"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Атмосфера за столом разрядилась. Иву заявление Писателя о бесплодности его поисков в библиотеке успокоило. Мысль, что он дорвался до каких-то неизведанных сенсационных материалов, была для нее нестерпимо болезненна.
Я по-доброму улыбнулся, глядя на эту парочку. С каким же воодушевлением они бьются друг с другом в жарких дискуссиях за свою единственно верную правоту. Милые бумажные люди, все кипучие эмоции которых щедро выплескиваются в борьбе идей. Их битвы ведутся в словесных спорах, баталии – на информационных полях, которые для них столь же существенны, как ристалище для средневекового рыцаря. Именно там у них живут непримиримые враги и друзья, заключаются союзы. Именно там происходят открытия новых земель, раздаются рыцарские почести в виде ученых званий, достигаются победы в качестве изданных монографий, вспыхивают глобальные войны с тотальным уничтожением противостоящих научных школ. И пытаются сжечь еретиков, типа Писателя, но жажда противоречия и стремления выйти из плена общепринятых догм плодит новых и новых несогласных. Тех самых, которых инквизиторы от науки упорно и бескомпромиссно загоняют в маргинальную нишу. Интересная у них жизнь, у людей идей.
А я человек действия. Живу в грубом мире. Взламываю реальные, а не выдуманные преграды. Иногда ломаю кости. Иногда стреляю. И между мной и этими двоими пропасть. Потому что кровь в моем мире льется настоящая. И ответственность тоже реальная, как и последствия действий. Какая ответственность и какие последствия? Эх, если бы самому знать. Но они есть, «Фрактал» не даст соврать.
После завтрака мои спутники разошлись, кто куда. А я остался в одиночестве. Все, ждать больше нельзя. Пришло время что-то решать.
Но решили за меня.
В помещение зашел тот самый коренастый ближайший помощник хозяина монастыря и церемонно сообщил:
– Настоятель ждет вас у себя. Идемте. Прямо сейчас.
Сердце ухнуло и сжалось. Неужели сейчас все решится? Знать бы, в чью пользу? А пока в груди поселился холод ожидания.
Особыми хоромами Настоятель похвастаться не мог. Комната была размером примерно с мою, заставлена похожей мебелью. Только там еще были письменный стол и большое, вращающееся на треноге кожаное кресло, которые подошли бы больше для обычного европейского офиса. И на столе светился монитор компьютера, а в углу чернел большим экраном плоский телевизор. Также присутствовало множество статуэток богов и демонов, которые взирали из ниш, с постаментов. Горели лампадки, клубился волнующий ноздри дым благовоний.
Настоятель поднялся из-за стола, поприветствовал меня по всем правилам буддистской вежливости, поклонившись, сложив руки на груди и произнеся:
– Намасте.
Я ответил тем же.
Меня пригласили присесть на массивный деревянный резной стул с мягким кожаным сиденьем.
– Вы решили, – примостившись, не спросил, а утвердительно произнес я.
– Это было нелегко. Слишком высока цена, – как-то утомленно произнес Настоятель.
А ведь никакая сила не смогла бы склонить его к решению вопреки его воле. Хоть на куски его режь. И наша тактика выжидания, а не грубого давления, была единственно оправданной.
– По моему глубокому убеждению, разумное существо – это стрела. Без цели она просто пущена в небо, и жизнь такого бедняги бесплодна и бесполезна. Но и без наконечника стрела не вопьется в цель. А наконечник… Вот он, – Настоятель открыл ящик стола, вытащил оттуда бронзовую коробку с тонко выполненным орнаментом и медленно, торжественно пододвинул ко мне.
Я невольно вздрогнул, разглядев искусный рисунок на крыше. Лента Мебиуса, пересеченная восьмеркой. В сознании зазвучал сигнал тревоги.
Это знак. Знаки всегда появляются самым неожиданным и мистическим образом, когда из плоскости обыденности переходишь в зыбкое пространство Поиска. И этот символ всегда возникал из ниоткуда, в самых неожиданных местах и на самых неожиданных вещах. Он означал близость Предмета. Я видел его на стенах древних храмов. На страницах рассыпающихся фолиантов. На рукоятках мечей.
– Знакомый символ, – погладил я пальцем крышку коробочки. – Всегда мечтал узнать, что он означает.
– Лента Мебиуса – это возможность оказаться на противоположной плоскости, всего лишь продолжая движение. И символ того, что переход часто приводит нас к началу. А восьмерка – знак бесконечности материи и духа… Это древний символ. Взятый на вооружение некоторыми тайными обществами…
Я открыл коробочку. Внутри лежала толстая пожелтевшая тетрадь в обложке из плотного картона. Пролистнул ее. Английский язык. Чернила местами расплылись. Почерк корявый и трудночитаемый.
– Дневник лорда Радклиффа, – подытожил я.
– Он твой. Навсегда.
– Даже так? – удивился я. – Мне казалось, вы достаточно трепетно относились к этой вещи.
– Каждой вещи свое место. И время тасует эти места. Сейчас его место у тебя, гость.
– Спасибо.
Настоятель пристально посмотрел на меня, сдвинув брови. И начал вещать. Именно вещать, а не говорить:
– Игрок, считающий себя пешкой. Ты должен пройти путь до конца. Чтобы увидеть, что конец всего лишь начало.
– Умеете вы говорить загадками.
– У тебя должно получиться. Иначе падет полог. Океаны станут красными от крови. А небо серым от безразличия…
Полог! У меня сжало сердце. Очень не нравилось мне с некоторого времени это слово, которое все чаще вторгалось в мою жизнь.
Ладно, это лирика. Главное, дневники лорда Радклиффа у меня. Я погладил пальцами шершавую поверхность драгоценной тетради, стоившей столько жизней.
Часть дела сделана. Нить Поиска я дотянул до очередного узелка. А не оборвется ли она и удастся ли распутать новый узел – это мы вскоре увидим.
Дела в монастыре закончены. Мне оставалось лишь подать сигнал по рации группе прикрытия и ждать транспорта.
Мы покидаем это райское место.
«Или бежим отсюда?» – резанула словно посторонняя мысль. И с ней будто приоткрылась бездна совсем рядом…
Глава 30
Близился кристально прозрачный памирский вечер. Наша помятая, но надежная, как танк, «буханка» стояла у ворот монастыря. В отдалении застыли две машины сопровождения.
Я закинул сумку в салон. Ива помахала рукой монастырю, проворковав по-девичьи:
– До свиданья, буддисты и индуисты. Живите здесь своими драгоценными иллюзиями. А мы возвращаемся в наш грубый, но реальный мир.
Неожиданно возникла суета. Из ворот вышел в сопровождении свиты монахов сам Настоятель.
Сейчас выглядел он до неприличия величественно. Сразу хотелось бухнуться на колени и просить благословения.
В такой торжественной обстановке я ждал от Настоятеля мудрых напутствий или заумных наставлений. Но он просто подошел к нам. Поклонившись, приложил руки к груди: