"Фантастика 2024-150". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
— Устраивайтесь, пожалуйста. Я пришлю к вам сестру, мы возьмём некоторые анализы, и уже завтра сможем приступать. Хотите кушать? Может, чаю?
— Не откажусь.
Я прошёл к кровати, попробовал её на жёсткость.
— Сколько это займёт?
— О, это очень быстрая операция. Нам даже не потребуется общий наркоз. Местное обезболивание, пара надрезов. Это технические детали, но оперировать вас будет Игнат Семенович, врач от Господа нашего.
Он перекрестился, посмотрел на меня внимательно.
— Если переживаете, то можем сделать и наркоз, но я бы не рекомендовал. Самая большая работа будет сделана профессором Погоняйло. Один из лучших специалистов по контурам в мире. Слышали?
Я помотал головой.
— Где там ваш чай? — буркнул вместо этого. Хотелось закончить с историей как можно быстрее.
— Конечно, идёмте. Вот только…
Он остановился напротив меня.
— Илья Александрович, ни в коем случае не волнуйтесь. Да, это пилотная операция, но она не несёт вам ровно никакого угрозы. Это небольшая капсула, — он показал пальцами размер сантиметров в пять. — После настройки её на контур вы даже управлять ею не будете, она просто станет делать ваши потоки чище и чётче. Можно сказать, что полная автоматика.
— Почему бы не сунуть мне её в карман? Зачем в живот запихивать, — ворчливо спросил я.
— Илья Александрович, так это работает, — пожал плечами Ковальски. — Без благоприятной среды родственной контуру это просто кусок дорогого материала. Увы. Кожные покровы не дают необходимой чистоты сигнала, так что внедрение обязательно. После практической обкатки мы, если вас что-то будет беспокоить, легко избавим вас от импланта. Обязательная программа тестов уже готова, и если вам интересно, то готов сюда её принести.
— Программа тестов? — не понял я.
Учёный нахмурился:
— Конечно, Илья Александрович. Вы же здесь как испытатель! Я же ничего не перепутал?
— Нет, не перепутали, — вздохнул я. Легенды надо придерживаться. Всё-таки перед Ковальски стоит сирота из приюта, готовый стать лабораторной крысой, а не что-то ещё. Пусть так и остаётся.
— Неделю мы бы вас понаблюдали, но, как я понимаю, у вас есть особенная программа и вам нужно будет покинуть нас на какое-то время. Так что господин Баженов сказал, чтобы мы ограничились базовыми тестами. Но про них ни в коем случае нельзя забывать. Вы понимаете? Хорошо. Идёмте. Я покажу вам столовую.
Чай у них оказался отвратительным, а из еды мне предложили только суп с переваренной лапшой и картофельное пюре с жалкой котлеткой. Ну, ладно, выбирать не приходится.
После трапезы меня сопроводили в комнату отдыха, где и заперли (чем, признаюсь, опять напрягли). И, за исключением визита медсестры, взявшей у меня кровь из вены, да молодого ассистента, притащившего папку с документами и описанием тестов, меня больше никто не беспокоил.
Такой тишины, как здесь, мне до этого не попадалось. А в девять ноль-ноль в комнате выключился свет, и я остался в звенящем небытии, без единого проблеска или блика. Так пролежал какое-то время, глядя в черноту и размышляя. Об операции думалось с лёгкой тревогой, но и нетерпением. Пихать в себя что-то инородное это интерес на любителя, но если эта штука работает…
За теми размышлениями и уснул.
А наутро началось. Суета, возня. В палату притащили каталку, заставили переодеться. Медсестра тщательно побрила мне левый бок чуть ниже рёбер. Работала она с таким серьёзным видом, словно от успеха процедуры зависела её жизнь. Затем меня попросили лечь на каталку и затем торжественно покатили по коридорам.
Я лежал, глядя как проплывают надо мною светильники, а мы то поворачивали куда-то, то останавливались. Один раз даже заехали в лифт. Медсестричка на мои шутки почти не реагировала. Глаза улыбались, но под маской лица видно не было.
Наконец, мы приехали в операционную. Меня перегрузили с каталки на стол, прямо под мощными светильниками.
— Зачем так серьёзно? — поинтересовался я у пожилого мужчины с бесцветными глазами. Видимо хирург.
— Вы делаете свою работу, и я не советую как, я делаю свою работу, и вы не советуете мне, — пробурчал он.
— Илья Александрович, у вас уже были вмешательства в контур? — тихо спросил человек за пределами моего зрения. Я повернул голову, пытаясь отыскать его взглядом. Мужчина приблизился. Тоже пожилой. Ранг гранд-мастера. На лице с трудом скрываемое изумление.
— Не знаю. На столах не лежал, но вы же понимаете, желающих в чужих потоках покопаться хватает.
— У вас аномалия очень странная, юноша. Я никогда такого не видел. Очень плотный узел, прямо экранирование и вижу отчётливое наведение потоков. Желудок не беспокоит? Изжоги, может быть? Отрыжки?
Он навис надо мною, глядя куда-то насквозь.
— Хм… Подождите-ка минуту.
— Не трогайте, — с угрозой проговорил я, едва почувствовал лёгкое прикосновение к контуру в месте заключения души. — Не надо это трогать.
— Я опасаюсь, что эта аномалия опасна. Возможно, энергетическая попытка устранить физиологическую проблему. Или же наоборот, попытка создать физиологическую проблему. У вас врагов занимающихся энергетическими контурами нет?
— Нет, прошгу…
— Если я распутаю, то быть может.
Распутает? Он влез в моё плетение вокруг души!
— Я пришёл сюда, не для этого, — пока мне удавалось сдерживаться.
— Юноша, позвольте мне это сделать. Поверьте, у меня опыта хватает…
— Я запрещаю вам делать что-то кроме того, для чего мы здесь, — очень тихо произнёс я, и контурник даже отступил в испуге. Затем пришёл в себя и вернулся, поджав губы в немом оскорблении. Ничего, потерпишь.
— Хорошо, хорошо, юноша. Хорошо. Ничего более. Как скажете.
— Повернитесь на правый бок, — сказала медсестра. Я подчинился, всё ещё недовольный своеволием контурника. — Надо чуть-чуть потерпеть.
Несколько уколов это не беда. Это не страшно. Девушка закончила с этим, и села передо мною. Красивые карие глаза, тонкие брови, приятные стрелки. Халатик ей шёл.
— Голова не кружится?
— Разве что от вашей красоты.
Полагаю, подобные комплименты она слышала тысячи раз. Хотя кто знает. Они ведь, как я понял, до этого на обезьянах опыты ставили. Нормальных пациентов им не разрешали.