"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Поэтому мужчина может и защитить своей силой, и быть опасен ею. Точно так же женщина может защитить мужчину и убить его в области эмоций и в значительной степени духа. Мужчине не зазорно, пока он настоящий мужчина и смело встречает вызовы Судьбы, получить утешение и защиту от тяжких эмоциональных и духовных проблем на женской груди, так же как женщине припасть к мужской груди для защиты от внешних опасностей.
Женщина воспринимает, прежде всего, чувства, любое дело может быть сорвано, если ты на минуту забудешь о чувствах женщины. Воздействует она, прежде всего, на чувства мужчины. Такое воздействие может быть и положительным, и отрицательным, и невообразимой смесью того и другого.
Когда нация или цивилизация вырождается, мужчины становятся женоподобными, а женщины — мужеподобными.
Всё это промелькнуло в голове Тлирангогашта, ему ведь придётся своим женщинам преподавать самые основы обращения с мужчинами. Впрочем, некоторые женщины многое познают интуитивно и очень глубоко, но без заложенной с раннего детства доброй основы такие чаще всего становятся именно стервами и ведьмами, может быть, недоразвитыми.
Тлирангогашт улыбнулся, посмотрев на девушку, которая в страхе перед его мощным телом и мужскими органами отодвинулась к дальней стенке шатра, правда, глядя на него испуганно-покорными глазами и будучи готова по первому его приказу подползти и принять мучения. Но приказывать не хотелось. И молодой мужчина (юноша по нашим понятиям), саркастически пошутив внутри себя, решил потратить силы и время, но добиться, чтобы Шакитот сама и с радостью приняла его в своё лоно и объятия.
— Боишься? А ведь стоит мне разрезать стенку шатра и разрешить тебе отползти ещё на вершок подальше, как тебя растерзают воины. Так что хочешь ещё подальше отойти? — с улыбкой сказал принц. Ласковый тон его контрастировал с жестокими словами.
— Нет, не надо! — перепугалась девушка и передвинулась чуть поближе и подальше от стенки. — Я твоя раба, приказывай, хозяин.
— Да, ты теперь моя раба и моя наложница. А, значит, я тебя должен беречь от всех остальных и около меня ты можешь всегда найти защиту и утешение.
Девушка была поражена таким пониманием "рабыни". А для старков это было основой: за раба отвечает хозяин, причем во всех отношениях. Поэтому он обязан защищать своего раба, а тем более рабыню. Она придвинулась ещё немного.
— Почувствуй, около меня ты будешь в безопасности от всех ужасов, что видела сегодня. И будешь жить в радости и довольстве, если не заставишь меня тебя прогнать или продать. А мы, старки, продаём своих рабов, лишь если они провинились.
Царевич мысленно схватил себя за язык. Ведь теперь он агашец! А девушка придвинулась ещё поближе.
— Я уже слышала, что вы сильные, жестокие и благородные. Хозяин, ты всегда будешь меня любить и охранять?
Принц усмехнулся внутри себя. Какая наивность! Старкская женщина никогда бы так не сказала, зная, что этот приём женского воздействия все мужчины знают заранее. А если бы сказала, то в момент самой бурной страсти, когда почти никто из мужчин ни на какие слова своей возлюбленной не может ответить "нет". В ответ на такую глупость и немножко солгать не грех.
— Конечно, я всегда буду тебя любить, пока ты меня будешь любить. И всегда буду тебя охранять. А ты постарайся родить мне сыновей или, в крайнем случае, дочерей. И будь достойной героя, а не такой запуганной маленькой девочкой.
Последние слова оказались лишними, такие понятия в головке Шакитот просто отсутствовали, но ласковый и убедительный тон привёл к тому, что она придвинулась ещё чуть поближе.
— Хозяин, я рожу тебе наследника, если Судьбе будет угодно, — дрожащим голосом, но с искренним желанием сказала она, глядя со страхом на увеличивающееся достоинство царевича. — Я готова принять тебя.
Ведь стать матерью наследника престола, а затем царя — какая участь может быть выше для женщины таких народов?
— Ты ещё не готова. Вот когда ты заплачешь у меня на груди, а я тебя обниму и защищу от всего жестокого мира, тогда ты сможешь раскрыться для меня и зачать прекрасного ребёнка. А недоноска от себя я не желаю.
— А разве можно у тебя на груди заплакать? Ты не побьёшь меня и не прогонишь к этим ужасным солдатам? — удивлённо спросила девушка, на глазах которой уже появились слёзы.
— А что же тебе ещё делать после такого страшного дня? И где ты ещё сможешь поплакать под защитой от всех опасностей? — рассмеялся юноша и привлёк к себе ещё приблизившуюся и уже готовую броситься в его объятия девушку.
Шакитот разрыдалась, припав к его груди, и, вспомнив наставления охранницы, обвила ногами его бёдра. А принц не спешил начать соитие. Он стал её утешать, гладить, затем легонько целовать сначала в солёные от слёз глаза, затем в щёки, затем в грудь, и девушка, рыдая, всё теснее прижималась к нему, пока не слилась с ним естественно.
Против всех ожиданий, она не ощутила боли, которой пугали, поскольку лёгонькая боль от нарушенной девственности была смыта захватившим желанием как можно сильнее слиться со своим господином и защитником, с покровителем, рядом с которым она оживала душой. Так что ночь оказалась отнюдь не худшей в жизни обоих. Конечно, чувство Шакитот было не любовь, а благодарность, смешанная со страхом перед всем, что творилось снаружи и желанием укрыться в надёжных и сильных объятиях от окружающего ужаса. Но этого вполне хватило, чтобы испытать полное наслаждение от соития. Она перестала плакать и стала отвечать на поцелуи мужа всё более и более страстно, пока сама не впилась ему в губы и не приняла его семя как раз в такой момент, когда это благоприятнее всего для зачатия богатыря или красавицы.
После разъединения Шакитот, опять плача, стала ласкать и целовать принца, а затем уснула у него на груди Утром она разрыдалась, когда принц стал уходить, а ей охранницы принесли роскошные одежды и велели переходить в шатёр, где собирается гарем принца.
Царь царей получил ожидаемые вести о прибытии агашского войска раньше, чем рассчитывал, и не с той стороны. Получается, что он оставил всё государство без защиты. А ведь даже осадные орудия были пока не готовы. Войско Ссарацастра пошло ещё на один отчаянный штурм и вновь откатилось. Правда, один убитый гражданин среди старков всё-таки оказался: в вылазке, где старки уничтожили наспех подготовленные осадные орудия, без потерь обойтись не удалось.
Урсу очень хотелось самому возглавить вылазку, но нельзя было бросать общее командование, и он смотрел на действия отряда Краторуса с надвратной башни крепости.
На следующий день большинство ссарацастрцев стало уходить. Урс уже знал, что флот вышел в поход, но всё-таки побоялся хитрости горцев и сразу впёред не двинулся, выслав лишь лёгкие разведывательные отряды. А через два дня он уже помчался в рейд на деревню Долины Кувшинов, выбрав не самую ближнюю, куда, судя по всему, отступил заслон и где ему готовили тёплый приём, а другую, подальше. Заслон действительно вылез из деревни, но в бой вступить не решился, построившись и прикрывая деревню, но не мешая Урсу двигаться дальше на добычу. На обратном пути заслон повёл себя точно так же, только пара джигитов подскакала, требуя поединка, но получили вместо него стрелы. Их коней забрали, и, не обращая внимания на ругательства со стороны ссарацастрцев, обвинявших старков в трусости, спокойно прошли мимо них, везя добычу и угоняя пленных.