"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Наконец нашли холм, около вершины которого было место для двух хороших колодцев. Правда, колодцы должны были быть глубокими, но что делать. Демонстративно подняв своих воинов, пригрозив кликнуть клич соседним бедуинам и разграбить деревни с посёлками, комендант заставил речников и рыбаков построить новое укрепление на вершине холма и назвал его Высокое Члухтё. Это место было гораздо более неприступно и несравненно более здорово. Крепость Низкое Члухтё была торжественно разрушена.
Теперь, обложив данью оседлых и прикармливая подарками кочевников, Уч-Чаниль почувствовал себя почти что князем, вернее, князьком. А скоро и неожиданное подкрепление пришло.
В день, когда все изнывали
Монах подъехал к развалинам Низкого Члухтё, около которых ютилось несколько хижинок оседлых крестьян, установил там переносной алтарь и стал молиться. Вот теперь к нему можно было подойти и спросить. Что-то подтолкнуло Уч-Чаниля сделать это самому.
— Благочестивый брат, я ничтожный прозревший, коему доверили защищать эти места, Уч-Чаниль Агаши. Прошу тебя помолиться за всех нас и благословить меня на продолжение трудов.
Ответ монаха был вполне ожидаем.
— Я брат Цзу с Северо-Востока. Прибыл по именному повелению нашего учителя веры и вице-императора. Прежде чем получить благословение, расскажи мне о своих грехах и выдержи назначенное искупление.
Ренегат начал каяться в прегрешениях и злодеяниях. Необычным был взгляд монаха: он пронизывал до костей и каждый раз, когда Уч-Чаниль пытался приукрасить либо утаить что-то, его начинали бить судороги. Закончив исповедь, комендант почувствовал себя без сил и покорно принял назначенное покаяние, оказавшееся не столь уж строгим и должно было занять неделю, но включавшее в себя переодевание в рубище и выполнение обязанностей позорного раба, в частности, чистку нужников. Именно вычерпывая очередную выгребную яму, комендант вдруг понял, что монах Пророка пророком не назвал, и чуть не свалился в мерзкое место. Но это он предпочёл не говорить никому.
А другие тоже потянулись исповедоваться, и в итоге вполне ожидаемой совокупностью искуплений стало воздвижение мечети в Низком Члухтё на развалинах крепости.
Единственным, кто получил неожиданно суровое искупление, оказался отец Удд-Аруд. Он не сразу решился подойти, поскольку формально был выше. И лишь поняв, что на него косятся, попросил очищения. Просить пришлось по всей форме и публично три раза, поскольку дважды брат Цзу отказывался, ссылаясь на свой низкий ранг. Уже это навело священника на дурные предчувствия. Затем последовала тяжелейшая исповедь. В итоге публично незадачливого пастыря при всех слегка пожурили за занятия ремеслом, граничащим с колдовством, и велели во искупление всегда носить за поясом готовую к употреблению лозу и в любом поселении по просьбе местных выполнять работу лозоходца, не принимая никакого вознаграждения, кроме пищи насущной. Отец удд-Аруд вздохнул с облегчением, но последовал приказ удалиться в домик монаха. Там его сурово отчитали за слабость и невыполнение важнейшего служения и велели принять монашеский обет и уйти в отшельники.
За три месяца демонстративно простое здание (брат Цзу запретил всякие украшения) было возведено, и на церемонию освящения собрались соседние муфтии, муллы, священники и монахи. Произнеся молитву, монах достал фетву Йолура и указ вице-императора Диритича и зачитал их с минбара. В результате следующие четыре дня оказались заняты церемониями. В первый его возвели в сан священника. Во второй — епископа. В третий: освободили от монашеских обетов в связи с переходом в достоинство мулл и женили. В четвёртый: подняли его как верховного муфтия земель вокруг озера Яркуль.
Уч-Чаниля трясло от одного взгляда владыки Ярзу, как теперь называли брата Цзу. Но владыка лишь иронически смотрел на него: дескать, я всю твою чёрную душу насквозь вижу. Пастырь требовал для искупления заниматься тем, что положено наместнику: наводить вокруг спокойствие и порядок. В итоге через полгода оказалось, что земли по берегам двух речек, по южному берегу озера и вокруг двадцати степных колодцев признали власть наместника — кто в результате брака, кто решив, что лучше пойти под защиту сильного и решительного вождя, кто после военного поражения. И тогда владыка потребовал от наместника, чтобы тот обратился с прошением к вице-императору о возведении его в достоинство князя Члухтё. Этот титул Уч-Чанилю эль-Члухтё не дали, но пожаловали его эмиром. Неожиданно титул подтвердил Император, таким образом, поставив Члухтё в положение нейтральной имперской земли.
Наверху явно не обговаривавшаяся линия разграничения между йолуровцами и войском императора Шаран Эш-Шаркуна была достаточно мирной. Патрулировавшие её отряды при встрече тепло приветствовали соперников, охотно шутили с ними, обменивались бетелём и табаком, а порою втихомолку и снадобьями покрепче, приторговывали друг с другом. Раза три со стороны йолуровцев были попытки вторгнуться на чужую территорию, но они приводили лишь к позору. Пленных сторонники императора отпускали без выкупа, но Диритич немедленно приказывал их выпороть и босиком, в одном белье, изгнать из армии. Один раз йолуровцам удалось пленить солдата и сотника императорских войск. Их тоже отпустили без выкупа, но император не стал их наказывать, а наградил, наведя справки, что в плену они вели себя достойно и твёрдо отказались произнести новый символ веры. После каждой такой стычки дня на три наступало напряжение, вместо того, чтобы шутить, угрюмо молчали или переругивались. Но потом всё возвращалось на круги своя.
Однако время шло, а император всё не приезжал на границу встретиться с Йолуром и не присылал своего посольства. Диритич по просьбе Йолура отправил послов, но тех не допустили к императору, как представителей сепаратиста и бунтовщика, лишь передали Диритичу указ, что если он добровольно возвратится в Киску и снимет корону вице-императора, все вины его и его людей будут забыты и прощены. Йолур послал своё посольство, его император принял, но говорил лишь, что пора избирать нового Первосвященника и согласился допустить в конклав Йолура. Однако, проводить выборы потребовал в своей столице, во избежание давления на выборщиков. О государственных же делах разговор твёрдо пресекался, поелику невместно их обсуждать с посланцами духовной персоны.
Йолур хотел было сам отправиться на конклав в Ломканрай, но его удержали члены Дивана и жена. После этого случая простые люди стали шушукаться о том, что пророк-де трусоват малость, и мнение по поводу казнённого военачальника и изгнанного инока стало меняться не в пользу Йолура. Торговые пути были на три четверти перерезаны, осталась лишь торговля с областями Великих Озёр. Народ скудел на глазах и всё чаще добрым словом вспоминали погибшего Первосвященника, которого при жизни презирали за жадность и раздачу выгодных постов родственникам.