"Фантастика 2024-15".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Я бы, конечно, поспорил. Но со своим уставом в чужой монастырь…
— Мудро, Гавр… Я сварю тебе ещё кофе на дорожку и закажу такси на девять вечера. У тебя ещё целых полчаса, чтобы вытрахать мне весь мозг своими умозаключениями: Миротворец должен быть максимально информирован о характере миссии, — Ремесленник хлопнул меня по плечу и поднялся с кресла.
За окнами кафе уже смеркалось. Дождь давно закончился. Улицы постепенно наполнялись прохожими. Бариста отключил маленькие светильники над столиками, оставив свет лишь над тем, где мы накануне говорили со Странником. На стеклянной входной двери он повесил табличку «Закрыто», повернув для верности ключ в замке
Две дымящиеся чашки волшебного напитка уже через пять минут оказались на нашем столе.
— Ну? Спрашивай, — Павел взял фарфоровую чашку большим и указательным пальцем за витую ручку, оттопырив мизинец и посматривая на меня сквозь ароматный дымок.
— Знаешь, Ремесленник. Вся эта канитель, — я неопределённо повёл ладонями, как бы охватывая всё пространство, окружающее нас, — несмотря на серьёзный подход и объяснения Странника, всё же оставляют у меня ощущения неких противоречий, что в свою очередь заставляет сомневаться в подлинности ситуации.
— Гавр, твоё имя, часом, не Фома? — улыбнулся Павел, — ну в чём ты видишь противоречия?
— Ну, хорошо. Вот, например, вы отправляете меня в прошлое, дав вариативные способности, которые помогут выжить и найти искомого фигуранта. А вы не могли предположить, что моя деятельность настолько повлияет на историю, что перемены приведут к кардинальным последствиям в реальности?
— Ты что, невнимательно слушал Елисея? — нахмурился Ремесленник, — Закон Сохранения Реальности не даст тебе изменить основную линию времени. Частности? Возможно. Но основной каркас хроноструктуры неизменен. Он словно резиновый мяч: как его не деформируй, всё равно приобретает прежнюю форму. Понимаю, понять и прочувствовать это вот так, слушая россказни ещё недавно незнакомых тебе людей, сложновато. Поэтому, считаю, что тратить на это время бесполезно. У тебя будет уникальная возможность убедиться в этом самому. Кстати, Странник, называет это «синдромом попаданца». Как не убеждай, абсолютно все, кто хоть раз подвергался процессу хронотранслокации в прошлое, не смог избежать искушения попробовать что-то изменить там. Так что дерзай, — улыбнулся бариста и пригубил кофе.
— Что, правда?
— Правда. Твори любую х@йню! Но не забывай, что она не должна помешать тебе в выполнении миссии!
— Ни хрена себе…
— Вот-вот. Кстати, с термином «попаданец» в твоём случае я не согласен категорически.
— Почему? — автоматически спросил я Ремесленника.
— Ты же неслучайно отправляешься (попадаешь) в прошлое. А с определённой целью. Ты скорее посланец, десантник, диверсант, отправляющийся за языком, за линию фронта. Разве что «язык» необязательно из вражеского лагеря.
— Погоди, ты намекаешь, что Демиург необязательно находится в расположении русской армии?
— Мы вообще не знаем кто он и где находится, лишь приблизительные пространственно-временные координаты, к которым должна привести тебя чуйка Миротворца! — отрезал Павел.
— Вот тебе и раз!
— А вот тебе и два! Три! И все остальные цифры. Мы не знаем ни пола, ни возраста, ни национальности…
— Ну вы и…авантюристы, — приуныл я, — хорошо, с физической адаптацией мне худо-бедно стало понятно, чего ожидать. А что насчёт психосоциального статуса?
— Ты о чём, Гавр?
— Ну как же, к примеру, мой прадед по семейным преданиям на две трети был крестьянином. Опять же, семья, родственные связи, знание остановки…да мало ли. Штирлиц будет всё время на грани провала, смекаешь?
— А-а-а…вон ты про что! Понимаешь, Гавр, базовая память у тебя ведь останется. Это как на велосипеде ездить
— Ещё бы вы не озаботились этим! Иначе возникнет парадокс с моим рождением. И это немного успокаивает, хоть и не совсем понятно, как пользоваться его памятью на практике. Шизофренией попахивает…
— Что, забздел, Миротворец? Ничего, здоровый страх полезен. Мобилизует, знаешь ли. А насчёт парадокса рождения ты не совсем прав. Ты всё равно появишься на свет, пусть и в несколько ином варианте сочетания генов, — увидев моё вытянувшееся от удивления лицо, Павел захохотал, — Закон Сохранения Реальности в действии! Ещё и не так удивишься. Ну, что ещё хотел спросить?
— Ладно, спрошу. Вы перебросили меня на сутки в прошлое. Почему бы не перебросить и в то время, что называется, целиком. Всё-таки я более привычен к своей физической оболочке. Меньше бы было проблем с адаптацией.
— Ну, во-первых, мы перебрасывали не тебя, а твой нейротрон. Для коротких отрезков от нескольких часов до двух-трёх суток это возможно без специальных настроек. Особенно если в тот же биологический носитель. А во-вторых, откуда ты знаешь, что твоё пятидесятилетнее с небольшим тело, выросшее не в самых плохих условиях, на хорошем питании и с багажом изменений, лучше тела двадцатитрёхлетнего сибирского охотника, с детства не чуравшегося крестьянского труда, с руками, одинаково привыкшими и лопате, и к ружью?
— Хм. Твоя правда. Кстати, а пока я там буду таскать каштаны из огня для ваших Хранителей, что с моим-то телом станется? Мы оговаривали со Странником сроки около года. Вы что, заморозите моё тело?
— В этом не будет необходимости. Закапсулированное время в ограниченном объёме реальности, что была создана в зоне контроля аэропорта, прекрасно сохранит каждую молекулу твоего тела.
— Да? — скептически скривился я, — а вот если…
— Машина приехала, Гавр, — прервал меня бариста, — допивай кофе и дуй домой! Перед смертью не надышишься.
За окном и правда мелькнул свет фар. Что ж, видимо, и правда пора.
Глава 3
Мы знаем, кто мы есть, но не знаем, кем мы можем быть.
Домчал меня Яндекс, несмотря на пятницу, лихо и с ветерком. Или мне, погружённому в глубокие раздумья о необычайном путешествии, дорога показалась короче по вполне известным причинам? Не знаю.
Судя по тёмным окнам квартиры, мои девчули всё ещё отрывались в мегамоле. Я наскоро сообразил быстрый ужин: яичница с колбасой и бакинские помидоры создают необычайно гармоничную ауру. Кофе и процедура по настройке нейротрона здорово раззадорили мой аппетит. Быстро слопав горячую горку оранжево-розового великолепия, я соорудил себе пол-литровую кружку сладкого чая с лимоном и устроился с ней у компьютера. Понимая, что никаких предметов мне забрать с собой не удастся тем не менее порывшись у младшей в столе, извлёк обычную восемнадцатилистовую тетрадь в клетку. Память памятью, но как-то систематизировать знания всё же стоит. Некоторые фактические данные следовало обновить, а кое-что и переосмыслить заново.