"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– О чем-то спорите?
– Тьерри-Казначей вошел в конюшню и встал по правую руку от меня.
– Обсуждаете вчерашнюю диссертацию мэтра Бинона?
– Не твое дело, - Гвоздь ткнул Казначея пальцем в грудь.
– Вали отсюда, слюнявый, а то пожалеешь.
– И не подумаю, Гвоздь, - неожиданно сказал Тьерри.
– И вообще, не стоит со мной ссориться. Я могу сделать так, что ты вылетишь из пансиона с позором, так что не распускай руки.
– Че? Папаше своему в Рейвенор настучишь, что тебя тут обижают?
– Гвоздь презрительно заржал.
– Ну, давай, будущий рыцарь. Пиши папочке, как тебя тут бьют ни за что.
– И не подумаю никуда писать.
– Тьерри помолчал.
– Просто отец Амори очень не любит, когда нарушают восьмую заповедь. Это где сказано про правую руку, соблазняющую тебя.
– Чего?!
– Того. Будешь возникать, расскажу отцу Амори, что ты по ночам дрочишь в туалете.
За спиной Гвоздя раздались смешки. Верзила тут же обернулся, и смешки смолкли.
– Да вы, козлы, заодно?
– выдавил, наконец, разъяренный Гвоздь.
– Ну, устрою я вам, обещаю.
– Всегда к вашим услугам, добрый сэр, - Тьерри отвесил верзиле издевательский поклон.
– Только перед боем руки помойте, а то.... Брезгую я.
Гвоздь смерил нас ненавидящим взглядом и выбежал из конюшни.
– Не стоило тебе ввязываться, - сказал я Казначею.
– Я бы сам все разрулил.
– Мне было нетрудно, - Тьерри слегка поклонился мне.
– Мне нравится помогать людям, которых я уважаю.
– Спасибо, - я протянул парню руку.
– Буду рад называть тебя своим другом.
– Взаимно, сэр Эвальд, - Тьерри ответил на мое рукопожатие.
– Думаешь, он на самом деле из-за диссертации на тебя зол? Все уже знают в отряде, как ты с вампирами воевал. И про девушку твою в Рейвенорской академии. Гвоздь тоже знает. Поэтому и завидует.
– Так мне от этого не легче, сэр Тьерри.
– Тебя только что Грэвел спрашивал. Какое-то срочное дело. Так что поторопись.
" - Милая моя Домино! Что случилось? Почему ты мне не пишешь? Уже больше двух месяцев я жду от тебя письма, а их все нет и нет. Ты здорова? Или может быть, ты разлюбила меня и не хочешь мне писать?"
Подумав немного, я зачеркнул последнее предложение и задумался. Очень трудно писать письма, когда тебя все больше и больше охватывает отчаяние.
" - Прости, что я думаю о тебе плохо, но твое молчание меня очень беспокоит, - продолжил я.
– Я и сам страдаю оттого, что не могу быть рядом с тобой. Так-то у меня все отлично. Подготовку я прохожу успешно, и если все будет идти так, как идет сейчас, уже после дня Улле я получу звание послушника и право носить меч. Но меня это не радует, а все потому, что я так давно не получал от тебя писем!
Домино, я только сейчас понял, как мне одиноко. Нет, у меня в Данкорке много друзей, но говорю я с ними большей частью о наших делах. А вот поговорить по душам, пооткровенничать не с кем. Я бы сейчас отдал все на свете, чтобы увидеться с тобой. У меня часто бывает желание все бросить, сесть на коня и скакать в Рейвенор, а там просить твое начальство позволить мне хотя бы увидеть тебя! Я ужасно тоскую по тебе, маленькая моя. Может быть, настоящая любовь и не боится разлук, но я устал от одиночества. Я безумно хочу увидеться с тобой и сказать, как же сильно я тебя люблю.
Домино, я прошу тебя об одном - если ты больше не любишь меня, то прямо напиши мне об этом. Конечно, для меня это будет жестоким ударом, но не будет этой тяжелой неопределенности, которая так меня угнетает. Я верю и надеюсь, что все мои дурные мысли - всего лишь глупая мнительность, и на самом деле твое отношение ко мне не изменилось. Но если я все-таки прав, скажи мне об этом. Так в наших отношениях появится ясность..."
– Не пойдет!
– пробормотал я и зачеркнул весь последний абзац. Выругался. Потом, подумав немного, скомкал все письмо и сунул в карман. На душе было смутно и погано - совсем как за окном казармы, где с утра лил, не переставая противный октябрьский дождь.
Меня все забыли. Домино меня забыла. В чужом мире я остался совсем один, и никому нет до меня дела.
Если так, остается только повеситься от тоски и горя.
Или все совсем не так плохо, и это осенняя погода так на меня действует? Обычная осенняя депрессия, взявшая меня за горло?
Уже вечер. Скоро пробьет колокол, и мои товарищи будут спать, а я не буду. Опять полночи не засну. Буду думать о Домино под стук дождевых капель по крыше казармы. Неужели она действительно...
Нет, не может быть, она не могла так со мной поступить! Она не могла меня предать...
Завтра обязательно напишу ей письмо. Соберусь с мыслями - и напишу. Не могу больше оставаться в неведении.
Не могу - и не хочу...
То ли спал я, то ли не спал. Вроде только закрыл глаза - и меня начали трясти.
Это Грэвел.
– Подъем, пахол!
– скомандовал он.
– Одевайся и за мной!
– Что за хрень?
– не выдержал я, пытаясь разлепить глаза.
– Сейчас узнаешь.
Я надел рубашку и штаны, но министр заставил меня еще и кольчугу с сюрко надеть. И кинжал взять. То есть, я должен выглядеть по полной форме. Интересно, чего ради?
Когда я был готов, Грэвел при свете масляного фонаря оглядел меня с головы до ног, велел расправить складки сюрко под поясом и повел в то крыло пансиона, где жило начальство.
– Куда идем?
– не выдержал я.
– Молчать!
Министр привел меня к дверям кабинета начальника центра. Постучался и, получив разрешение войти, открыл дверь и втолкнул меня внутрь. Шевалье де Лагранс был не один. И как я был рад, увидев, что собеседник шевалье - это Лукас Суббота. Причем мой старый приятель дампир сменил имидж: теперь, с ног до головы упакованный в черную клепанную стальными гвоздиками кожу и с длинным мечом на поясе, он выглядел очень внушительно. Капли дождя на его костюме еще не просохли, значит, Лукас приехал в пансион совсем недавно.