"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Он замолчал. Огромные напольные часы негромко и неумолимо отбивали секунды.
– К чему эти ваши слова, Николай Михайлович? – Ирина Ивановна тоже говорила вполголоса, словно они оба боялись пробудить что-то жуткое, невидимое, дремлющее совсем рядом.
– Тут я должен бы начать рассказывать вам, что приключилось в нашем мире, – горько усмехнулся профессор, – но это очень долго, и я буду сильно пристрастен. Поэтому постараюсь коротко и сухо. А дальше вы увидите всё сами. У нас, дорогие мои кадеты, Ирина Ивановна, Константин Сергеевич, сперва погиб Пушкин… потом безвременно опочил великий император Александр Третий. Россия и при его сыне, государе Николае Александровиче, развивалась и богатела, но слишком многим хотелось большего, одним – чтобы как в Европе: парламенты, партии, кабинеты министров и прочее, другим казалось, что у них всего слишком мало, в то время как у других слишком много. Я не вдаюсь сейчас в выяснение, насколько это всё было справедливо или оправданно или соответствовало действительности. Это просто было. У нас тоже случилась Русско-японская война, но куда более неудачная. Нет, самураи не взяли Владивосток, до такого не дошло, но флот наш погиб при Цусиме, а уступки по мирному договору мы сделали куда большие. Точно так же, как и у вас, у нас вспыхнули волнения. Их удалось свести на нет, государь издал указ о создании Думы, премьер Столыпин, как и у вас, продвигал земельную реформу. Но, увы, у нас Петра Аркадьевича в 1911 году застрелил террорист, и… – Профессор махнул рукой. – Реформа осталась незавершённой, недоделанной, со многими недостатками. А потом грянули балканские войны, следом же пришла и мировая война. Германия с Австро-Венгрией против Англии, Франции и России. Потом к ним примкнули Соединенные Штаты, и…
– Ты всё равно не сможешь объяснить в подробностях, – вздохнула Мария Владимировна. – Скажу совсем коротко: государя у нас больше нет, дорогие мои. И страна называется не Российская империя, не Российская республика (Аристова передёрнуло), даже не просто Россия. Страна называется Союз Советских Социалистических Республик. Многим жизнь в ней нравится. Некоторым – нет. Но так обстоит дело, я полагаю, при любых правителях, начиная с древних фараонов.
– Социалисты победили, – сухо продолжил Николай Михайлович. – Захватили власть в октябре семнадцатого. А до этого, в феврале, в первую, так сказать, фазу волнений – отрёкся государь. Погодите! – Он поднял руку. – Сейчас я могу сообщить лишь голые факты. Первая мировая легла на страну тяжким бременем. Это, очевидно, поспособствовало… впрочем, итог один: с февраля Россией правило Временное правительство из депутатов Государственной Думы… первоначально. А потом – вооружённый переворот, и социалисты, те самые, что «были никем», как поётся в их песне – стали всем.
– А государь? – тихо спросил Константин Сергеевич. – А как же армия, как же гвардия, как же…
– Государь, – жестко сказала Мария Владимировна, – вместе с семьёй – государыней, четырьмя дочерями – великими княжнами и наследником-цесаревичем, вместе с немногими оставшимися верными ему слугами – был расстрелян в Екатеринбурге. Летом восемнадцатого года. Династия пресеклась.
Федю Солонова словно хлестнул огненный бич. Нет, нет, не может быть, никогда!..
– С… дочерями? – пролепетала Ирина Ивановна. – Господи Боже милосердный…
– С дочерями, – кивнула Мария Владимировна. – Великие княжны: Ольга, двадцати трех лет, Татьяна, двадцати одного года, Мария, девятнадцати, Анастасия, семнадцати. Семнадцать ей только-только исполнилось…
– И с наследником-цесаревичем, – продолжил профессор. – Алексей, ему должно было вот-вот сравняться четырнадцать.
Ирина Ивановна глухо всхлипнула и закрыла лицо руками. Константин Сергеевич, весь белый, поднялся, сжимая кулаки.
– Как же Господь попустил такое?! – вырвалось у него.
– Сядьте, господин подполковник, – вздохнул Николай Михайлович. – От государя все отвернулись. Кто-то винил его во всём случившемся; кому-то было всё равно, кто-то и впрямь надеялся на лучшую жизнь. Так или иначе, социалисты взяли власть и…
– И никто не поднялся против них? – глухо спросил Две Мишени, глядя в пол.
– Поднялись, Константин Сергеевич. Поднялись, но – проиграли. Социалисты – или большевики, как они себя называли, почему – сейчас не так важно, выдвинули простые и понятные лозунги. Мир народам. Земля крестьянам. Фабрики и заводы – рабочим. Они мобилизовали массы. Обещали, обещали и обещали: свободу, справедливость, равенство, братство. Мировую революцию. Земшарную республику Советов, как писал один их поэт… Обманули, конечно.
– Кто-то надеялся на лучшую жизнь? – Ирина Ивановна подняла взгляд. Глаза её блестели. – Какая может быть лучшая жизнь, если она начинается с такого злодейства? Ведь государя не судили?..
– Вы абсолютно правы, – кивнул профессор. – Никто не озаботился подобными формальностями.
– Но дети… дети-то в чём виноваты?!
– Ах, Ирина Ивановна!.. Нет смысла задавать эти вопросы. Кто-то пытался сказать, что это, мол, «возмездие кровавому царскому режиму»…
– Какое отношение к этому имели юные девушки и мальчик-подросток?!
– Никакого.
– Тогда почему…
– Дорогие мои, – опять перебила Мария Владимировна, – нет смысла задавать сейчас эти вопросы. У нас это случилось. Мы старались сделать всё, чтобы подобное не случилось у вас.
– Правильно ли я понял, – сумрачно сказал подполковник, – что у власти сейчас – наследники тех, кто свершил цареубийство?
Хозяева кивнули.
– Скорее преемники. Но нельзя сказать, что жизнь очень плоха. Никто не голодает. Все дети учатся, школы и университеты бесплатны, открыты для всех, только сдай экзамены. У людей есть работа. Нет больше сословий и сословных границ, все равны… ну, в общем. Много музеев, и билеты недороги…
– Эрмитаж был бесплатен, – прошептала Ирина Ивановна. – И Русский музей тоже. И другие…
– Зимний дворец тоже можно было осматривать… [57]
– В общем, люди скорее довольны. Ворчат, конечно, – с продуктами случаются нехватки, а рынки очень дороги…
Федя ощущал, как у него кругом идёт голова.
– Мы мальчишек совсем замучили, – поднялась Мария Владимировна. – Говорим, говорим без устали, а они…
– Мадам, – очень вежливо сказал вдруг Петя Ниткин, – а может, вы нам просто дадите какой-нибудь ваш учебник? Вот пусть бы Игорь и дал. Мы б и узнали всё, что случилось, всё, что нам надо знать.
57
Подлинный исторический факт. Эрмитаж, Русский музей, Артиллерийский, Морской, Ботанический сад, музей Академии наук (Кунсткамера), Строгановский музей, музей русской Академии художеств – все были бесплатны. Можно было так же бесплатно осматривать Зимний дворец (все парадные залы). Билеты на осмотр выдавались в канцелярии полицмейстера дворца по предъявлении паспорта.
– Учебники-то дадим, – закряхтел Николай Михайлович, – да только уж больно они, гм, своеобразные. Тяжело вам читать будет. Старую Россию там на все корки ругают.
– Ну, не везде. Про Петра Великого, про Суворова, про войну двенадцатого года – совсем неплохо написано. Да и про Крымскую – тоже, – не согласилась Мария Владимировна.
– У меня тоже голова кругом. – Ирина Ивановна прижала пальцы к вискам. – Как и у ребят, я вижу…
– Шли бы вы лучше отдохнуть, гости дорогие. Отмахали шестьдесят лет с гаком; до вечера ещё далеко, но прилягте – вдруг уснуть получится?
И Федя Солонов сам не сообразил, как оказался на диване, под одеялом; и, стоило ему смежить веки, как он мигом провалился в бездонный, точно смерть, сон.
А когда вновь открыл глаза, стояло уже позднее утро следующего дня.
И это был не сон.
– Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым…
Это Петя Ниткин читал вслух Символ веры. Петя Ниткин, который, конечно, по Закону Божьему имел двенадцать, но в корпусе молитвы читал с прохладцей, так, явно по привычке!..