"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– Великолепный вид, – оценил я обстановку.
– Да. Это мое место. Я его люблю. Во многом благодаря нему я пребываю в этих краях до сих пор.
– Но ведь это только иллюзия, – хмыкнул я и тут же прикусил язык – сейчас явно не время злить собеседника теологическими спорами.
Но он, улыбнувшись доброжелательно, посмотрел на меня:
– Иллюзия? Кто сказал?
– Будда и сказал.
– Сколько еще люди будут морочить себе голову этими благоглупостями? Все эти мелодраматические идеи вокруг нечеловеческих страданий живущих в плотном мире, иллюзий и освобождения от круга перерождения – просто шлак.
– Что? – искренне изумился я.
– Будда – невежественный древний человек, взглянувший в бездну бесконечности и не поверивший в нее. Идея об иллюзии сущего – это просто страх перед беспредельностью Мироздания.
– Странно слышать такое от настоятеля буддистского монастыря.
– Да хоть батюшка православный или имам. Все одно и то же. Никакой разницы.
– Неожиданно.
– А что ты думал. В нашем деле главное не догма, а движение вокруг нее.
– А вот это непонятно.
– Придет время – поймешь, дорогой мой гость.
Он отошел на пару шагов и оценивающе окинул меня взором, всего, с ног до головы. Как будто племенного быка покупал. И отметил:
– А святейший лама был прав.
– Тот старик?
– Да… Асур Раху.
– Что?
– В тебе отсвет демона Раху.
– Слышать это несколько странно.
– Ничуть. Нужно просто включиться в сферу наших понятий, и все становится на свои места. Ты идешь дорогой асуров по серпантину Брамы.
– Что это за серпантин такой?
– Сталь, которая стискивает мир, выжимая из него кровь. К сожалению, сейчас он проходит через нашу обитель. И рассекает наши судьбы. И с этим не поделать ничего.
– Пессимистично как-то, – отметил я.
– Это как посмотреть.
– Вы знаете, зачем я здесь?
– Дневники лорда Радклиффа.
– И каково ваше решение?
– Я близок к решению. Мне нужно убедиться.
– В чем?
– Серпантин ведь идет в две стороны. И где на ней демон Раху, там жди и Вритру.
– Кого? – уныло осведомился я, хотя мне совершенно не хотелось вникать во все эти сказочные восточные мифы про демонов с труднопроизносимыми именами.
– Вритру, перекрывающий реки и сносящий плотины – это разрушение. Раху – порядок. Вечная борьба асуров и их начал.
– Борьба за мир в лучших традициях, так что от самого мира камня на камне не останется, – усмехнулся я, вспомнив старый анекдот.
– Эх, если бы только одинн этот мир.
– Что? – напрягся я.
– Тоже поймешь в свое время.
– Мое время… У меня никакого времени нет. Зато есть реальная возможность опоздать.
– Не пытайся опередить время. Оно все равно будет бежать впереди тебя, гость.
– И что?
– Я хочу убедиться, что время пришло… Ждать немного. Жди свой миг. И главное, поймай его.
– Уж будьте уверены, – с чувством произнес я.
– Только не наделай глупостей. Это не приведет ни к чему…
– Обещаю. Но и вы не наделайте глупостей, под надуманными предлогами затягивая наше мелкое дело. Не доводите до греха.
Он внимательно посмотрел на меня и изрек:
– Грех – тоже понятие наносное.
– А что не наносное?
– Долг… Священный долг…
Глава 29
И снова бесполезно капают минуты, часы и дни. Бездействие становится невыносимым. А вокруг горы. Голубые, сиреневые, белые, с обворожительными оттенками, искрящиеся и черные – разные, в зависимости от освещения и времени дня. И вечные.
Вспоминался разговор из, казалось, безнадежно канувшей в прошлое той Москвы с ныне ушедшим в мир иной главным хранителем Музея востока Сартаковым. Когда мы шли меж рядов картин и неторопливо беседовали об их авторе Рерихе. И о его диковинных произведениях с голубыми горами и таинственными мудрецами.
Волнующие тайны Востока, будь они не ладны! Интересно, водящий меня за нос Настоятель может считаться каким-нибудь таинственным мудрецом? Или тот старец лама – сойдет он за посланца Шамбалы? Вряд ли. Конечно, что-то мистическое в них было, но больше местечкового.
Да и вообще, какая там мистическая оторванность от большого мира, если от небольшой гидроэнергетической установки тянутся провода к тысячелетнему монастырю, а на крыше белеет спутниковая тарелка?..
– Этот отель мне начинает надоедать, – на завтраке Ива с омерзением ковырялась вилкой в очередном вегетарианском произведении местных мастеров кулинарного искусства. – И даже библиотека уже не радует.
Исследуя хранилища местной библиотеки, Ива надеясь на какие-то если и не открытия, то любопытные находки. Но находила лишь давно известные, перепаханные вдоль и поперек, как совхозное поле, банальные религиозные тексты.
– Просто ты не в курсе, что в библиотеке есть закрытый сектор, – как бы невзначай бросил Писатель.
– Только не говори, что тебя туда пустили! – вскинулась Ива.
– Пустили. Еще в прошлый мой визит в эти гостеприимные стены.
– И что там?! – Ива напряглась, как гончая, почуявшая зайца.
– По большей части гроссбухи самого монастыря. Приход, расход имущества. И прочая муть.
– И что же ты, атлантолог наш ненаглядный, нашел там для себя интересного?
– Ничего! – размеренно отчеканил Писатель и рассмеялся.
– Дурак, – Ива тоже фыркнула.
А я в понял, что он врет. Нашел он что-то, притом весьма существенное. Благодаря чему и ввязался в эту экспедицию с готовностью истинного энтузиаста, как пионер, всем ребятам пример.
Эх, человеческая природа. Люди вечно что-то недоговаривают, якобы обеспечивая себе ситуативное превосходство, но затем в перспективе создавая проблемы и себе, и другим.