"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Я знаю, что Гриша делится информацией о моих делах с Князем. Он делает это, потому что думает, будто так защищает тебя. И он знает, что я знаю, но его это не останавливает. А я позволяю ему продолжать.
К коже прикоснулось что-то теплое и мокрое, от чего начало ощутимо пощипывать. Я вытянулась, словно меня тетивой натянули на лук. И зашипев сквозь зубы, услышала успокаивающее от Макса:
— Потерпи немного, скоро станет легче.
— Зачем Грише защищать меня?
— Потому что Гриша хочет тебя себе. Он хочет сделать тебя не просто своей любовницей, он хочет сделать тебя своей парой. Знаешь, что это значит у волков? Несмотря на свой весьма своеобразный стиль жизни, волки моногамны. Они выбирают себе спутницу один раз — и навсегда. Если подруга погибает, волк остается один и не создает пару повторно, храня верность своей возлюбленной. Ради своей пары волк готов отдать жизни — лишь бы вторая половина выжила. У вервольфа может быть потомство только от любимой, а в случае с вожаком — дети верховной пары считаются самым главным сокровищем стаи. Они растут в окружении всеобщей заботы и любви, их пестуют всей огромной семьей. При этом подруга вожака восходит на второе место в иерархии стаи. Она — все равно, что он, её слово — его слово, её решение — его решение. Никто не может даже бросить ей вызов, она — неприкосновенна. Звучит почти идеально, не правда ли?
Под собственное повествование Макс аккуратно и методично протирал мое плечо, уделяя особое внимание порезу и стараясь не повредить ткани еще сильнее, чем он уже сделал это ножом. Я такое старание оценила, но мысленно.
— Не для меня. Ненавижу идеалы, особенно — чужие, — проворчала я, терпя боль. — Толку в них никакого, лишь одна головная боль.
— Гришу не интересует, во что ты веришь и что любишь. Он руководствуется инстинктами вожака-оборотня, для которого ты — желаемая и желанная женщина. Вот только жизнь, которую он может тебе предложить, весьма специфична. Оборотнем он тебя сделать не может, но если ты станешь его подругой, то жить придется по законам стаи. Например, ваша первая ночь должна пройти в присутствии стаи. Иначе ваших детей никогда не признают, как потомков главной пары. Если вожак погибнет — подруга отправляется следом за ним. На жизнь без него она не имеет права. И должна либо покончить с собой, либо позволить членам стаи убить себя. А знаешь, как убивают волки? Разрывают на куски. Подруге вожака придется участвовать во всех ритуалах стаи, а их много, и большинство — покажутся дикими той, что сама не является оборотнем.
Договорив, Макс оставил в покое мое плечо. Совсем рядом что-то вновь заплескалось, будто он решил прополоскать белье.
Приоткрыв и скосив один глаз, я увидела бывшего друга склоненным над тазиком и промывающим кусок белой ткани. Вода в тазике была окрашена в подозрительно светло-зеленый цвет. И вокруг витал аромат трав.
— Тебе нравится меня лечить? — вопрос был риторическим, потому что спокойно мне не лежалось. Хотелось либо сбежать, либо уснуть — другие варианты не устраивали. — Лучше бы тебе нравилось меня не калечить.
— Мне нравится все, что связано с тобой, — невозмутимо согласился Макс. И продолжил: — Мне нравится, когда ты рядом.
— А меня от этого воротит, — упрямство все еще жило во мне.
— И все равно ты не можешь мне противиться, — с тихим смехом, таким интимным, что пробирало до внутренностей, заявил Макс.
Откинув одеяло, он обнажил мое бедро и принялся протирать рану на нем. Его движения были мягкими, плавными, бережными, и это так разительно отличалось от всего того, что было в подвале. И я уже и сама не понимала, какой он — жестокий или любящий, заботливый или беспощадный, злой или добрый?
А может быть, все вместе? И я зря ищу ту грань, с помощью которой могла бы отделить одно от другого? Потому что он — неделим. Многогранен. Всеобъемлющ.
И любовь его также безгранична, как и ненависть.
— Я не хочу быть подругой вожака, — тихо заметила я, накрывая глаза ладонью, потому что свет, который горел в этой комнате без окон не потухая, утомлял и стимулировал ломоту в висках, пробиваясь даже сквозь сомкнутые веки.
— Он может не спросить твоего желания, — просветил меня Макс, в то время, как покалывание, к которому я уже привыкла в руке, распространилось и на ногу, добравшись аж до пятки.
Меня напрягло такое заявление.
— Старые правила? Право победителя? Разве к этой ситуации оно применимо?
— К сожалению, да.
— Можно захватить добычу, но заставить добычу жить с собой невозможно. Ведь добыча остается добычей только до тех пор, пока не победит захватчика.
— Возможно, — уклончиво согласился Макс. — Но на войне нет правил.
— Мы не на войне, — поспешила заметить я, потому что тон, с которым он это сказал, мне не понравился.
— Очень скоро можем оказаться, — Макс закончил с ногой и накрыл её одеялом, что не могло не радовать, потому что кожа невыносимо зудела и ныла, будто жили тянули. — Для Гриши соперничество за тебя очень скоро может перерасти в войну. А если вожак не сможет тебя завоевать, но сможет захватить, то возьмет силой, и после этого уже никто не сможет вмешаться.
Короткий всплеск, кажется, он бросил тряпку в воду, встал, из-за чего матрас подо мной дрогнул, и унес тазик обратно в угол.
— Кем бы ни был он, но я — все еще дочь короля Талласа.
— В землях, контролируемых твоим отцом — да, — послышался голос Макса от двери. — Но за их пределами ты — всего лишь женщина. Отдыхай. Я скоро вернусь.
И он ушел. Я лежала с закрытыми глазами, размышляя над его словами. Когда дверь вновь распахнулась, в своих размышлениях я уже достигла точки принятия решения. И решила следующее — в первую и главную очередь, необходимо было выбраться из этой уже отчетливой напоминающей тюрьму комнаты, сбежать из владений Макса и найти Нису, которая после того, как я не вернулась из туалета, наверняка начала сходить с ума, по пути перетряхивая всех сотрудников кафе. Возможно, она уже даже выяснила, кто приложил руку к расколу нашей звездной двойки.
А что потом?
Глава 17
Самой привлекательной показалась идея просто сбежать. Но куда? Дома долго просидеть мне не дадут. К отцу соваться — все равно, что самой в петлю прыгнуть. Значит, надо бежать подальше из города. Но ни одно из известных мне мест на карте не казалось чем-то, частью чего мы хотелось бы стать. Да и некоторые канаты, которые держат тебя на привязи у собственного прошлого не обрубить…
А потом я вспомнила про Князя.
— Надо найти способ связаться с Яном, — прошептала я самой себе в тот момент, когда с тихим шорохом отворилась дверь.
Вернулся Макс.
В руке он держал белую кружку, в которой был горячий напиток, что легко определялось по густому сизоватому пару, витающему над емкостью.
— Вот, — подойдя, протянул мне кружку Макс. — Выпей.
— Что это? — срывающимся голосом, спросила я, не скрывая подозрения.
— Не бойся, — усмехнулся Макс и в этом искривлении губ не было ни капли радости, одна концентрированная горечь. Кажется, его ранило мое недоверие. — Я не пытаюсь тебя отравить. Лишь вылечить.
— Сбегал в аптеку? — хрипло поинтересовалась я, с трудом поднимаясь с постели. Макс, как настоящий благородный принц, тут же пришел на помощь, придержав меня за плечи. Обнял своей ладонью мою, дрожащую и липкую от пота, не позволяя кружке выскользнуть из слабых пальцев. — Даже не могу себе представить подобное.
— И не надо, — он поудобнее устроился рядом, не выпуская меня из своих согревающих объятий. — Я был не в аптеке, а у ведьмы.
Я поперхнулась непривычно густым напитком, который без лишних возражений начала пить и которой на вкус был, как старая пыльная вата.