"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Братец, милый! Наконец-то тебя отпустили! Какой ты мрачный, вокруг тебя чужая аура. Кто-то тебя околдовал. Но ничего, я постараюсь защитить тебя и от враждебных чар тоже, как твоя будущая охранница и верная сестрица.
— Чар… Как точно! Но я так и не понял, враждебные ли они, — задумчиво ответил Лир.
— Братец, они точно не добрые. А вот злости по отношению именно к тебе я в них тоже не вижу. Но как они враждебны ко мне!
— Значит, и ко мне тоже! Сестрица, нас ничто не разделит, даже смерть. А тем более чары… Теперь и я чувствую: они не ко мне враждебны, а ко всему самому дорогому для меня, как будто кто-то… — Лир замолчал: он ведь прекрасно знал, кто это.
— Я поняла. Эта самая Высокородная, что всполошила сегодня своим приездом всю Колинстринну. Она хочет забрать тебя себе? Но ведь она ещё не имеет права даже на вызов по отношению к тебе. Так что просто не поддавайся её чарам. И она тебя от нас не оторвет.
И тут Лира прорвало. Он несколько путано начал рассказывать и о коронации гетер, и о поездке, и о ночах то ли искушения, то ли испытания на прочность. Яра слушала, всё больше мрачнея.
— Лир, милый! Ты прав: это не настоящая сестрица! Это хищная пантера. Как тебе было тяжело, мой прекрасный братец!
И вдруг Яра обняла Лира крепко-крепко, стремясь стереть с него чужую ауру.
— Братец, я теперь девушка. И я очищу тебя от этой грязи.
Они всё крепче прижимались друг к другу, и Лир чувствовал, как через соприкосновение самых интимных мест их тел их духовные сущности стали сливаться. Видимо, это и есть то, что испытывают при истинной любви: слияние душ. И незаметно тела их тоже слились воедино. Это была не страсть. Это было снятие последних барьеров между любящими. Конечно же, по возрасту сливаться было ещё рано, но ведь всегда бывают особые обстоятельства. А здесь — куда уж более особые! Поскольку крепкая любовь уже была, и слияние тел последовало за духовным, чары Алтироссы оказались бессильны. Она лишь на мгновение мелькнула перед мысленным взором Лира и исчезла. Так наша парочка и заснула: соединённые друг с другом, на окровавленной простыне.
Когда Ангтун утром зашла к ним, они не отреагировали на её тихий стук в дверь, так как слишком крепко спали, и во сне духовно защищая друг друга от враждебного мира. Увидев такую картину, наложница бросилась к Эссе, та тоже тихонько заглянула и расцвела в улыбке: ей всё стало понятно! Хоть это случилось и раньше, чем она предполагала, но теперь Яра будет защищать Лира от поползновений всех этих распутных и бесстыдных женщин, которые будут пытаться высосать его для своего удовольствия или своих целей, а то и проглотить целиком, как, наверно, решила эта холёная самка леопарда (так Эсса назвала про себя Алтироссу). Эсса выскользнула из комнаты, велела приготовить укрепляющие напитки (шоколад с имбирём и перцем и настой элеутерококка) и изысканный лёгкий завтрак. Она хотела было сама отнести блюдо сыну и его любимой наложнице (как она теперь называла в мыслях Яру), но потом решила, что во всех отношениях приличнее, если подаст яства Ангтун, а она зайдет вместе с рабыней и разбудит этих невинных грешников. Так женщины и поступили.
Лир, которого застали на "месте преступления", весь покраснел. Яра не знала, куда девать глаза и все лицо. А Эсса погладила по голове Яру и неожиданно для Лира ласково сказала ему:
— Теперь у тебя есть законная наложница. И такая, лучше которой я бы вообразить не могла. Яра, оберегай своего господина от других женщин, как ты сделала сегодня ночью, до тех пор, пока ему не придет время жениться. Лир, ты ведь велел Яре слиться с тобой, не так ли?
— Да, — краснея, ответил Лир. — Я просил её прижиматься ко мне всё теснее и теснее, чтобы наши ауры были слиты воедино и не пускали к нам никого постороннего.
— Нет! — вдруг сказала Яра. — Я сама слилась с ним, чтобы прорвать чужое чаровство, пытавшееся оторвать Лира от всех нас. Я не буду его наложницей. Я буду его охранницей. Охранница тоже имеет право на слияние с хозяином и на рождение детей от него. И узы верности, связывающие её с хозяином, намного крепче, чем страсть, связывающая с ним наложницу.
Ангтун разрыдалась (в первую очередь от радости, а затем от страха за будущее) и выскочила из комнаты, оставив поднос. Эсса велела парочке есть, а себе позволила маленькую передышку. Она уселась в кресло перед подростками и любовалась на дело рук своих: сына с его верной, любящей и любимой сестрицей-охранницей. Через полчаса, вздохнув, она, сначала отдав срочные распоряжения (в том числе и Лиру с Ярой), отправилась завтракать с гостьей и затем искать ей жилище. Алтиросса, конечно же, поинтересовалась, где Лир? Эсса спокойно ответила правду: его срочно услали (вместе с Ярой; проверить, как идут дела в Ломолинне; при этом велели не возвращаться без вызова и несколько дней передохнуть от учения и забот). Но по каким делам и куда, она говорить не была обязана и так холодно посмотрела, что дальнейшие вопросы отпали. Алтиросса же посчитала, что выигран и второй раунд: Эсса неправильно определила её основную цель и приняла меры против того, что на самом деле уже произошло (гетера была уверена, что Лир теперь никуда не денется, а слишком сильно заманивать его было бы неправильно).
В этот же день Эсса уговорила одного из местных дворян, чей городской дом приглянулся гетере, отправиться в своё поместье и сдать дом Алтироссе. Дворянин сказал, что согласен на это, только если Эсса будет посредницей, и взял деньги лишь из рук Эссы. Всё вычислившая Алтиросса, улыбнувшись, пригласила хозяина дома посещать её пристанище когда угодно, но сначала дать неделю, чтобы обустроить его и всё организовать. Ведь, если бы хозяин получил деньги от гетеры, он уже не мог бы рассчитывать на её благосклонность и даже на такие приглашения, а теперь всё было позволено.
Брат Барс, улучив момент, когда в церкви никого не было, вновь зашёл в потайную дверь и вышел оттуда с чувством облегчения. Он даже позволил себе слегка улыбнуться, глядя из укрытия на шествующую мимо него Алтироссу.
Несколько следующих дней прошли тихо. Гетера обустраивала дом по своему вкусу. Среди молодежи уже началась эпидемия влюблённости в её трёх учениц (клиенток у неё ещё не было). За самой Алтироссой местные ухаживать побаивались. К Тору начали наведываться слуги из соседних владений, передавая, что их господа хотели бы заехать в Колинстринну (ясно, зачем). Но в одну из ночей Алтироссу неожиданно стали мучить кошмары.
Ей снилось, что она во дворе какого-то монастыря. Она нагая. Не связана, но почему-то нет сил бежать от враждебной своры, её окружившей. Это в основном священники и монахи, не только свои, но и Единобожники. Впрочем, ясно почему она бессильна: соединённая духовная мощь множества людей полностью парализовала её духовную мощь и лишила её воли. И тут она чувствует страшную боль. Её насаживают на кол и поднимают кол вверх. Она стремится хотя бы отомстить этим палачам, нанеся им ментальный удар, но тут внутри у неё раздается ехидный голос: "Не выдержала, а жаль! Неужели ты собиралась в одиночку противостоять соединенным силам двух религий? А за ними ведь ещё стояли наготове мои враги, которые не хотели пустить тебя ко мне". И действительно, удар уходит в пустоту. А Патриарх и Первосвященник, почему-то оказавшиеся здесь вместе, начинают петь благодарственные молитвы и молиться за её душу.
Проснувшись, Алтиросса проделала духовные упражнения, помедитировала, и страшный осадок от кошмара ушёл. Она постаралась выбросить сон из памяти.
Почти при каждой встрече Алтиросса спрашивала Тора, где же Лир? И, конечно же, стреляла в него своим прожигающим до костей взглядом. Наконец Тор решил ответить менее односложно:
— Я сейчас занят обязанностями Великого Мастера, и мой сын вынужден выполнять за меня обязанности владетеля. А дел накопилось много.
— Да, этот мальчик уже способен властвовать, — улыбнулась Алтиросса, вновь поджаривая Тора своим взглядом.