"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Что-то у меня аппетита нет, — промолвила я, покосившись на куски сыра и ветчины, лежащие рядом на тарелке и ждущие своего часа. — У тебя есть аптечка?
Макс кинул на меня взгляд исподлобья и продолжил орудовать ножом, но потом соизволил указать:
— В шкафчике слева от тебя, на нижней полке.
Я достала аптечку, усадила Нису на высокий барный стул и начала обрабатывать уже успевшие подсохнуть царапины.
— Чё это была за хрень? — требовательно спросила она, пристально рассматривая лицо Макса.
— Какую конкретно хрень ты имеешь ввиду? — вопросом на вопрос ответил Макс, продолжив готовить сэндвичи с таким видом, словно ничего не случилось и вообще мы все сегодня здесь собрались ради бранча у него на лужайке перед домом.
— Вот эту мохнато-шипящую хрень, которой прикидывалась соседка Ди, непонятно что делающая ночью в твоем доме! Ну, или мохнато-шипящая хрень прикидывалась соседкой Ди, тут у меня тоже имеются вопросы.
— Мириам, как и её дочь Далила, принадлежат к древнему виду оборотней-ласок.
— Чего? — поперхнулась подруга, а я застыла с недонесенным до её руки ватным тампоном, смоченном в антисептике.
— Они оборотни — ласки, — спокойно пояснил хозяин дома.
— Что-то я никогда о таком не слышала, — пробормотала Ниса с явным недоверием к озвученной информации.
— Когда-то видов оборотничества было очень много, — начал разъяснять нам Макс, размазывая сливочный сыр по куску хлеба. — Каждый из видов развивался по-разному, как с биологической точки зрения, так и с исторической. Некоторые из видов вымерли. Других целенаправленно уничтожили. Третьи начали скрываться, избегая судьбы двух предыдущих. По своей природе ласки — непревзойденные охотники. Они быстрые, проворные, у них крайне чуткое обоняние и высокий уровень коллективного интеллекта при проживании в колонии.
— Что-то мне твоя подруга не показалась ни быстрой, ни проворной, — с чувством собственного превосходства подметила Ниса. И я была с ней солидарна. — В драке она так себе.
— Потому что Мириам не привыкла драться, — все еще оставаясь подозрительно сдержанным, пояснил Макс, потянувшись к блюду с зеленью. — Особенно в состоянии полуживотной формы, так как обернуться до конца она не успела.
— Зачем тогда в драку полезла? — спросила я, снимая защитную пленку с пластыря. — Она первая на нас напала. Мы её вообще не трогали, даже не подозревали, что в доме кто-то кроме тебя есть.
— У ласок очень силен родительский инстинкт, свою «норку» они будут защищать до конца. Вас она расценила как угрозу, но так как Мириам уже очень давно не использовала свою вторую ипостась, в которой очень сильны животные инстинкты, то не смогла вовремя остановиться, даже когда узнала.
— Хреновый из неё защитник, — хмыкнула Ниса, поморщившись, когда я начала накладывать пластырь. — Я бы сказала, что вообще никакой.
— Что она делала в твоем доме? — напомнила я о так и не разъясненном вопросе, не отрывая взгляда от руки подруги. — Да еще ночью.
— А что вы делаете в моем доме? — прозвучал встречный вопрос. — Ночью?
— Пришли парочку вопросов задать, — первой ответила подруга. — Например, не заглядывал ли ты намедни в квартиру к своей предполагаемой будущей супруге?
— Почему же, предполагаемой? — в голосе Макса, на которого я по-прежнему старательно не смотрела, зазвенела едва сдерживаемая злость.
— Оставим эту тему для другой, такой же неприятной беседы, — остановила его банши. — Ответь на вопрос, если хочешь, чтобы обсуждение твоей свадьбы вообще состоялось.
— Ладно, — легко согласился Макс. Я, наконец, оторвалась от травмированной конечно подруги и как раз в тот момент, когда он отвернулся к большому, сверкающему хромированными деталями холодильнику, чтобы достать сок. Мы с Нисой успели обменяться взглядами и парочкой условных жестов.
— Мириам оказалась в моем доме очень просто — я хотел защитить её дочь, забрав оттуда, где ей угрожала опасность. Но делать это без ведома матери, которая после короткого разговора быстро осознала всю серьезность ситуации, было бы очень глупо. Я не хочу быть привлеченным по статье похищения малолетней, а потому пришлось привезти к себе домой и ребенка, и её мать, поскольку мне подумалось, что здесь им будет безопаснее всего. Видимо, я ошибся.
— Да, индюк тоже думал, — придирчиво разглядывая приготовленные Максом бутерброды, заметила Ниса. — Как известно, стал обедом.
— Прошу к столу, — позвал Макс, разливая по высоким бокалам апельсиновый сок. — Уверен, ужин вы пропустили, с обедом тоже не заладилось. Да, Ди?
И Макс посмотрел на меня — требовательно, пытливо, словно заглядывая в самую душу и взбалтывая осадок на донышке.
Я вернула аптечку на место, подошла к столу, взяла бокал и нарочитоо пристально разглядывая запотевшее от холодной жидкости стекло, задумчиво произнесла:
— Что ты искал в моей квартире?
Макс взял с тарелки сэндвич, бездумно покрутил его в руке, вернул обратно и ответил:
— Я хотел найти то, что когда-то давно дала тебе твоя мать.
Глава XXXI
— Моя мать? — вскинула я бровь, отставляя стакан, чтобы не швырнуть его в Макса. — Причем здесь она?
— Притом, что вся заварушка, с последствиями которой мы столкнулись сейчас, началась очень-очень давно.
— О, — Ниса подхватилась со своего места, ухватила барный стул за железную гнутую спинку, со крипом и грохотом подволокла его к столу, и уселась обратно, уже поближе к нам. — Кажется, настало время офигительных историй.
— Как же иногда хочется тебя задушить, — с мечтательной улыбкой и хмурым взглядом сообщил Макс.
— Аналогично, дружочек, аналогично, — отсалютовала ему бутербродом подруга.
— Так, что там про мою маму? — нетерпеливо пресекла я нарастающую перепалку.
— По официальной теории твоя мама умерла.
Я решила уточнить.
— Говоря об окончании жизни, мы используем слово «ушел» или «ушла», обозначая, таким образом, что один из нас отправился навсегда туда, куда другим нет дороги.