"Фантастика 2023-97". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— Может быть потому, что я убивал людей тысячами? — он подошёл и сел на кровать, тяжело, словно его по-настоящему мучали старческие боли, опершись руками о колени. — Послушай меня, девочка, очень внимательно. Я вижу, о чём ты сейчас думаешь. Вижу, как ты романтизируешь и приукрашиваешь мой образ, делаешь меня жертвой злого культа, жертвой несправедливой власти, жертвой обстоятельств, в конце концов. Вижу, что ты ищешь и уже, вероятно, даже находишь причины считать моё дело правым и даже, возможно, начинаешь хотеть ко мне присоединиться. И, скажу честно, я не против. Ты ещё тогда, в академии, была моей любимицей и видеть тебя рядом будет для меня большой радостью, плюс к этому ты довольно перспективный
— Да…
— Только не плачь, пожалуйста, этого мне ещё не хватало. Так вот. Пойми простую вещь. Да, многое, что про меня говорят — ложь. Я не ем детей, не вскрываю животы беременным и не принимаю кровавые ванны. Но даже если забыть обо всех слухах, домыслах и пропаганде, я останусь, как меня и называют, самым опасным человеком последнего столетия. Я монстр не потому, что на меня повесили такой ярлык какие-то нехорошие дяди. Я монстр, потому что я творил и буду творить вещи, которые не способен творить человек. И это не потому, что я вынужден, не из-за обстоятельств или злого рока. Это моя воля и мой выбор. И я ни на секунду не пожалею о нём. Ты говорила о Ласиане и запнулась, потому что думала, что мне будет некомфортно вспоминать о том, что я с ним сделал? Это не так. Я не испытываю ни стыда, ни вины. Потому что тогда я должен был это сделать и Ласиан, так вышло, попал под руку. Ему не повезло. Я действительно рад, что он смог разобраться в себе и своих проблемах. Но, доведись нам встретиться, я не стал бы извиняться. Сегодня мы с тобой отлично посидели и пообщались и мне было по-настоящему приятно вновь с тобой увидеться. И завтра, если ты захочешь, я провожу тебя и твоего парня до границы Диких Земель и вы спокойно уедете, как я и обещал, я ничего вам не сделаю. Но если ты решишь выбрать сторону Эрда и однажды нам доведётся встретиться на поле боя, я убью тебя, что бы между нами ни было. А если ты всё-таки решишь присоединиться ко мне, знай: с чистыми руками ты не останешься. Я понимаю, что в каком-то смысле я — твоя ностальгия, как и ты — моя. Но я не дам этой ностальгии управлять моими мыслями и решениями. И ты не давай. Мы поняли друг друга?
— Да.
— Хорошо. А теперь ложись, поспи.
— После такого это будет проблематично… — чуть истерично усмехнулась Геата.
— Сомневаюсь. Готов поставить свой чайный сервиз: стоит тебе коснуться головой подушки — и ты тут же вырубишься. Усталость не победить тяжёлыми думами. А порассуждать можно и завтра, на свежую голову. Будить и торопить тебя я не собираюсь.
Всё случилось так, как Лазарис и сказал. Геата, раздевшись, залезла под плед и действительно почти сразу заснула. Она не успела даже раз прокрутить в голове сказанное мужчиной и его слова отправились прямым ходом в её сновидение, вместе со всем, что произошло с ней за день. И хотя что именно ей снилось, девушка по пробуждении не смогла бы сказать даже приблизительно, решение, пришедшее ей на утро, было неожиданно чётким и ясным.
— Доброе утро, соня, — Мастер Хаоса сидел за столом с чашкой дымящегося чая и доедал небольшой кексик.
Напротив него, спиной к девушке, сидел незнакомый мужчина. При появлении Геаты он обернулся и её глаза встретились с его, немного странными, словно о чём-то грустящими без каких-либо на то причин. Подскочив с места, мужчина быстрым, но при этом неожиданно аккуратным и галантным жестом поймал её ладошку и прильнул к ней губами.
— О, и я со всей искренностью желаю прекрасного утра не менее прекрасной леди! Как вам спалось? Какие замечательные видения послало вам ваше подсознание?
— Не пугай её, — хмыкнул Лазарис, — Геата, это Ашадин. Он всегда такой, не
— Какой это ещё: “такой”?! — мужчина театрально взмахнул руками, — Такой изящный и обходительный, возможно ты хотел сказать? Или, может быть, такой вежливый и утончённый? Ну так что ты молчишь?
— Всё перечисленное вместе.
— Вот то-то же! Позвольте узнать, дорогая Геата, что вы бы желали на завтрак?
Девушка, мигом проснувшаяся от этого странного представления, с некоторой оторопью глянула сначала на Ашадина, до сих пор стоявшего всё в той же полусогнутой позе, а потом на Лазариса.
— Есть яичница, можно сделать бутерброды, а ещё Ашадин испёк кексы.
— Вот этими вот руками!
— Я сказал прекращай цирк. Не видишь, что ли, что ты только хуже делаешь?
— Ой, да как угодно.
Скрестив руки на груди и надувшись, словно мышь на крупу, Ашадин вернулся на своё место, где, как теперь могла видеть Геата, он специальным кондитерским рукавом выдавливал сверху на расставленные ровными рядами кексики крем.
— Я буду яичницу, если можно.
— Садись.
Вскоре перед девушкой появилась тарелка, а ещё через пару минут в ней оказалась немного подгоревшая яичница с томатами и ветчиной. Рядом с лёгким звяком опустилась большая чашка чая.
— Приятного аппетита.
— Спасибо… — Геата хотела было приступить к трапезе, от запаха которой у неё засосало под ложечкой, а в голове всплыло понимание, что со вчерашнего обеда она съела лишь несколько печений, но потом эти мысли вытеснило другое важное воспоминание.
— А Марн? Как он?
— В порядке он, уже давно встал. Но ему в моём присутствии явно было некомфортно, так что он попросил разрешения выйти на улицу. Где-то там и пропадает. Ты сначала поешь, а потом уже можешь идти его искать.
— Хорошо.
Больше откладывать завтрак Геата не собиралась, набросившись на яичницу. И только съев половину поняла, что вкус блюда очень далёк от идеального или хотя бы хорошего. Яичница, сверху казавшаяся лишь немного подгоревшей, снизу была почти чёрной, очень сильно пересолёной и буквально плавала в масле.
— Не очень? — скривившись, словно сам сейчас жевал свою яичницу, спросил Лазарис.
— Нет-нет, всё в порядке…
— Да ладно, можешь не пытаться. Я знаю, что дерьмово готовлю. Материализованная еда вкусная, потому что я воспроизвожу именно вкус, но когда дело доходит до приготовления чего-то своими руками… скажем так, это моё проклятье.
— Это вы, моя дорогая, ещё не пробовали ту откровенную и редкостную мерзость, что он сотворил “своими руками”, пытаясь приготовить мой любимый, между прочим, яблочный пирог. — Ашадин вскинул кексик над головой, словно штандарт праведного гнева. — Заявляю с полной ответственностью, что к выпечке или вообще хоть к чему-нибудь сложнее этой самой несчастной яичницы подпускать его нельзя ни в коем случае!
— Доиграешься, я тебе однажды уши-то оборву. — полушутливо-полусерьёзно пригрозил Лазарис. Хотя из его уст эта угроза выглядела бы правдоподобно, каким бы голосом ни была произнесена.
Геата вздрогнула, когда в её голове разом всплыл и вчерашний монолог Мастера Хаоса, и её решение, принятое полчаса назад. Как бы перебранки этих двоих не выглядели со стороны, нельзя было забывать, кем был Лазарис. Да и Ашадин, очень сильный Мастер, как могла чувствовать девушка, тоже явно был далеко не законопослушным гражданином, иначе его бы здесь просто не было. Сейчас ей повезло стать, если так можно выразиться, свидетельницей обратной стороны, изнанки существования страшнейшего террориста столетия. Даже монстры могут не быть лишены человеческих черт и эмоций: они могут готовить кексы, пить чай перед камином и любить своих бабушек. Но монстрами они от этого быть не перестают.