"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Извозчик, поставив багаж в гостиной, мялся теперь в сенях, ожидая платы за услугу. Старуха молчала, ей было интересно, как «непутевая Гелюшка» дальше выкрутится. Она не подвела, вынула из муфты денежку, с поклоном протянула ваньке, да не забыла носочком ботильончика на порожек ступить, чтоб, значит, через порог не передавать, плохих примет не множить.
— Спасибо, мил-человек, куда надо доставил. Моя родственница, как сейчас помню эти очи черные, с родительской заботой на наши шалости с кузеном Митрофанушкой взирающие.
Извозчик бормотал спасибо на спасибо.
— Вы, барышня, как нужда в санях будет, меня кличьте, Антипом меня звать, любому уличному постреленку велите или вот Дуняше тутошней, сразу примчусь и доставлю, куда скажете. А к Кузьме не садитесь, ненадежный он человек.
— Буду иметь в виду, — пообещала девица, сбрасывая на руки Дуньке лисью шубку; муфту придержала, ловко перекладывая ее из руки в руку. — Ступай, Антип, может, успеешь на станции еще пассажиров взять. У вас в Крыжовене, тетушка, оказывается, спрос на гужевой транспорт опережает предложение. В форменную баталию пришлось с каким-то неучтивым господином за сани вступить.
Платьице на гостье было ладное, шерстяное, серое, со шнуровой витой отделкой, на плечи из-под лисьей папахи свисали ярко-рыжие локоны. Экая модница. Столичная штучка.
Зеленые глазищи остановились на Губешкиной, и старуха громко велела:
— Дунька, дура, двери-то запри, чтоб, значит, любимую племянницу не морозить. Да чаю поставь с дороги.
Пока ванька Антип уходил, а девка возилась в сенях, рыжая медленно пересекла комнату.
— Простите, — вздохнула она тяжело, — этот маскарад, Захария Митрофановна.
— Все развлечение, — решила старуха и быстро спросила: — В муфте что прячешь?
— Заметили? — Девица села, положила на стол глухо стукнувший меховой цилиндрик. — Митрофан Митрофанович предупреждал меня о том, что его тетушка обладает быстрым умом. Мы с вашим племянником коллеги, в одном присутствии службу несем.
Вернувшаяся в комнату Дунька испуганно ахнула, когда из муфты появился черный вороненый револьвер.
— Позвольте отрекомендоваться, — девица стянула перчатки, ее пальцы быстро отщелкивали что-то в смертоносном механизме, — чиновник седьмого класса чародейского приказа, надворный советник Евангелина Романовна Попович.
Дунька ахнула сызнова, баб-чиновниц ей раньше видеть не приходилось, как и баб-сыскарей.
— На кухню ступай, — велела старуха, — чаю спроворь, да чего еще к чаю, баранок там, варенья брусничного… Что еще? Буженины. Третьего дня от Старуновых занесли. А прознаю, что ты этому Антипу лошадному хозяйские разговоры передаешь, накажу.
Девка ушла. Сыскарка отложила револьвер.
— Спасибо, Захария Митрофановна.
— Давай уж по-простому, без отчества, — хмыкнула Губешкина. — Родня как-никак. Тетушкой кличь; А я тебя, значит, Гелюшкой.
Попович улыбнулась и сняла очки.
— Митрофан уверял, что есть в вас авантюрная жилка.
— Письмо-то от племянничка доставила?
— А как же! — Евангелина достала из поясного кармашка запечатанный конвертик. — Только там о деле моем ничего не сказано.
Губешкина поддела сургуч кончиком изогнутого жертвенного кинжала.
— Оно и понятно.
«Тетушка Захарочка, — писал Митрофан своим каллиграфическим почерком, — прости меня непутевого, что давно тебя корреспонденцией не баловал. Весь в делах, весь в заботах. Начальство по самую маковку работой завалило. Даже четверти часа, чтоб на почтамт забежать, не находится. Хорошо хоть оказия с Гелей образовалась…»
Пока хозяйка читала, Дуняша накрывала на стол. Сыскарка, заметив опасливые взгляды прислуги, револьвер убрала.
— Значит, Вольская родня? — уточнила Губешкина, сворачивая письмо.
— Седьмая вода на киселе, — кивнула барышня. — Вы уж и думать о нас забыли.
— В столицу зачем приехала?
— Кузена разыскивала. На родине мне оставаться было никак не возможно.
— Скандал?
— Перфектно, — одобрила Попович, не чинясь, налила из самовара, придвинула блюдо с бужениной. — Незамужние барышни обычно от скандалов бегают.
— Несчастная любовь. А про подробности ты говорить не желаешь.
— Ну да. И сам скандал тоже не обсуждаем. Предположим, по официальной легенде, сиротка явилась за пожилой тетушкой присмотреть. В это, разумеется, не поверит никто, а вот в тщательно скрываемые и случайно выясненные обстоятельства бегства — с удовольствием.
— В вашем чародейском приказе все такие хитрые? — усмехнулась Губешкина. — Тогда племяннику карьеру у вас в жизни не сделать.
Геля прожевала кусок буженины и сказала серьезно:
— Митрофан прекрасный секретарь, сметливый, скромный, аккуратный. Может, его взлет не будет молниеносным, но по ступенькам он поднимется основательно.
— Утешай старуху.
— Не вижу тут старух, тетушка, — притворно удивилась рыжая льстица. — Наблюдаю лишь симпатичную женщину и добропорядочную берендийку, содействующую силам правопорядка.
Дунька переминалась у порога, прислушиваясь. Захария Митрофановна велела ей исчезнуть и обернулась к гостье.
— Самое время о содействии поговорить. За какой надобностью в Крыжовень из столицы целого надворного советника отрядили?
Попович сложила перед собой руки, на мизинце правой чернело пятнышко ружейной смазки.
— Надобность прозывается Блохин Степан Фомич.
— Пристав покойный? Так он в начале грудня еще… — Губешкина подыскала подходящее слово, — в петлю полез.
— Берендийские почтовые службы оставляют желать лучшего, — кивнула девушка, — сообщение о его кончине было получено нами только третьего дня. Меня прислали выяснить обстоятельства смерти.
— Целого надворного советника? — недоверчиво переспросила хозяйка.