"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
В принципе занятия с детьми начинались с четырёх лет. Их начинали учить основам этикета и грамоте, плаванию, бегу, а остальному в зависимости от социального положения и пола. В пять лет мальчиков начинали учить военному делу. Мастерству считалось нормальным учить с шести-семи лет.
Отметим ещё две черты старкского воспитания и образования. Не было никакого сюсюканья над ребёнком. Если кто-то калечился или погибал в ходе занятий, это не считалось преступлением со стороны наставника, а родители обязаны были даже не относиться как к трагедии. Смерть при обучении считалась почётной, а покалечившемуся Судьба указала почётный путь в монахи. Далее, не выдерживавших образования часто деклассировали в той или иной форме. Самая жестокая
И, наконец, последняя особенность образования одновременно является причиной, по которой у старков практически не было хронической болезни европейской цивилизации: конфликта поколений. Когда человек вступал в подростковый возраст, его обучение резко меняло направленность. Раньше ему жёстко вбивали основные правила, а теперь начинали учить, что они не абсолютны и что самые главные руководители человека: честь и совесть. На третьем месте: разум. На последнем должны стоять выгода и стремление к сиюминутным удовольствиям. Тот, кто желал "получить здесь и сейчас", слишком часто грубо отбрасывался в подонки общества. А тому, кто утратил честь, как считалось, и жить незачем. Поэтому жизнь таких не ценилась, да и людьми они практически не считались.
Конечно же, играл роль в отсутствии конфликта поколений и ещё один фактор. Родители сами проходили в детстве жестокую школу, в которой их приучали к правилам, а затем отбивали охоту их абсолютизировать. Далее, они не устранялись от детей, а жили одной жизнью с ними. Поэтому уважение к родителям обычно было не искусственным. Дети видели перед собой не равнодушных потребителей, которые почему-то претендуют на роль старших, а действительно старших, прошедших через испытания и сохранивших честь.
Как вы сами видите по нашему рассказу, честь не обязательно означает, что человек становится хорошим. Люди были людьми, они оставались всякими. Более того, считалось, что злые люди тоже выполняют важную социальную роль, не давая расслабиться и тем самым обессилеть хорошим.
Гости вернулись домой через Колинстринну, где состоялся ещё один, на сей раз большой, приём и охота.
Как только Тор немного освободился от торжеств, его поймал архитектор.
— Мастер, меня поразила одна мысль. Помнишь ту эффектную скалу на повороте прибрежной дороги? Ты на ней устроил место для лучника, чтобы в случае чего встречать незваных гостей. Я её внимательно осмотрел и даже слазил наверх по верёвочной лестнице. Там симпатичная лужайка с родничком, да ты это и сам знаешь. Скала крепкая и перекрывает самое узкое место дороги, а вдобавок ещё и поворот. Я хочу сделать эту скалу твоей оборонительной башней, да и чем-то типа твоего запасного замка.
— Это как так?
— Скала высотой в сто три сажени. Мы вырубим в ней винтовую лестницу вверх, наверху построим небольшую башню, а в самой скале сделаем помещения. Будет недёшево, зато неприступно и удобно для обороны. Вода своя, и продержаться можно сколько угодно. Посмотри мои наброски, Мастер Тор.
— Впечатляет… Но обойдётся дорого и строить надо долго.
— Я рассчитал, сколько денег и рабочих понадобится. За два года управимся, а попутно будем обустраивать другие твои владения.
— Ты меня уговорил.
И началось ещё одно долгое строительство.
Принц Клингор с неохотой возвращался на запад. Нужно было как-то решать проблему с этим старикашкой. Жугэ он не видел, но гравюры, с которых глядел длиннобородый и длинноволосый, желтолицый,
Принц посмеялся над очередной новостью с Имперского острова. На Сейме какие-то недотёпы предложили дать царю Шжи титул короля и включить территорию Шжи в Империю. На это им напомнили завет Императора-основателя: Шжи — народ не имперский. Их древняя и самобытная культура приводила к тому, что они практически нигде не ассимилировались. Империя с удовольствием принимала к себе всех, кто был готов принять старкскую культуру и старкские языки. Но после принятия шжи возникала опасность, как бы не оказаться ассимилированными самим.
Принц чувствовал, что вот-вот придется идти на серьёзные действия против Жугэ. По слухам, в княжество Ликангс, почти полностью завоёванное Жугэ, направлялся царь всех Шжи. Он мог принять решение о принятии Ликангса под свою руку, да и более страшное: вырезать всё городское население и поселить в городах шжи, а в деревни подселить переселенцев из Шжи. Крестьян-то вырезать было строжайше запрещено, а городская или дворянская культура, как считали и монастыри, и единобожники, это вещь восстановимая, её потеря природу и духовные устои народа не разрушит. На несколько столетий забудутся какие-то технические или гуманитарные знания, но всё вернётся на круги своя. Может быть, уже с другими языками и другими народами, ведь народы тоже смертны. А бесценные знания и навыки земледельцев, сотни лет улучшавших свои участки, терять было нельзя. При смене народов крестьяне меняли язык и внешнюю оболочку культуры, сохраняя свой уклад жизни.
Среди земледельцев тоже попадались новаторы. Давно вошло в привычку у крестьян не убивать их и не изводить самим, а отправлять в Великий Монастырь для исследования их новаций. Иногда они оттуда возвращались с благословением и со священником Иртона Плодородного, который основывал часовню в честь благодатного открытия и убеждал других крестьян принять угодную Победителям новацию. Тогда новатор становился героем не только своей деревни. Для таких крестьян были предусмотрены имперские почётные звания, приравнивавшие их к Великим Мастерам. Но крестьянин не мог иметь Первого ученика, и основать династию Мастеров. Он должен был учить всех достойных, кто к нему приходит, в чём ему помогал священник. Чаще же новатор так и оставался в монастыре, либо каясь в извращениях по отношению к природе, либо продолжая свои опыты под внимательным надзором.
Принц Атар чувствовал, что двенадцать месяцев противостояния с Жугэ дали ему гораздо больше, чем всё предыдущее военное обучение и военный опыт. Он гордился, что не попался серьёзно ни в какую ловушку коварного старика. Сейчас в большинстве стычек старквайцы побеждали. Это было бы совсем хорошо, если бы принц не заразился от Жугэ сверхосторожностью и подозрительностью. Один раз это его подвело.
Узнав, что Жугэ переводит войско в другое место, принц решил совершить налёт на городок, где раньше базировался военачальник. Жугэ, увидев, что отряд отборной конницы принца приближается к городу, быстро оценил обстановку. В городе оставалось меньше, чем тысяча воинов, и те все больные или старые. Полководцы Шжи предлагали Жугэ закрыть ворота и обороняться, выигрывая время, или же ему самому ускакать через другие ворота, а они вместе с воинами умрут, прикрывая его отход. Но Жугэ понимал, что от принца не ускакать и не отбиться, и приказал совсем другое. Он велел широко открыть ворота, нескольким воинам переодеться в чернорабочих и подметать улицу, а сам взобрался на надвратную башню в сопровождении слуги, достал лютню и стал на ней играть.