"Фантастика 2024-150". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Дежурный смешок подсказал, что девушка опытная. И поддержала, и дистанцию сохранила. Умница.
Когда началась операция, то я даже с интересом прислушивался к происходящему. Очень странно это слушать, как режут твою плоть. Сам имплант мне даже не показали. Просто какое-то время возился хирург, а затем отошел в сторону и вместо него встал контурник. Вот эти вот изменения я мог отслеживать.
Работал мужчина осторожно, но прекрасно понимал что делать. Он ловко расщепил мои потоки в районе импланта, и прошил их так, чтобы те защитным коконом охватывали место, куда мне вживили эту вещицу, и при этом обязательно проходили сквозь повреждённые ткани. Интересный подход. Контакт материала и генетической структуры, плюс индивидуальная сигнатура.
Причём он смог провести одну из нитей прямо сквозь имплант, и тот словно отозвался на это действие. Меня даже кольнуло
— Всё хорошо? —спросила медсестра. Я кивнул. Так, они зацепили материю на контур. Теперь если его вырвут из меня, то вряд ли уже смогут использовать повторно. Ну, если я это правильно понимаю то, что случилось. Интересный вариант борьбы с «пиратскими версиями». Хе-хе. Работать будет только во мне.
— Как вы относитесь к ватрушкам, м? — спросил я у кареглазки. Та изумлённо дёрнула бровью. — Хотел бы пригласить вас на посиделки с чаем и ватрушками. Очень пикантный вкус жизни придаёт.
— Я не люблю ватрушки, —сказала та.
Что ж… Значит не судьба.
Я нахмурился.
— Вам плохо? — встревожилась девушка, а я резко дёрнулся в сторону, пытаясь дотянуться до контурника ногой. Тот отшатнулся, уклоняясь от удара.
— Я запретил это делать, — прошипел я, спрыгнув со стола. Медсестра бросилась ко мне, схватила за плечо.
— Пожалуйста, лягте.
Контурник, старше меня лет на сорок, отступал.
— Парень, это ненормально. Контур не должен быть таким. Успокойся. Там потоки не должны сходиться, заполучишь потом опухоль какую-нибудь размером в собачью голову!
— Я. Запретил. Это. Делать, — очень тихо повторил я.
Грандмастер упёрся спиной в стену. Растерянно огляделся. Ну да, ранг высокий, а справиться с нажимом не в состоянии. Слабак.
— Прошу, не надо, — прошептал он, кося глаза на оружие. Я и сам не понял, как вытащил из потустороннего кармана стилет. Лезвие упиралось в горло контурника.
— Прекратите немедленно! — рявкнули сзади. Голос незнакомый. Охрана ворвалась?
— Опусти оружие, парень! — крикнул кто-то ещё. — Отпусти, а то выстрелю!
Затем у меня на спине повисла медсестра, вогнав в плечо шприц. Химия схватилась с магией, но затем мне в затылок шлёпнуло что-то склизкое, отключая способности. Ну, конечно, у них есть обнуляющий артефакт!
Конечно, в таких условиях химия победила. Я повалился на бок, не чувствуя тела, но глядя на контурника с яростью. Перед глазами всё поплыло, во рту стало сухо-пресухо. Сознание не держалось, пытаясь ускользнуть во тьму, но я старался дотянуться до ублюдка.
— Откуда он это взял? Откуда? — причитал тот. — Безумец! Безумец! Да успокойте его!
Я скрежетал зубами, не сводя глаз с распутавшего мою душу контурника.
Ну, какого хрена, а? Ну, зачем?!
Химия окончательно победила, и глаза закатились.
Глава 21
Очнулся я у себя в белоснежной камере. Приоткрыл глаза, изучив обстановку. Всё тихо и спокойно. С потолка играет тихая музыка. Руки-ноги не связаны, охраны нет. Камеры?
Ну, даже если они здесь есть, это уже не важно. Сделав глубокий вдох, и погрузился в транс, а затем ринулся исследовать степень нанесённых мне повреждений.
Результат оказался неутешительным. Подлец меня «излечил». Ломать, твою бабушку, не строить. У меня внутри закипела ярость, но я не позволил ей вырваться. Вместо этого сел на кровати, надо следить за дыханием. Это важно. Эмоции ничего не изменят.
Просто теперь мне нельзя заходить в портал. Повторить защиту души, как я когда-то сделал, не выйдет. Нужны огромные запасы и так уж драгоценных эссенций, да и уровень заклинания по такой броне значительно серьёзнее, чем привычные человеческому миру ранги.
Я вдруг похолодел, коснулся потустороннего кармана. На секунду, не больше, меня посетила чудовищная мысль что этот талантливый сын собаки мог и это «вылечить». А там, простите, сибириевые чаши. Которые бы очень не хотелось потерять. Такие артефакты, как карман, штука случайная. Повторить его в том же месте невозможно. Я ведь совершенно не в курсе какое же пространство прошил в тот момент, когда пытался спрятать свою силу от покойной директрисы пушгорского интерната.
Однако отлегло. Я сунул руку в прохладный карман, почувствовал под пальцами заботливо поднесённую сибириевую чашу и без сил плюхнулся назад на кровать. Бок напомнил о себе ноющей болью, и я повернулся, разглядывая место операции.
Следов почти никаких не осталось. Целители поработали от души, след шрама был едва заметен. Я осторожно потрогал себя, пытаясь понять, где же там прячется имплант от Первой Церкви. Пришлось чуть посильнее надавить, чтобы почувствовать инородное тело. Боль усилилась. Ладно, ковырять болячку это всегда интересно, но лучше воздержаться.
Вообще, не терпится попробовать эту штуку в деле.
Мысль о утраченной броне сбила зародившийся энтузиазм. Вот ведь споткнулся на ровно месте, получается. Один из демонов в моей дружине часто повторял: «Лучшее враг хорошего» на любые совершенствования.
Сейчас я был с ним солидарен. Но жалеть о содеянном — это в корне неправильная стратегия, к победе никогда не приводящая.
Дверь в мои покои отворилась, отвлекая от размышлений. На пороге появился Ковальски, шагнул внутрь и натянуто-радушно улыбнулся. Глаза, правда, остались встревоженными. Ну и бронированных бойцов, оставшихся снаружи, я тоже не мог не отметить.
— Илья Александрович, как ваше самочувствие?
— Мы так не договаривались, Павел Миклошевич, — покачал головой я. — Ваш специалист сделал то, чего делать не надо.