"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Хреновые, если сказать точнее. И не то чтобы им, как в той поговорке, что-то мешает, но все танцы тут — только на сцене театра, да и там тоже все не очень понятно. В масках с перьями и в пестрой одежде не очень-то и попляшешь. Не, ну приступ эпилепсии на сцене изобразить, или призыв демона — это у них выходит нормально, но танцами такое сложно назвать. Хотя те две мертвые девки в лесу танцевали прикольно, но больше я здесь подобного ни разу не видел. И тем непонятнее было наблюдать в этом зале такую толпу народа.
Всего тут находилось около ста человек. Мужчины и женщины в очень дорогой одежде стояли небольшими группами и о чем-то
— Нам, наверное, очередь надо занять? — хмыкнул я, оглядев с порога зал. — А то вон уже сколько народа в приемной.
— А? — Нори с видимым усилием оторвал взгляд от открывшегося великолепия и непонимающе посмотрел на меня. — Зачем очередь?
— В смысле, зачем? — покачал головой я и кивнул на толпу народа в зале. — А эти все к Пушкину, по-твоему, пришли, или что?
— К какому ещё Пюш-ки-но? — с трудом выговорив незнакомое слово, Шоджи удивленно посмотрел на меня. — Вам же к Его Величеству…
Сдержав неуместную здесь улыбку, я учтиво кивнул в ответ на приветствие какого-то мужика, и сквозь зубы уточнил:
— Все эти люди тоже пришли на приём к Императору? Или они и впрямь собрались танцевать?
— Танцевать? — на лице Нори наконец появилось осмысленное выражение. — Брат, ты о чем?
Да еп! Я уже собирался в понятных фразах описать сложившуюся ситуацию, когда Шоджи наконец пояснил:
— Таро-сан, эти люди здесь находятся, потому что им это разрешено. Величайшая привилегия, которой удостоены лишь избранные. В этом зале заключаются торговые соглашения, обсуждаются законы перед представлением их в Канцелярию Императора, принимаются решения, влияющие на политику всего государства. Его Величество редко принимает кого-то сам, но привилегии — на то и привилегии…
«А, ну раз так, то вопросов нет, — поблагодарив Шоджи за пояснение, мысленно хмыкнул я. — Эти ребята, оказывается, тут просто работают. Нет, понятно: привилегии и все дела. Нужно выходить в свет, чтобы тебя не забыли, но для этого не обязательно подрываться с кровати с утра. Это только мы с Нори, как Винни Пух с Пятачком, с утра по гостям шляемся. Песенки, правда, не поем, да и медом нас хрен кто накормит…»
Прибыв вчера в представительство, мы отмылись после долгой дороги, отъелись, и я даже немного поспал. Нори отсыпаться не стал. На брата напала любовная меланхолия, а тут еще Шоджи рассказал, какая принцесса красивая, и понеслось. Вечером, когда мы пили чай с местными сладостями, в представительство заявился суровый мужик при полном параде, и сказал, что Император ожидает нас обоих завтра с утра.
Уж не знаю, что там случилось. То ли Ивата передал Императору наш разговор, и в том взыграли отцовские чувства. То ли они взыграли по какой-то другой причине, или этот вызов обычное человеческое любопытство, но, как бы то ни было, Шоджи такая поспешность совсем не обрадовала.
Император, по словам сэнсэя, мужик крутой и все проблемы привык решать быстро. То есть — не позови он нас, и можно было бы облегченно выдохнуть, но он позвал и позвал фактически сразу. Впрочем, Нори этот вызов совсем не расстроил, ну а мне так вообще фиолетово. Вопрос с Императором все равно пришлось бы решать, и лучше сразу
Странное какое-то с утра ощущение. Словно сидишь и читаешь детскую книжку, о том, как Емеля съездил к царю во дворец. Нет, я понимаю, что все вокруг ни хрена не смешно, но и заморачиваться повода никакого не вижу. Император нас не сожрет. Ну разве что наорет, или попытается запугать, но мы уже и так пуганные. Ну, а тех ублюдков, что пытались убить нас в горах, я ему никогда не забуду. И даже если нанимал их не он, сам факт говорит о многом.
Утром, собравшись и позавтракав, мы прибыли во дворец, и тут Нори поплыл. В том смысле, что дворец оказался натуральным дворцом: с фонтанами статуями и парком, размером едва не с Сокольники. Дорожки из мраморной плитки, резные беседки, фигурные клумбы и подстриженные кусты привели моего брата в культурный восторг. Нет, внешне Нори оставался холоден и невозмутим, но я-то знаю своего кровного брата. При всем при этом у него и самого в Ки есть точно такой же парк, но, видимо, в чужих руках известный предмет всегда кажется толще.
Дворец — да… Он был как минимум в три раза больше, чем у Ясудо, но, как по мне, внутри совершенно не отличался. Татами, лестницы, картины на стенах и окна с видом на реку… Достаточно побывать в резиденции какого-нибудь правителя, чтобы точно знать, что увидишь у остальных. Японцы — ни разу не итальянцы, с их дворцами и кучей архитектурных изысков. Это ни хорошо и ни плохо. Это так, как оно есть…
— Князь Ясудо Нори! — прокричал опомнившийся распорядитель, и мы, не торопясь, отправились к дверям, находящимся в противоположной части помещения.
Меня, понятное дело, никто объявлять не стал, но я совсем не расстроился по этому поводу. Лишняя известность совершенно не в кассу, особенно в городе, которому покровительствует предполагаемый враг. Нет, я пока что не уверен в том, что Такэми — предатель, но необходимо быть начеку. Да, меня невозможно отличить от обычного человека, но вдруг найдется кто-то, кто вспомнит, как звали Мунайто? Так что чем реже тут звучит мое имя — тем лучше, а представляться так вообще проще Лисьим хвостом.
По семидесятиметровому залу мы шли не меньше пяти минут. Незнакомые люди в строгой одежде с холодными, оценивающими взглядами кланялись, приветствуя одного из Ясудо, и мне приходилось приветствовать их в ответ. Со стороны это напоминало какой-то театр абсурда. Я чувствовал себя так, словно снял всю одежду на входе и без штанов заявился на светский прием. Нет, меня совершенно это не напрягало, и я просто пытался запомнить лица придворных.
Когда уже казалось, что с расшаркиваниями все закончилось, нам навстречу вышел невысокий худой японец в строгом, расшитом серебром кимоно. Поклонившись, чуть ниже, чем того требовал этикет, он поднял на Нори взгляд и произнес:
— Доброе утро, господин князь! Я Ватанабэ Озэму — посланник клана Хояси в столице. Наш клан просит вас не упоминать сегодня некоторые подробности последних дней жизни Ясуо-сама.
М-да… Вот так в двух фразах — последние наши несколько месяцев. И мужика понять можно — у нас просто нет времени на длительные беседы, но все ведь понятно и так…