"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
– Значит, не боишься. А давай проверим. Повернись спиной! – выкрикнул старик и, не дождавшись исполнения своего приказа, резким рывком толкнул седовласого к краю ямы.
– Не боишься?
– Нет!
– Ах, нет! А ну ребята, ставьте рядом с ним всех остальных. Если ему за себя не страшно, может за друзей своих испугается – приказал Краснухин и помощники, моментально исполнили это приказание, выстроив рядом с господином Хомяковым его подельников.
– Господа, господа мы же умные люди. Давайте не будем доводить дело до крайностей – торопливо забормотал Шлиппенбах, вертя из стороны в сторону своей плешивой головой. Мы клятвенно обещаем вам…
Он желал развить свою мысль дальше, но жестокий и хлесткий подзатыльник прервал великого комбинатора на полуслове.
– Что уже напустил портки, засранец! Раньше надо было думать, когда воровал, ненасытная твоя душа. А теперь поздно. Вот оно твое последнее пристанище и туда ты с собой уже ничего не возьмешь. Ни дом столичный, ни виллу в Ницце, ни деньги из банка, ничего. Голым пришел, голым и уйдешь! – кричал Краснухин и от услышанных слов Шлиппенбах затрясся от страха.
– Держите себя в руках Платон. Не позволяйте этому мужлану наслаждаться вашими муками. Он нам ровным счетом ничего не сделает! – призывал Шлиппенбаха седовласый, но тому с большим трудом удавалось сдерживать себя. Дикий страх скорой смерти обуял великого комбинатора, и он не мог успокоиться. Для приведения осужденного в чувство, один из помощников старика был вынужден повторно стукнуть его по голове, после чего тот затих.
– Все мы под господом ходим, и всем нам он воздаст по заслугам рано или поздно. Каждый получит то, что заслужил, а если не он, так дети его или внуки – уверенно говорил старик, стоя за спинами выстроенных вдоль края траншеи людей. Шлиппенбах со страхом оглядывались через плечо, но большинство осужденных безоговорочно верило седовласому предводителю, и с презрением ожидали скорого конца затянувшегося спектакля.
– Аз есмь… - начал говорить старик, но был прерван господином Парфишкин.
– Да пошел ты! Праведник хренов! – выкрикнул расхрабрившийся жулик, и это были его последние слова.
За спиной у осужденных возникла тишина, а через несколько секунд затрещали револьверные выстрелы. Стоявший в нескольких шагах от господ банкиров, Краснухин стрелял с двух рук, тщательно целясь из нагонов точно в затылок своих жертв расположенных по центру. Вслед за ним открыли огонь и два его товарища, взяв себе по краю обреченной шеренги. Ни у одного из них, в столь ответственный момент не дрогнула рука, и все пули ушли точно в цель.
Готовясь к проведению столь необычной акции и опасаясь утечки информации, ответственный за её проведение капитан Боровик, не рискнули доверить дело штатным работникам ГПУ, решив привлечь людей со стороны. При отборе и утверждении кандидатур, главный упор делался на то, что у каждого из них имелись веские причины к принятию участия в подобных акциях.
Каждый из членов расстрельной команды имел личную трагедию, понеся утрату своих близких, в гибели которых они винили исключительно богатых людей. Со всеми предполагаемыми кандидатурами, в условиях абсолютной секретности были проведены беседы, после которых все дали согласие на добровольное сотрудничество с ГПУ.
После того как первая группа палачей в составе шести человек была сформирована, все они прошли специальную подготовку по стрельбе из нагана. Предпочтение этому виду оружия была сделана из-за его простоты и возможности продолжения ведения стрельбы в случаи осечки, когда счет времени шел на секунды. Добившись того, что люди обвыкли и освоились с оружием, Боровик доложил наверх о готовности спецгруппы.
Для полной уверенности в успешном проведении акции, капитан лично наблюдал за всем происходившем на поляне, укрывшись за развесистыми лапами ели. Он, пожалуй, из всех участников волновался больше всех, постоянно держа руку на открытой кобуре, готовый в любой момент вмешаться в процесс казни, но этого не потребовалось.
Единственный раз, когда сердце Боровика забилось в бешеном темпе, был момент, когда понявший, что их будут убивать Шлиппенбах, несмотря на сильный страх, нашел в себе силы вскочить на ноги и броситься к спасительному лесу. Боровик уже выхватил оружие, но коренастый Митрич отвечавший за левый фланг, успел упредить его маневр, сразив великого комбинатора двумя выстрелами.
В третий раз над поляной нависла тишина, и на этот раз её никто не спешил нарушать. Только тяжко вздохнул Краснухин, созерцая результат своего деяния, буднично засунул в карманы шинели горячие наганы, и подошел к телам. Убедившись, что все кончено, он махнул рукой товарищам, а сам отошел в сторонку и, вытащив кисет, свернул самокрутку.
– Можно Матвеич? – осторожно спросил старика второй исполнитель, и тот, не глядя в его сторону, молча кивнул головой.
Получив согласие старшего, исполнители стали сноровисто обирать еще теплые тела, без особого стеснения выворачивая карманы, снимать обувь и драгоценные украшения. Все это совершенно не занимало Краснухина. Свершив свой приговор, он разом утратил интерес ко всему происходящему, продолжая сидеть на корточках, безучастно уставившись в одну точку, меланхолично попыхивая самокруткой.
Так он просидел все время, пока его товарищи не сбросили тела в траншею и стали засыпать их недавно вырытой землей. Когда все было закончено, старик достал из сумки колышек и аккуратно воткнул его в свежее насыпанный бугорок.
Вскоре это место будет объявлено запретной зоной, его обнесут колючей проволокой и начнут приводить в исполнение приговоры над теми, кто получил за свои преступления смертельный приговор, десять лет без права переписки.
Об удачном применении на деле новой судебной меры социальной защиты, глава ОГПУ доложил Алексееву лично, сразу после поступления соответствующей информации. С большой радостью, властитель России узнал о появлении в его распоряжении действенного рычага, с помощью которого, теперь он мог расправляться с любым финансовым деятелем, не нарушая при этом тайного согласия, достигнутого с верхушкой российской буржуазией три года назад.
После провозглашения земельной реформы, со стороны финансовых кругов на Алексеева было оказано сильное давление, которого он не выдержал, несмотря на то, что обладал диктаторскими полномочиями. Согласившись поддержать земельный вопрос, господа банкиры, промышленники и фабриканты сумели добиться от Алексеева для себя серьезных привилегий и поблажек, грозя в противном случае не допустить его избрания на пост президента страны.
Сказанные слова не были пустой угрозой и после недолгого раздумья, Алексеев согласился. Несмотря на то, что за время войны контрразведка и ЧК сумели почистить ряды финансовой элиты, пользуясь законами особого положения, буржуазия ещё не утратила своей силы. В качестве скрытых для себя гарантий от преследования власти, финансисты потребовали отмены в стране смертной казни и ограничение максимального срока наказания за финансовые преступления 10 годами.