"Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
С двух сторон к ийлуре подступали слуги лекаря. Один, два, три… пятеро. Среди них всего один элеан, вооруженный парными кинжалами, а остальные – ийлуры.
«И наверняка кто-то уже спешит звать городскую стражу», – мрачно подумала Эристо-Вет.
События развивались явно не в ее пользу. Мелькнула мысль – а не ловушка ли все это? И если это так, то кто, кто – во имя Покровителей – мог ее подстроить? Не метхе Альбрус же, в самом деле?!!
Ийлура не стала дожидаться, пока чрезмерно усердные слуги доберутся до нее. Хвала Фэнтару, дом старого Мееталя был построен так, что лестница, ведущая на второй этаж и к кабинету лекаря, плавно переходила в подобие балкона, нависающего над холлом первого этажа. Посему Эристо-Вет, для острастки очертив вокруг себя сверкающий сталью круг, перескочила через перила и таким образом избавилась от необходимости прорубать себе путь к лестнице.
– За ней! – рявкнул кто-то басом, – держи!
Эристо-Вет опережала их всего на несколько вздохов, но этого хватило, чтобы первой добраться до гостиной.
– Хвала Богам, ты еще жив!
На побелевшем лице Дар-Теена отразилась тихая радость, тут же сменившаяся недоумением, когда Эристо-Вет, хрипя и задыхаясь от напряжения, принялась стягивать его с кровати.
– Эристо… детка… что ты делаешь? Зачем?
– Уходим, уходим, – буркнула она.
Несколько бесцеремонно оставив ийлура прямо на полу, она метнулась к сваленным в углу их дорожным мешкам, выхватила камень портала и поставила его рядом с замершим Дар-Тееном. Походя расквасив каблуком слишком любопытный нос, сунувшийся в дверь, и обливаясь потом, ийлура четырьмя росчекрами изобразила на полу некое подобие квадрата. Поправила мешки на плече.
– Все. Ходу отсюда!
Последним, что она увидела сквозь мятно-зеленое свечение, были застывшие в изумлении и перекошенные искривлением пространства лица доблестных слуг. Пальцы заныли от напряжния, когда раскручивающийся портал подхватил и понес ее и Дар-Теена вперед, сквозь материю Эртинойса.
И первое, что она услышала – когда сияние погасло, были слова старого синха:
– Ты с ума сошла!..
Глава 11
К закату от Храма
Их путешествие продолжалось, невзирая ни на что. Даже если весь день Лан-Ар твердил себе, что должен уйти, сбежать от этого сумасшествия, воплотившегося в прекрасный образ рыжеволосой ийлуры. С наступлением темноты силы куда-то девались, и он снова тонул в беспроглядной черноте глаз Нитар-Лисс, как мошка в меду, и снова обжигала пальцы ее белая кожа, как горящий лед… Замкнутый круг, разорвать который мог кто-то сильный, а Лан-Ар, наверное, таким не был. И каждый раз он корил себя за эту слабость, и точно также каждый раз находил оправдание – то в своем бытии рабом Храма, то в мифических сокровищах, о которых нет-нет, да заговаривала Нитар-Лисс.
…Прошло два дня с того достопамятного утра, когда Нитар-Лисс вызвала жреца Шейниры на поединок и одержала верх. Щеры бодро трусили сквозь заросли, ломая хрупкие побеги плюща, отчего те брызгали едким, остро пахнущим соком.
Но щерам все равно, им не привыкать к Диким Землям, им нипочем и душные ночи, и жаркие, распаренные под солнцем джунгли, и тучи гнуса всех пород. – «А дальше будет еще хуже», – заметила Нитар-Лисс, глядя на попытки Лан-Ара отогнать мошкару. Ийлура порылась в своем мешке и добыла две густых сетки. Ими обмотали головы, отчего дышать стало еще тяжелее, но зато исчезла необходимость хлопать себя по лицу и без толку размахивать руками.
Ийлура не солгала. Дальше к жаре, духоте и мошкам добавились еще и болота, заслуженно получившие прозвище «Бродячие».
– Дикие земли берегут Темный Храм, – пояснила Нитар-Лисс, когда щеры уперлись в топь, едва прикрытую изумрудной ряской, – на карте это болото гораздо севернее, а мы движемся пока что к югу.
Лан-Ар внимательно слушал, не перебивая. За время их бешеной скачки сквозь джунгли он уже привык к тому, что порой Нитар-Лисс начинает заговаривать о сущих пустяках, а потом, нет-нет, да скажет что-нибудь этакое, о чем Лан-Ар не то что не знал, а даже не представлял себе, что такое возможно.
И щеры медленно двинулись вдоль кромки болота, обходя с севера. Так уж повелось, что щеры чуют, когда под обманчиво-густой травкой не твердь Эртинойса, а провал в шейнирово царство, заполненый вонючей черной жижей.
– Мы пройдем рядом с долиной, и ты даже сможешь увидеть Храм Шейниры, – помолчав, добавила она.
Голос из-под сетки звучал глухо, как будто издалека. И, наконец, ийлура закончила свою мысль:
– А затем нас ждет портал, который приведет к предгорью, на границу Черных Песков.
…Портал. Это было нечто новое для Лан-Ара. Когда-то, очень давно, Ин-Шатур обмолвился о существовании коридоров, построенных древними кэльчу не иначе как при помощи самого Хинкатапи.
«Ходы пронизали Эртинойс, словно кротовьи норы», – читал Посвященный вслух, аккуратно листая потрепанную книгу из библиотеки Храма, – «на севере их нет, первый вход расположен в Ничейных степях и добраться до него не представляется возможным, ибо кочевники хорошо стерегут границы своих владений. Известно, что он ведет к Кар-Холому, столице маленького народа. Следующие три входа можно найти на востоке Эртинойса, еще пять разбросано по Диким землям… Но до сих пор никто так и не составил точной карты направлений, ибо никогда не знаешь, куда ведет тот или иной портал».
Затянутые в тонкую перчатку пальцы Нитар-Лисс мимолетно коснулись «Третьего глаза».
– Синхи составили такую карту, – не оборачиваясь, ответила она на так и не высказанный вопрос Лан-Ара, – поэтому я знаю, куда иду и где выйду.
И, уж совсем неожиданно для Лан-Ара, начала рассказывать о том, откуда появились порталы.
… Все случилось тогда, когда Покровители решили дать смертным любовь. Любовь к красоте. Это было так давно, что ныне дивный дар богов почти выпарился из душ, узорчатой дымкой унесся в небеса. Отались жалкие крохи, мужчины любят женщин, женщины мужчин и своих детей, и при этом проживаем мы свой век сущими слепцами, в сером тумане дней не видя истинной красоты, которая разлита вокруг нас. Разве что в миг последнего вздоха, перед тем, как покинуть Эртинойс, мы замечаем и божественную глубину небес, и мимолетные тени облаков, скользящие по заснеженным горным вершинам, и неповторимую гармонию каждого, даже самого невзрачного цветка. И тогда вместе с последним вздохом мы просим – Покровители, не дайте мне уйти сейчас, когда я только-только смог разглядеть то прекрасное, что окружало меня с самого рождения… Но слишком поздно. И любовь, только проснувшаяся, покидает этот мир, чтобы уже никогда не вернуться… Впрочем, раньше было не так.
Дар любви был силен тогда, у начала Эртинойса. Ийлуры влюбились в солнечный свет, в сочные краски дня. Синхи находили непревзойденной прелесть ночи (и правда, разве можно придумать нечто более прекрасное, чем долина Золотых роз, спящая в паутинке лунного света?). Элеаны любили свои горы, снежные вершины, тающие в вечерних сумерках, зыбкие тропы над краем пропасти. Ну, а кэльчу – о них разговор особый. По воле Хинкатапи получилось так, что его дети увидели истинную красоту Эртинойса в том, что ныне зовется драгоценностями. Они великолепны, не так ли? Агаты, сапфиры, изумруды, рубины – все не счесть, но для нас это просто камни. Для кэльчу они стали подобием Бога.