"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
И главное, она осознала, что не все, услышанное ранее об Агуше, было сказками. Вполне вероятно, правдой были и обитавшие в подвале особняка черные виноделы. Против них не поможет уже никакой щуп. Олюшка расстегнула кобуру, достала «Канду» и, затаив дыхание, мелкими шажками, держа в левой руке прут, а в правой пистолет, все-таки двинулась дальше – отступать она не собиралась.
Один из коридоров вел в помещения, тоже не покрытые крышей, стены его, хоть и едва-едва, все-таки были видны. Другой тонул в кромешной тьме – там успели положить крышу. Еще один был завален кирпичом и прочим строительным мусором, но слабый свет северной июльской ночи туда все же проникал. И хотя почему-то именно в него хотелось свернуть Олюшке, она понимала, что, даже если не наткнется на очередную оказию, поломает там в полутьме ноги, а то и вовсе свернет себе шею – о спичках в очумелой лихорадке побега она как-то не подумала. По той же причине не имело смысла соваться в темный коридор, так что особого выбора у нее теперь и не было. Поводя перед собой щупом и крепко сжимая в другой ладони рукоять «Канды», Олюшка медленно двинулась вдоль мрачных кирпичных стен, казавшихся при слабом освещении не оранжево-красными, а темно-серыми, будто кладка могильного склепа.
И тут она услышала далеко впереди слабый шорох. Олюшка напрягла зрение, но это ей не помогло, разглядеть в сгущавшемся впереди серо-графитовом мраке было ничего невозможно. Поворачивать назад в ее планы уж точно не входило, поэтому Олюшка продолжила путь вперед, только еще более осторожно, чтобы не привлечь чужое внимание звуками шагов. Она думала так: идти вперед до конца, откуда и раздался шорох, было все равно ни к чему, там скорее всего располагался еще один вход в здание, он же выход, которым она пока не собиралась воспользоваться. В любом случае нужно было найти ведущие во внутренние помещения двери, а также лестницу, по которой стоило подняться на второй этаж. Не мешало бы также найти и вход в подвал – хотя бы для того, чтобы знать, откуда может прийти опасность в виде черных виноделов, если, конечно, таковые существовали в принципе.
Олюшка увидела уже с правой стороны прямоугольник сгустившейся черноты, наверняка означавший проход или в комнаты, или на лестницу, когда услышала вдруг сзади окрик: «Стоять!» Голос был женским, но осознать это сразу она не успела и сделала машинальный прыжок вперед, чтобы скрыться в проеме до того, как в спину начнут стрелять, – не сомневалась, что такой выстрел последует. И Олюшка почти успела поравняться с черным прямоугольником, как впереди, ослепив ее, внезапно вспыхнул яркий свет. Уже ничего не видя, она сделала оставшиеся пару шагов и буквально рухнула в спасительный проем, когда по ушам шарахнул грохот короткой очереди. Но не сзади, а как раз спереди, откуда лился свет. Позади же яростно выругались и тоже дважды выстрелили. Вот теперь-то Олюшка и поняла, что кричала и ругалась именно женщина, и первым делом подумала, что это кто-то из «Крутых» – наверняка ее заметили и шли следом. Правда, в группировке помимо нее были лишь две женщины: повариха Наталья – несмотря на исполняемые обязанности, невероятно худая и уже очень старая, лет за шестьдесят, – и хромая злобная Татьяна, которая после неправильно сросшегося перелома редко выбиралась из дома, разве что на самые близкие вылазки, да и то под чьим-нибудь сопровождением. И ту, и другую сложно было здесь ожидать, но ведь кто-то за ней все же пошел… Впрочем, Олюшке было сейчас не до рассуждений. В почти полной темноте она скорее нащупала, чем разглядела под ногами ступени. Лестница вела как наверх, так и вниз. И вверху благодаря отсутствию крыши было все же светлее, чем здесь, а вот внизу все тонуло в кромешной черноте, словно в озере дегтя.
Первым порывом было подняться наверх. Уже занеся над ступенькой ногу, Олюшка снова ее опустила. Поднимаясь, она стала бы видна снизу, а то, что преследователи будут здесь с мгновения на мгновение, она ничуть не сомневалась. И отправилась вниз, в жуткую, но казавшуюся сейчас единственным спасением тьму.
Глава 24
Спускаться было невероятно сложно – в одной руке Олюшка продолжала нести прут, ведь оказии подстерегали повсюду, в другой сжимала рукоять пистолета, так что держаться за перила, если они тут, конечно, имелись, или даже просто за стену не представлялось возможным. Ступеньки приходилось нащупывать ногами, да еще и стараться не производить при этом шума. Сосредоточившись на этом, она отвлеклась от происходящего наверху, да там, собственно, ничего больше и не происходило. Отблески света полностью исчезли – видимо, тот человек, что возник впереди, погасил фонарь, дабы не стать мишенью. Стрелять оба преследователя тоже перестали, по той же, вероятно, причине – чтобы вспышками выстрелов не обозначить себя. Оставался еще вариант, что пули того и другого (точнее, другой) уже достигли цели и стрелять теперь было попросту некому, но верилось в это слабо.
Олюшка спустилась на десять ступенек, когда не смогла нащупать одиннадцатую – дальше был твердый ровный пол. Лестница либо закончилась, либо это была площадка между ее пролетами. В любом случае Олюшка решила немного постоять на месте, чтобы перевести дух, а заодно и прислушаться. Сверху, из коридора, откуда она пришла, вроде бы раздался какой-то шорох, но она не была в этом уверена – в конце концов, то могли быть звуки ветра или шелеста листвы снаружи. А вот внизу… Она даже затаила дыхание, но это ничего не дало; вокруг был лишь кромешный мрак – и только. Тогда Олюшка стала осторожно ощупывать пространство возле себя прутом. Впереди не обнаружилось никаких преград, поэтому она сделала два маленьких шага. Вновь поводила прутом – шагнула чуть дальше.
А потом впереди что-то тускло блеснуло. Олюшка замерла и впилась взглядом во тьму. Подождала, но нет – полный мрак. Она решила, что зрение сыграло с ней шутку, и опять вытянула перед собой прут. В следующее мгновение ветка резко дернулась из ладони, ободрав кожу. Удержать ее не удалось, но теперь Олюшка знала, что зрение ее не подвело, впереди точно что-то было – опасная оказия или…
Это были не осознанные мысли, а скорее, что-то на уровне инстинктов, поскольку на какие-либо размышления у нее просто не было времени. И те же инстинкты заставили ее нажать на спусковой крючок «Канды». Вспышка выстрела высветила шагах в пяти перед ней бесформенную темную массу – чуть менее черную, чем сгустившуюся позади тьму. И вроде как не абсолютно сплошную, а разбавленную такими же разбухшими кляксами, как и та, что была рядом.
Теперь перед глазами Олюшки плавали розовые пятна – последствия яркой вспышки, – и не было больше прута, чтобы нащупывать ступеньки. Впрочем, она бы и так не стала этого делать, поскольку непередаваемый ужас погнал ее назад, отбросив, как нечто пустое и безобидное, страх споткнуться и упасть. Возможно, мышечная память, а скорее, все то же везение помогли ей взлететь вверх по лестнице за считаные мгновения. Она задержалась лишь перед ведущим в коридор проемом: куда дальше – еще выше по лестнице, где, вполне вероятно, негде будет укрыться, или под пули преследователей? «Под пули! – завопило из глубин подсознания. – Там хотя бы люди, а не утырки!»
Олюшка вылетела в коридор и едва не завопила от счастья – хоть перед глазами и продолжали еще плавать пятна от вспышки, они уже не были столь яркими, чтобы помешать различить и стены вокруг себя, и, самое главное, еще более светлый прямоугольник входа, откуда она и попала в здание. Там шевельнулась тень – Наташкина или Танькина, смотря кто из них ее выследил. Но даже любой из них была сейчас рада Олюшка, ведь они были реальными, из плоти, человеческими существами, а не бесформенными исчадиями подземелья.
– Уходи! – закричала она, размахивая свободной рукой. – Там виноделы!
– А ну стой, где стоишь! – раздался грозный окрик с другой стороны. – Дернешься – буду стрелять!
Удивительно, но этот голос тоже был женским. Первой мелькнувшей мыслью было: «Так они обе здесь, и Наталья, и Татьяна! Запечатали меня с двух сторон!» Но нет, тогда было непонятно, зачем они стреляли друг в дружку, да и голос… он был точно ей не знаком.
– Не могу стоять! – выкрикнула она в ответ. – Там черные виноделы, они сейчас вылезут!
И Олюшка побежала к ближнему выходу, ожидая выстрела в лицо от своей бывшей соратницы или пули в спину от незнакомки. Умереть от пули все равно казалось в сотню раз слаще, чем быть разорванной, проглоченной, поглощенной мерзкими черными созданиями.
Стрелять пока никто не стал, зато сзади раздался звук быстрых шагов. Включать фонарь незнакомка не стала, все еще опасаясь встречных выстрелов, но и в черных виноделов не поверила, а может, просто не поняла смысла Олюшкиного предостережения. Правда, зачем она погналась за ней в принципе, тоже было непонятно – логичней было просто развернуться и исчезнуть в июльской ночи. Но у преследовательницы имелась своя логика, которая довела ее уже до проема в подвал, когда Олюшка обернулась и увидела, как оттуда, подобно огромному кому грязи, вывалилось черное нечто и протянуло к женской фигурке с автоматом выросшие из жуткого тела толстые щупальца.