"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Воздух — это то, что вокруг нас. Вот это вот... — Керен растопыренными пальцами помахал перед своим лицом. — Прозрачное вот это, понимаете, уважаемый? Тут батя с мастером Лейфой и великим чаром были согласны — это, скорее всего что-то вроде подземного газа, который мы в емкости закаливаем.
— Так газ воняет, — возразил Хуго.
— Подземный — да, воняет. Наверное, потому, что загрязнен всякими веществами, перегноем всяким, навозом, гнилью — всем тем, из чего земля состоит. Если такого газа надышаться, то отравишься и помрешь. Один славный карла и помер, в самом начале, когда мы еще только учились газ добывать. А надземный газ, который воздух, — он чистый, прозрачный. Мы им дышим. Он, значит, наоборот, животворен.
— Ну хорошо, а эфир что такое?
— А эфир — это... — Керен, выпрямившись, широко развел руками. — Это все вокруг. Пустота между твердыми предметами. Пространство. Батя полагал, что он живой и передает наши голоса.
Торонкан аж сморщился.
— Чего?
— Вот вы, уважаемый, болтаете, губами и языком двигаете, производите, будем говорить, упорядоченные звуки — почему мы вас слышим? Как эти звуки в наши уши попадают из вашего рта? Батя полагал: их эфир передает, он как бы вслед за вами, одновременно с вами их повторяет.
— Что-то я не... — начал Чаттан, но Керен, воодушевившийся этой темой и разглагольствовавший теперь без смущения, звонким голосом перебил:
— Да-да, присутствует в этом на первый взгляд противоречие. Казалось бы, если «повторяешь» — значит, не сразу. Как эхо в пещере: сначала шум какой-то, а уж после его эхо подхватит и давай повторять. Вот так и здесь... Но все же не так. Эфир те слова, которые ты как бы в своем рту, ну или прямо перед своим лицом говоришь, подхватывает и повторяет в уши других, тех, с кем ты говоришь, — повторяет им сразу в то мгновение, когда и ты эти слова сказал. Такое вот мгновенное эхо выходит. А взрыв от горючего песка, он тоже эфиром передается. Эфиру в месте взрыва больно становится, и он там как бы содрогается, корчится. И разрушает твердые предметы, которые рядом. Корчи эфира можно направить в нужную сторону. Ну это как если бы я вас ножиком тюкнул в правый бок, то вы бы тогда отскочили влево. Для того чтобы эфир именно ворота сломал, а не просто содрогнулся по всей площади — для этого и нужно взрывные сосиски под ворота подложить. Вообще это… Трудная это материя для понимания.
— Да уж, хитро, — согласился Торонкан. — Ладно, поверю вам. Хотя если меня кто ножиком в правый бок тюкнет, так я не просто влево отскочу, я в ответ правой рукой так наверну, что...
— Правильно! — подхватил Керен. — Потому и нужно убежать прежде, чем огонек по фитилю достигнет зарядной сосиски. Эфиру в этом месте больно станет, он на тебя обидится и может ударить в ответ. Надо спрятаться от него на время, пока он не успокоится. Эфир — он отходчивый, наверное, оттого, что большой, вроде как всеобъемлющий. И потому он добродушный, ленивый тихоня — быстро успокаивается и зла на тебя не держит.
— А все одно выбора нет, — сказал Торонкан. — Значит, будем эфир содрогать. Но у меня еще другой вопрос, попроще. Как это все сделать? К воротам же не подступиться. Нет, может, ночью к ним и подлезешь, но пока будешь камни выворачивать да копать — точно услышат внутри. И тогда чары из окошек заклинаниями тебя закидают, и кибздыц тебе... — он повернулся к Хуго и пояснил: — Это наше северное слово такое. Означает — полный...
— Значит, нужно шум устроить, чтоб не услышали, — возразил Чаттан.
Создавалось впечатление, что Эрик и Гело Бесон так и сидели на сундуках, не шевелясь, с тех самых пор, как Хуго с Торонканом и карлами пошли на площадь. Как только накрывающий вход полог лег на свое место, Чаттан, встав перед лавкой, решительно заговорил:
— Карлы обещают джигу запустить. Для этого на краю площади нужен короткий настил, наклонный. Джига с него подскочит ввысь... — Хуго провел ладонью снизу вверх, показывая предполагаемый прыжок деревянной птицы. — Полетит к пирамиде. Сейчас снова в квартал карл придется идти. Нужно отыскать мастерскую Доктуса Савара, там у него должна быть манна. Далее, когда джига долетит почти до стены пирамиды, на высоте балкона необходимо будет перекрыть этот... клапан, то есть закрыть манну, тогда джига пукать перестанет, пролетит еще чуток и упадет на балкон. Понимаете? Эти двое, — он указал на стоящих рядом братьев, — обещали все так рассчитать, птицу так направить, чтоб она прямиком до балкона долетела. На ней должны отправиться трое самых лучших, самых сильных и ловких воинов. Самых-самых, каких найдем. У них будут такие мешочки с песком и фитилями. Фитили — это веревки особые. Воины должны убить охрану на балконе и дальше спускаться через пирамиду вниз. При этом поджигать фитили и бросать мешочки перед собой. Те будут взрываться. Это значит — огонь и грохот на всю Гору Мира. Как только джига взлетает, карлы с четырьмя воинами, у которых будут большие шиты, подбираются к воротам. То есть делать все ночью надо. Они вырывают из-под ворот два камня, копают норки, кладут туда другие мешочки с фитилями, поджигают. Пока они этим заняты — воины их и себя щитами прикрывают, на случай если из окон заметят. Но будем надеяться, что ночью, да из-за шума, который поднимут те, кто на балкон полетят, их никто не услышит и не заметит. Карлы утверждают, что от взрыва эфир содрогнется и ворота своротит. Тогда внутрь и прорываемся. Все.
Эрик и Гело некоторое время молчали, глядя перед собой неподвижными взглядами. Наконец, медленно повернув головы, посмотрели друг на друга. Эрик кивнул. Гело тяжело выпрямился и сказал:
— Побратим выберет лучшего воина клана. На птице полетит он и мы двое.
— Вот этого я и опасался, — пробормотал Торонкан позади Чаттана.
Глава 4
— Нам холодно, — объявил Сол Атлеко. — Нам нездоровится.
— Уже ночь, и погода портится, — сказал Буга Тэн. — Здесь не слышно, а снаружи буря. Зима, Великий Владыка…
— Без тебя знаем, что зима, — брюзгливо откликнулся Сол. — Наши кости чувствуют это.
В пещере под пирамидой все так же горели факелы, но щелканье бичей и крики надсмотрщиков смолкли. Всех рабов согнали под стену, они сидели там, сбившись тесной толпой, а чернокожие с обнаженными саблями стояли вокруг. Лишь двое остались у колодца: пожилой строитель и карла. Первый на четвереньках стоял возле кладки, пристально вглядываясь во что-то, второй медленно пятился на коленях, удерживая перед собой за концы недлинную палку. На середине ее была намотана бухта из тонкой веревки — гибкого фитиля. По мере того как гномороб двигался, бухта разматывалась, веревка прямой линией ложилась на камни.
Стоящий на четвереньках поднял руку, карла остановился. Поправив что-то, горожанин махнул рукой — гномороб стал пятиться дальше.
— Долго они собираются там копаться? — не выдержал Атлеко. — Надо приказать, чтоб начинали!
Буга Тэн лишь улыбнулся. Хозяин всегда был таким — тревожным, порывисто-суетливым. Но Буга терпеливый, Буга привык и мирится со вздорным коротышкой. Он воспринимал Сола как взбалмошного, капризного, мстительного ребенка, которому нужно подчиняться, потому что ребенок этот, во-первых, платит Тэну деньги, а во-вторых — могучий чар. Но не все его поспешно отданные приказы стоит выполнять, потому что огненноволосый человечек часто сам забывал, какое именно приказание отдал совсем недавно. И потому Буга Тэн стоял молча, наблюдая, как карла медленно приближается к сооруженной рабами каменной стенке высотой чернокожему по грудь. Тэну-то она была по грудь, а вот макушка аркмастера едва виднелась над ней. Солу приходилось вставать на цыпочки, чтобы выглянуть. Камни не были скреплены раствором: чтобы соорудить баррикаду покрепче, не хватало времени — потому с одной стороны поставили еще вертикальную стенку из сколоченных досок, подперев ее двумя бревнами.
Фитиль в бухте закончился, когда между гноморобом и баррикадой оставалось несколько шагов. Карла выпрямился, отбросил палку. Горожанин лег плашмя, заглянул по очереди в два глубоких отверстия у основания кладки, наконец встал и направился к карле. Фитили от сосисок выходили из этих отверстий и соединялись в один, который и разматывал сейчас гномороб.
— Готово, — буркнул он, поворачиваясь и недобро глядя на двоих, прятавшихся за баррикадой.
— Великий Владыка, я бы посоветовал закрыть уши ладонями, — сказал горожанин, приближаясь.