Значит, руки у нас развязаны? Хорошо.
Они даже дёрнуться не успели, как у меня в руках появился немецкий пистолет-пулемёт, который я направил на них.
– Тётя Настя, отведите Леру наверх, мне тут работа предстоит… грязная. Не стоит вам видеть, что такое быстрый военно-полевой допрос.
– Эй, парень… – начал было прокурорский, но я направил на него ствол, и он замолчал.
Анастасия Андреевна увела дочку, а я уронил автомат на пол (он не был заряжен, и случайного выстрела я не боялся) и с двух рук стал стрелять из пистолетов с глушителями: не хотел беспокоить соседей выстрелами. Вскоре все трое оказались на полу. Двое из них точно были мертвы, и я подошёл к третьему, прокурорскому, словившему от меня две пули в живот.
Упёршись коленом в рану и надавив всем телом, я ласково спросил:
– Ты что-то хочешь мне рассказать? За что отца взяли?
Вскоре я выбежал из дома и застрелил через открытое окно водителя, дремавшего в коричневой «Победе»: свидетель всё-таки. Стрелял я из СВТ с глушителем, которую нашёл в партизанском схроне. Тело прибрал в Хранилище, машину почистил от крови. Тела на даче тоже убрал, кровь замыл, а запачканный коврик убрал в Хранилище.
После этого я позвал Анастасию Андреевну.
– Отца осудили, скоро по этапу отправят.
– За что его?
– Крайнего нашли. Странный случай на самом деле. Из Финляндии прилетел одномоторный частный самолёт и сел на одной из улиц. Видимо, хотел на Красной площади, но там строительство, всё перекрыто. Лётчика арестовали, и кого-то нужно было крайним сделать за удачную провокацию: мол, небо не перекрыто. Вот отца и сделали. Уже ничего не изменить.
Значит так, на поселение я не желаю. Думаю, и вам на Севере будет неуютно, места те ещё, поэтому предлагаю покинуть страну. Сейчас я отвезу вас в безопасное место, потом съезжу и заберу отца…