"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Тор мысленно поблагодарил Эссу, что она как можно быстрее убрала Лира от когтей этой изящной пантеры, и Яру, что она защитила сына от соблазна. Но он не замечал, что сам всё глубже погружается в пучину.
Работа у Тора шла всё хуже и хуже. В самый неподходящий момент перед глазами вставали то лицо Алтироссы, то её грудь и бёдра, которые она так изящно показывала в танце. Запах её благовоний просто сводил с ума и не давал уснуть по вечерам. Тор не знал, что Алтиросса внимательно наблюдала, какой эффект производят её запахи на Мастера и специально постепенно подбирала букет благовоний именно для него. Вдобавок необходимо было по всем правилам приличия устроить пир на пару дней для соседней знати, которая желает полюбоваться на знаменитость и её цветник и попытаться добиться успеха в своих ухаживаниях.
Лир и Яра ничего этого не знали. Десять дней они жили в Ломолинне, охотились (для охранницы это было вполне респектабельным занятием), ловили рыбу, просто купались и гуляли, читали стихи и собранные в господском доме книги, пели (порою вместе с местными крестьянами). Лир иногда рассуживал мелкие споры, и тогда Яра уходила в соседнюю комнату, но не могла порою удержаться, чтобы не подсмотреть и подслушать, как держится Лир и как он старается мудро рассудить. Пару раз они вновь соединялись, но не в спальне, а в горах во время охоты. Это было как будто средство ещё сильнее почувствовать красоту и гармонию окружающей природы, в которую они входили как необходимое звено. А спали они, просто прижавшись и защищая друг друга от вредных духовных воздействий.
Некоторые из крестьянских девушек пытались строить глазки Лиру, но моментально отскакивали, натыкаясь на презрительный взгляд наследника и холодный жёсткий кинжальный — Яры. Яра могла бы и не беспокоиться, поскольку для защиты от этих созданий было бы достаточно даже не их любви, а чар Алтироссы и воспоминаний о ней (да, впрочем, и практически о любой Высокородной гетере), но так получалось ещё эффективнее. Местные женщины невзлюбили Яру и называли её не иначе как "змеюка". Мужчины же были просто восхищены ею и её преданностью любимому, называя ее "змейка".
И вот, наконец, состоялся пир по сути дела в честь открытия в Колинстринне временного дворца Высокородной. В замке Колинстринны собрались все окрестные владетели и знатные дворяне, и, по обычаям этого владения, цеховые мастера (но они почти все не пожелали приехать: большинство из них просто боялось гетер; даже некоторые мастера из Колинстринны предпочли увильнуть, их за это ни Тор, ни Эсса не упрекали). Пир по обычаю длился два дня. В первый же день начинались ухаживания, но ответ ожидался на второй. Несколько раз шесть гетер (Алтиросса с тремя ученицами и две полноправные гетеры, жившие в Колинстринне) плясали свои танцы, был общий танец нагих гетер и художниц, а под конец гетеры сплясали два новых танца: южный танец, который Тор уже видел на приеме у себя, и новый танец, созданный Алтироссой вместе с танцовщицей Сиоссой Аннотан и музыкантом Клиром Аннотаном (они были братом и сестрой). Это была настоящая река соблазна и естественной здоровой чувственности, выраженная в исключительно красивых движениях нагих тел. А разносящиеся ароматы (Алтиросса попросила всех гетер и художниц воспользоваться составленной ею смесью) сводили мужчин с ума, и особенно Тора, у которого затуманились глаза.
В эту ночь Эсса отмаливала и отпаивала мужа, до рассвета молясь об отвращении соблазна. Но сделать она ничего не могла: обычаи были здесь беспощадны, да умом она даже понимала разумность этих обычаев. Но вот душа её их никак признать не желала! А Тор, немного скинув с себя наваждение, уснул, как убитый. Всю ночь ему снились танцы женщин.
Под утро Эсса даже позвала Ангтун, чтобы та приласкала мужа и тоже помогла скинуть наваждение. И Тор проснулся в объятиях любимой наложницы. Но поцеловал он её как-то холодновато. Ангтун, уйдя к себе, даже заплакала: из семейства вырывают его сердце. А они сделать ничего не могут.
На следующий вечер Тор заметил, что Алтиросса вежливо отклоняет либо откладывает ухаживания всех, кто пытался её склонить к себе. И, вдруг поняв, что скоро может последовать, и найдя в этом оправдание своему неукротимому желанию тоже принять участие в этом соревновании, он поклонился гетере и произнёс:
Мы урожая ждём от лучших лоз, Чтоб красота жила, не увядая. Пусть вянут лепестки созревших роз, Хранит их память роза молодая. А ты, в свою влюблённая красу, Все лучшие ей отдавая соки, Обилье превращаешь в нищету, Свой злейший враг, бездушна и жестока. Ты — украшенье нынешнего дня, Весны недолговременной глашатай, Грядущее в зачатке хороня, Соединяешь скаредность с растратой. Жалея мир, земле не предавай Грядущих лет прекрасный урожай!Алтиросса внутри себя возликовала, обняла Мастера и поцеловала со всей искренней страстью. Он преподнёс ей бриллиантовое ожерелье. И Алтиросса демонстративно пригласила его быть своим гостем.
Тор вернулся на свое место. Обезумевшая от гнева и ревности Эсса чуть слышным шёпотом спросила его:
— Она свела тебя с ума?
— Ты разве не понимаешь? Она всех отвергала. Она вызвала бы меня. Это было бы ещё хуже.
— И то, и другое хуже, — прошипела Эсса и сжала губы. Ей предстояло до конца пира продолжать играть роль светской дамы и благожелательной хозяйки, а потом наблюдать, как эта самка леопарда утаскивает добычу к себе в логово.
Когда Тор отошел "сменить платье", по дороге в нужник его встретил брат Барс.
— Спасибо тебе, брат Тор! Ты вновь помог нам. В случае чего зови на помощь. Установи со мною сейчас мысленную связь, на случай, если у тебя вдруг не будет физических сил.
Первая ночь была пиром страсти. Наутро Алтиросса не отпустила Тора от себя. До самого вечера он оставался в обстановке очарования, изящной любви (остальные гетеры, естественно, тоже без поклонников не остались и по обычаю собирались днем вместе с любовниками и художниками во дворце Высокородной), музыки и танцев. Алтиросса возлежала с ним рядом и пару раз даже потанцевала с ним. Искусство танца у Тора было, конечно, ниже среднего, но не это сейчас волновало гетеру. Путь к тантре начался, и надо было подвести к этому состоянию любовника одновременно с собою.
И на следующую ночь то, что ещё совсем недавно считалось уникальным событием, случающимся раз в столетие, не чаще, в третий раз произошло с Тором. Но на сей раз, находясь в состоянии экстаза, он не почувствовал взлета духа, а как будто крики многих обманутых в своем ожидании (или даже умирающих) душ и впереди открывалась не воронка с белым светом, а ещё более страшная воронка, в которой полыхал жаркий огонь. С большим трудом ему удалось не свалиться в неё (он даже не удивлялся, что образ второй души держался вдалеке от этой воронки). Очнувшись, Тор почувствовал, что любовница прокусила ему вену и с наслаждением пьёт его кровь. У него еле хватило сил оттолкнуть её и уже мысленно позвать на помощь (не зря брат Барс буквально впечатал ему это в душу во время последнего разговора!) Алтиросса, казалось, секунду поколебалась, и вдруг закричала:
— Ой, что же я наделала!
Она стала останавливать кровь, позвала на помощь служанок и приговаривала:
— Милый муж по тантре, прости меня! Я сошла с ума в порыве подъёма!
"Однако, сколько у неё сил! Толтисса и Аргирисса были целый день после почти без сил, а у неё как будто они умножились!" — подумал Тор.
И тут в опочивальню бесцеремонно ворвались официалы Имперского Суда вместе с его элитными стражниками и ещё несколькими священниками обеих религий. Один из них подошёл к Мастеру и влил ему в рот укрепляющее питье.